Убить демиурга!

То ли нежный свет звезд, то ли дуновение благоуханного ветра сеаля, то ли именно перебор косиц, массировавший голову и вызвавший приток крови, помог, но узарца осенила бредовая идея. Возможно, глупая, опасная, но дающая призрачный шанс на удачу. Там, где в дело могли встрять альсоры и Гилиана, рассчитывать на стопроцентный успех не приходилось, даже обладая силами и знаниями весьма специфического рода.

Он недаром носил свое имя, чуткий слух и обоняние издревле были талантами, передававшимися в семье по наследству. Если для их создания в свое время и применялась магия, то теперь уже это не имело значения. Дар вошел в плоть и кровь, он не зависел от волшебной подпитки, каковой лишались маги, пересекшие границу Альрахана. Именно поэтому послом в мир Владычицы стал он, Лисардан.

О своих преимуществах мужчина не распространялся и смог нынче заполучить знания из источника, не предназначенного никому, кроме избранных. Лисий слух не подвел Лисардана. Небрежный разговор между Видящей и альсорами о нежданном наследстве и глупом распоряжении оным оказался бесценен.

Приняв решение, интриган начал действовать. Нет, на сей раз он не пошел к птицам. Посол спустился со второго этажа здания вниз, на первый, а потом еще ниже. Слуги спали. Даже те, кому надлежало бдеть неустанно, дремали, отпущенные послом. О нет, Лисардан не отличался повышенным человеколюбием, а вот повышенной чувствительностью обладал.

Сейчас, когда ему нужно было обдумать сложнейшую ситуацию в тишине, в понятие тишины включалось и отсутствие не спящих, чье пусть даже удаленное присутствие мешало сконцентрироваться на мыслях.

В почти полном безмолвии посол двигался по каменному коридору, неся в руке стеклянный шар с призрачно-голубым светящимся мхом. У одной из дверей Лисардан остановился и вошел без стука.

Обитатель комнаты уже не спал. Он сидел на кровати полностью одетый и ждал. Коричнево-серые вещи сливались с тенями, пляшущими по стенам. Даже руки и лицо мужчины были почти такого же цвета и столь же неприметно невзрачными.

– Есть работа, Садовник, – сказал Лисардан.

Поименованный ответил едва заметным наклоном головы: слышу, жду.

– Сначала письмо пятой важности.

Не выказывая ни малейшего удивления возложенной на него миссией писца, Садовник пересел к столу, вытащил из ящика лист довольно средней по качеству бумаги, какую можно купить в любой городской лавке, как пачкой, так и на счет. Если бы кто заглянул в письменный стол, то узрел бы там тщательно рассортированные листы самого разного свойства: от замызганных клочков до гербовых с серебряным и золотым обрезом. Вслед за бумагой человек вынул из большой готовальни такой же совершенно обычный карандаш – сердечник толстого грифеля в серой бумажной обертке – и кивнул.

Лисардан начал размеренно диктовать. Садовник писал на альраханском наречии бегло, в точности копируя упрощенные образцы из пособия для обучения письму. А когда закончил два разных письма и присыпал их мелкой серой пылью, получил новое поручение. Снова кивнув, Садовник снял с вешалки в углу столь же заурядный, как вся его одежонка, плащ и выскользнул из комнаты.

Посол глядел ему вслед и шептал себе под нос большую молитву, почему-то вдруг вспомнившуюся во всех подробностях. Истовым поклонником божества Лисардан себя отродясь не числил, но сейчас любая песчинка на чаше весов была бы кстати.

Слишком силен и могуществен стал за последние века Альрахан, неуклонно отбирал он сферы влияния у древнего Узара. Посол понимал тех, кто хотел подрезать крылья дерзкому миру, и разделял их идеи. Единственно, к чему он никогда не стремился, встать в первых рядах противников Альрахана, прямо вмешиваясь в противостояние. Но сейчас его почти вынудили к этому. Связка посол – исполнитель состояла всего из двух звеньев. С одной стороны, отсутствие посредников снижало риск огласки, с другой, в случае раскрытия заговора свалить вину было не на кого. Тут уж все зависело от того, какой стороной призмы выкатятся из стаканчика.

