Убить Ангела

– Просвети меня, – сказала она.

– О’кей… Мы разминулись с пареньком буквально на несколько минут. По словам соседей, он припарковал свой мопед час назад, но в квартиру так и не поднялся. Должно быть, понял, что мы у него. И прежде чем ты снова начнешь отчитывать меня за взлом, хочу напомнить, что нам было некогда сидеть в засаде.

– Знаю. Есть идеи, куда он пошел?

– Поищем дома у его друга.

– Какого друга?

– Приятеля, который подогнал ему какую-то загадочную халтуру. На мой взгляд, эта халтура связана с поездом.

У Коломбы подкосились ноги.

– Ты уверен?

– В данный момент я уверен только в одном: если Альберти сейчас же не научится водить, меня вывернет наизнанку.

– Без меня ничего не предпринимайте, – сухо сказала Коломба. – И дай мне знать, где встретимся.

– Я пришлю тебе «снэп».

Пока три амиго осаждали его вопросами и возражениями, Данте написал у себя на ладони адрес, сфотографировал и отправил Коломбе. Он не знал, прослушиваются ли их разговоры, но, учитывая, сколько раз он уже нарушил закон, не стоило пренебрегать мерами предосторожности.

Увидев на экране мобильника привычное желтое привидение, Коломба открыла фотографию и назвала адрес водителю такси, которое каким-то чудом поймала на дороге. Сразу после этого сообщение удалилось – Данте установил таймер самоуничтожения. На мгновение Коломба почувствовала себя героиней фильма «Миссия невыполнима». Она никогда не понимала, за что Данте так обожает этот боевик. Впрочем, она многого в нем не понимала.

Такси высадило ее на полной заколоченных магазинов площади, в центре которой возвышался самый уродливый фонтан, который Коломба когда-либо видела. Чаша фонтана, расписанного непристойностями и тэгами, была завалена мусором, а освещался он единственным тусклым фонарем. На одной из прилегающих улиц, рядом с мусорными контейнерами и баром с опущенными рольставнями, дожидались три амиго. Огоньки их сигарет мерцали в темноте, как светлячки.

– Итак? – спросила она, подойдя к ним.

Они вкратце ввели Коломбу в курс дел, прежде всего относительно друга Мусты – некоего Фарида. Фарид Юссеф родился в Тунисе, приехал в Италию с семьей в возрасте четырех лет, со временем получил итальянское гражданство, а также судимости за незаконное владение оружием, мошенничество и кражу. Его осудили на шесть лет за изнасилование, и приговору предстояло вскоре вступить в силу. Ни на одной работе Юссеф не задерживался и регулярно обвинялся в незначительных правонарушениях – по большей части в мелком мошенничестве. Солидный послужной список для парня, которому не исполнилось еще и тридцати.

– Он живет вон там. – Эспозито показал ей на один из закрытых магазинов за галереей. – Неплохо для нелегального жилья. Но мы не знаем, дома ли он.

– Рольставни заперты, – сказал Гварнери.

– Сразу за главным входом в здание находится служебный вход в магазин, – добавил Альберти. – Если мы войдем с той стороны, никто не увидит нас изнутри, а главное, не сможет сбежать.

Коломба еще раз оглядела магазин. Закрашенная витрина вызывала у нее смутную тревогу.

– Где Данте? – спросила она.

Эспозито показал на машину, припаркованную в десятке метров от них. Коломба подошла к автомобилю и заглянула внутрь. Данте ссутулился на заднем сиденье. Его здоровая рука порхала над ноутбуком, на экране которого сменяли друг друга фотографии терактов. Одновременно он весело трепался с одетым как рэпер пареньком, который был пристегнут наручником к рулю. Коломба поняла, что это брат разыскиваемого. Ей показалось, что Данте выглядит еще более худым и изможденным, чем в их последнюю встречу, однако прежнего лихорадочного блеска в глазах он не утратил.

В последний раз они встречались в феврале в баснословно дорогом пятизвездочном отеле «Имперо», где Данте занимал номер люкс. Она тогда занесла ему результаты ДНК-тестов родственников пропавших в Италии детей. Точнее, отсутствие результатов: ни один из образцов не совпал с ДНК Данте.

– Не расстраивайся, – сказала ему Коломба. – Возможно, твои родители объявили тебя пропавшим, но умерли раньше, чем смогли предоставить образец ДНК. С твоего похищения прошло больше тридцати пяти лет, и не исключено, что у них не осталось других родственников. Я еще проверю, не упустили ли чего мои коллеги.

Данте на нее даже не взглянул. Растянувшись на диване у холодного камина в черной косухе и военных ботинках, он напоминал панка-переростка. За ужином он не притронулся ни к чему, кроме вина, и едва удостоил ее парой фраз.

– Можешь хоть двадцать раз перепроверить, ничего не изменится, – мрачно ответил он, не отрывая взгляда от неба за стеклом террасы. Даже в комнатах с мансардными и панорамными окнами Данте иногда чувствовал, что задыхается. – Я никогда не узнаю, кто я такой, – сказал он. – Отец хорошо потрудился, уничтожая все следы моей истинной личности. Почти хорошо, учитывая, что я, в отличие от него, остался жив.

– А ты никогда не допускал возможности, что ты не итальянец? – спросила Коломба.

– Когда брат мне позвонил, в его речи не было ни намека на иностранный акцент. А я замечаю даже самые легкие особенности произношения. Даже когда люди говорят шепотом, как это делал он.

Поняв, что Данте оседлал любимого конька, Коломба постаралась сдержать раздражение. Так называемый брат позвонил ему на мобильник сразу после того, как закончилось расследование по делу Отца. Поскольку звонил он из телефонной будки, отследить его оказалось невозможно. И Коломба, и магистрат сделали вывод, что это был просто глупый розыгрыш. К тому же выводу пришли все, кроме Данте.

– Мы говорим об акценте человека, чей голос ты слышал всего две минуты, да и то по телефону. И ты ни разу не общался с ним ни до, ни после этого.

– Звонил мой брат. И у него есть все ответы, которые мне необходимы, – с отсутствующим взглядом ответил Данте.

– В тот момент Отец только что умер и ты сам едва не погиб, – сказала Коломба. – Ты бы поверил, даже представься он Санта-Клаусом.

– Я не настолько внушаем.

– Тогда объясни, зачем он позвонил столько лет спустя. И не сказал ничего, кроме того, что существует и рад, что ты жив.

– Чтобы меня предупредить.

– О чем?

– Не знаю.

– Может быть, у тебя нет никакого брата.

– Он не лгал. Я умею распознавать ложь.

– Но ты тоже можешь ошибаться! Иногда ты зацикливаешься на какой-нибудь идее и никаких доводов слушать не хочешь.

– И часто оказываюсь прав. Я бы даже сказал, почти всегда по сравнению с моими собеседниками.

– То есть со мной, – набравшись терпения, вздохнула Коломба.

Данте посмотрел на нее со своей фирменной усмешкой, которая на сей раз была невеселой и жестокой.