Убить бога

Когда голова «профессора» показалась из воды, на берегу встрепенулась, сидевшая поджав под себя ноги девчушка. Лицо её было красным и заплаканным. Это была Мария Рукавишникова. Она бежала изо всех сил, стараясь успеть за пришельцем, падала и сбила до крови коленки о сучья и корни деревьев, но прибежала сюда лишь когда тот уже был под водой. Знакомый парень из соседнего потока рассказал ей, что видел как её преподаватель Николай Иванович, видимо сойдя с ума от произошедшего, зашел в Москву-реку и «утопился». На фоне всего ужаса сегодняшнего утра это не казалось чем-то слишком уж странным. Машка не стала ничего объяснять, села на берег и заплакала. Так она просидела часа два с небольшим. Она ждала.... Нет, это не была надежда, что все можно исправить. Просто больше она на знала, что делать. Этот ужасный тип, что вселился в тело профессора, был единственной ниточкой. И она буквально канула в воду, будто насмехаясь над обезумевшим сознанием девчонки.

Загдир тихо поднялся на берег, смотря куда-то внутрь себя и не обращая внимания ни на что вокруг. С его синего пиджака свисали водоросли и текла вода. Пройдя всего несколько шагов, он остановился у ног Маши почти наткнувшись на неё и поднял глаза. Он стоял, постепенно превращаясь в большую лужу и молча разглядывал девушку. Она тоже смотрела на него, не решаясь пошевелиться. Слова застряли, запутавшись друг о друга внутри её трепещущего сердца. Заплаканный взгляд был беззащитен и распахнут. Глаза уже высохли от слез, но мука обреченности и вины наполняла её милое личико.

Люди не умеют плакать вечно, не умеют страдать. Даже боль у них имеет свои границы. Она не может быть больше, чем человек может вынести. Загдир знал это еще со школы, случайно наткнувшись в библиотеке на отчеты исследователей расы землян. Но он знал еще, что эти дикари умеют помнить и могут пронести через всю свою жизнь обед верности и наказать обидчика. Такое странное переплетение качеств еще тогда вызывало у Зака смешанные чувства. Как будто недоделанная работа или неправильно собранный механизм. Конструктор, что собрали вслепую.

Её большие зеленые глаза… Где то он уже видел их… Да, точно… Да, эта девчонка словно та рыбка в реке, – вдруг подумал Зак. Маленькое хрупкое живое существо. Она была прелестна в своей уязвимости и бессилии. Инопланетянин поднял ладонь и коснулся её губ. Маленькое милое существо не испытывало страха. Дикарка была целиком в его власти… На что она надеялась? Это было занятно.

– Привет, житель земли. Как дела? – нарушив тишину спросил Зак, выговаривая слова сообразно с местными правилами общения.

Глава 7. Ноу хау

Мгновение спустя Мария резким хлестким движением рубанула обратной стороной ладони по руке пришельца, отбрасывая от себя ненавистные щупальца этого мерзкого существа.

– Кто ты такой, тварь? – Маруся кипела ненавистью. Её тело охватила дрожь, мир вокруг перестал для нее существовать. Сейчас были только он и она. Она вскочила на ноги и изо всех сил толкнув двумя руками в грудь пришельца, ударила его носком изящного фиолетового ботинка между ног.

– Как тебе живется в нашем теле, ублюдок? – крикнула в бешенстве она. Однако нужного эффекта это не произвело. Загдир немного качнулся, скорее от неожиданности, чем от удара и шумно втянул ноздрями воздух. Казалось, ему было даже приятно.

– Бестолковое земное животное, у нас есть малость времени, так-что потрудитесь изложить Ваше дело ко мне, – слегка даже как-бы великосветски и совершенно спокойно проговорил Зак.

За спиной у Марии кто-то кашлянул, пробуя голос, и тихо так спросил:

–А че это вы тут делаете? – это был тот самый, знакомый Маше рыжий паренек с соседнего потока. Его звали Леша Прохоров, он был худощав, имел смешное веснушчатое лицо и взъерошенные волосы, а закатанные по локоть рукава дополняли слегка нелепый внешний вид. Сходство с известным персонажем старого кинематографа сделало свое дело, и эта фраза прилепилась к нему по жизни.

Маруся не оборачиваясь повернула назад голову, пытаясь при этом осознать, что мир вокруг продолжает жить своей жизнью, заботами и делами. Жизнь в её сути не обращает внимания на потери и боль, она легко перешагивает упавших и шлепает беззаботно в розовую, наполненную надеждами и наивными мечтами даль.

В этот момент инопланетянин стремительным движением схватил двумя руками парнишку словно бревно и отшагнув назад стал раскручивать его словно спортивный снаряд. Лешка судорожно заорал.

–Вы что, Николай Ива…но…вич? Отпустите....

Но “Николай Иванович” только еще быстрее закрутил беднягу и картинно, как на спортивных состязаниях швырнул Леху в реку, сделал еще один оборот, как будто не может сразу остановиться и приставив ладонь козырьком над глазами посмотрел ему вслед. Леша пулей пронесся метров двадцать прямо над водой и закувыркавшись с большим количеством брызг, наконец, приводнился.

–Низко пошел, к дождю наверно, – скривив лицо, усмехнулся Зак, – ну, так о чем Вы, милая, говорили?

Леха, к счастью плавать умел, однако плыл к берегу тяжело и даже в какой-то момент Маше показалось, что он тонет и она бросилась в воду ему помочь, оставив пришельца одного на берегу. Тот же спокойно, почти без интереса наблюдал за происходящим, усевшись на траву. Наконец, когда таки они выбрались на берег, рыжий мальчик чертыхнулся, поблагодарил Марию и боком, нервно оглядываясь на “профессора” поковылял в направлении деревьев, чтобы поскорее скрыться из виду.

Несмотря на всю тяжесть ситуации, Мария Рукавишникова, где-то в глубине души “юмор” инопланетянина оценила. Она сама всегда была не прочь повеселиться и даже участвовала в команде КВН еще в школе. Здесь же в Москве, поступив в университет, часто скучала по старой шумной веселой компании и подумывала найти похожую “движуху”.

Маруся как-то непроизвольно успокоилась и присела рядом с чужаком, понимая, что иных шансов поговорить по душам, нет. Её мокрое белое платье было измазано илом, но золотистые цветы по окружности и краям рукавов все равно ярко и красиво переливались в уже почти полуденном московском солнце. Было тепло, но, тем не менее, Маша обхватила себя в охапку своими руками и свернулась клубком, чтобы быстрее согреться.

Подсознательно понимая, что существо признающее ценность “прикола” по жизни, не может быть сильно уж плохим, а возможно и не может им быть вообще, Маруся стала слегка коситься на Зака, разглядывая новоиспеченного “профессора”.

–Николай Иванович, – вдруг неожиданно для себя обратилась она так к “проводнику”, – так может, вы пригоните сюда своих дружков и построите универ заново? А то знаете ли – “ломать не строить”…? – продолжила она нарочито назидательным тоном, отчитывая пришельца словно нерадивого школьника, – И че это за понты такие с метанием мальчика? Ты дома тоже так себя ведешь, да?… Поганая морда?