Ночь танцевала за окнами древний танец при свете звезд. Шел, кутаясь в ее тени, Садовник, стоял и смотрел в никуда Лисардан, как четки, перебирая свои шансы на успех. Спала в новой спальне альраханского дворца Ника, доставленная в свои комнаты Эльсором, несмотря на вялые возражения из серии «уже ничего не болит, дойду сама». Донесли, а не довели, а вдобавок еще и целебный амулет, походя созданный и врученный Аной (тонюсенькая цепочка с льдисто-голубым камушком), на лодыжке закрепили, чтобы растянутые связки потихоньку, безболезненно пришли в норму к утру.

Такая забота была непривычна и очень приятна, только Вероника никак не могла точно разобраться в отношении к ней сыновей Гилианы. Вот Инзор, тот, кажется, действительно видел в ней кого-то вроде непутевой родственницы и интересного объекта для наблюдений одновременно. Глеану… Нике казалось, что для альсора она не столько человек, сколько флакончик с духами и плюшевая игрушка. Почему-то златовласка в брюках то и дело старался коснуться ее и украдкой нюхал, причем нюхал с упоением, словно наркотик. Отношение Эльсора можно было бы, пожалуй, назвать обычным, если б он сам не был таким же необычным, как братья. Серебристый, опасный, покровительствующий и – Ника не могла не удивляться – откровенно выражающий мужской интерес. Или за таковой она принимала типичные альраханские знаки вежливого внимания? Нет, вроде не должна ошибаться. Сладко потянуло сердце, когда девушка, уплывая в сны, вспомнила серебряные глаза альсора, странные ленты его крыльев, надежно поддерживающие ее, и горячие губы, клеймящие шею. Никакие недобрые предчувствия не снедали душу. В конце концов, Вероника не была провидицей.

Глава 25 Новые неприятности

Разбудило Нику процеженное сквозь зубы, сопровождаемое явственным скрипом оных мужское ругательство.

«Странная мелодия для побудки», – успела подумать девушка, продирая глаза, и распахнула их на всю ширь, когда узрела сам будильник.

Матерился цветисто, отчаянно и безнадежно Дарет. Мужчина стоял рядом с кроватью, руки сжаты в кулаки так, что вздулись жилы, нижняя губа закушена до крови, а взгляд какой-то загнанный и мечущийся.

– Что? – выпалила девушка. Ее словно подбросило на кровати, смахивая сладость сна порывом ледяного ужаса. Шотар непонимающе и тоненько заскулила. Пальцы Ники зарылись в мягкую шерстку собачки, а глаза не отрывались от лица Дарета. – Что случилось? Ну говори же!

– Мне кое-что передали сегодня в городе, – выдавил охранник и хрипло продолжил: – Я поначалу решил: злой розыгрыш, а когда вернулся… Ила ведь не ночевала и утром не заходила?

– Нет, – помотала головой Ника и недоуменно пояснила: – Она же с семьей собиралась в особняке устраиваться.

– Семья устроилась, – кивнул своим скверным мыслям Дарет, – а девочки нет как нет. Засветло во дворец отправилась. Очень спешила.

– Может, она где-то на кухне или у подруг задержалась. Да мало ли где. Чего волнуешься? Тебе что-то недоброе в городе сказали про Илу?

– Не сказали, – медленно покачал головой наемник, явно выбирающий между долгом и личным интересом.

– Дарет, хватит тянуть кота за хвост, пожалей зверушку! – Вероника проснулась окончательно и, пусть была встревожена, изначальная безрассудная паника, заглянувшая на огонек, отступила в сторонку. Или вовсе переметнулась к охраннику?