Убить демиурга!

– Наверное, это потому, что меня раньше никогда не приносили в жертву, даже не собирались, до конца во все поверить не могу, – снова вздохнула Ника. – Я ведь вашему богу ничего плохого не делала. Даже имени всуе не поминала, сегодня вообще в первый раз его услыхала. А если что-то сделала, чтобы он рассердился, то не нарочно и могу извиниться.

Глядя на Садовника, девушка достала свой хлеб, но есть по-прежнему не хотелось, поэтому только вертела лепешку в пальцах.

– Полагаю, суть не в причиненном зле, а пользе от жертвы, – поразмыслив, признал мужчина и предложил: – Ложись спать, Видящая. Можешь занять любую клетку и набросать сена побольше, сильно в пути трясти не будет. Или ты не хлеба, а мяса хочешь? Могу поджарить.

– А вы не хотите?

– Я не ем мяса, не охочусь на животных. Этого убил только для зверей.

– Вегетарианец? – удивилась Ника, но Садовник промолчал, и она ответила на его вопрос: – Я мясо ем, но сейчас вообще есть не хочется.

– Гжеза часто отбивает аппетит, – задумчиво кивнул своим мыслям Садовник.

– Вы совсем не боитесь, что меня найдут? – заинтересовалась Вероника невозмутимостью похитителя.

– Нет, – убежденно подтвердил мужчина. – Бог укроет. Здесь его власть, а не альраханского колдовства Гилианы.

– Говорите как фанатик, – заметила Ника, имя Владычицы что-то будило в душе, не давая окунуться в навеянную наркотиком апатию.

– Не фанатик, посвященный Сарстисара, – строго поправил Садовник. – На все его воля, и воля его в том, чтобы на Дни Схождения ты оказалась в храме.

– На алтаре?

– На… – начал было проповедник слова Сарстисара и замолчал на полуслове, задумался, а потом медленно констатировал: – Нет, не уверен. Кажется, Сарстисар отстранился, предоставив действовать смертным. Сам будет наблюдать.

– Тоже мне ООН, – хмыкнула Вероника, любуясь постепенно исчезающими последними закатными бликами на небесах.

– Ты оскорбила Сарстисара? – уточнил Садовник.

– Нет, в моем мире довольно часто, если происходит конфликт между двумя сторонами, одна международная организация высылает своих наблюдателей, которые сами в конфликт вмешиваться в пользу какой-то стороны ни словом, ни делом не должны, а в реальности чего только не случается. Политика – грязная штука.

– Зачем ты пришла на Альрахан? – Кажется, этот вопрос уже был из сферы личного любопытства Садовника.

– Позвали, у себя я больше оставаться не могла, потому согласилась. И вот как все обернулось. – Ника грустно улыбнулась и положила в рот кусочек еще не успевшего зачерстветь хлеба.

– Судьба ничего общего со справедливостью не имеет, Видящая, – хладнокровно ответил мужчина.

– Наверное, но я всегда верила, что в жизни есть место чуду, – пожала плечами девушка.

– Ненавидишь меня? – заинтересовался похититель.

– Нет, кажется, – прислушавшись к себе, отозвалась Вероника. – У тебя своя правда, у меня своя. Ты не жесток, постарался обойтись минимальными жертвами. Ты всего лишь делаешь то, что считаешь обязательным и правильным делать. Только мне все равно кажется, что за всеми этими правдами стоит большая политика, в которую вляпались мы оба.

– Провидишь? – насторожился Садовник.

– Просто мысли вслух, – поправила Видящая ограниченного радиуса действия и сама удивилась раздвинувшему рот зевку. Вроде столько спала сегодня, а вот поди ж ты, снова клонило придавить ушко.

Из клетки зиверры пахло только травой, досками и металлом. Собственного запаха шестилапая тварь то ли не имела, то ли он успел выветриться окончательно за то время, что клетка пустовала. Экскрементами тут точно не благоухало, в отличие от кошачьих клетей.

Садовник набросал для девушки еще сена из подклетного ящика. Ника забралась в ароматную сухую копну. Поерзала, пытаясь улечься так, чтобы плащ служил простыней. Мужчина понаблюдал за тем, как устраивается девушка, и отошел. Запирать засовов не стал.

Похищенная провалилась в сон, как в прорубь, а Садовнику не спалось. Он еще несколько раз подходил к клетке, где спала девушка, и смотрел на хрупкую фигурку. Что-то странное ворочалось в душе, разбивая оковы привычного равнодушия.

– Большая политика? – шептали губы Садовника. – Вляпались оба? – задавали они вопрос.

Ответов не было.

Тогда он коснулся вензелей на клетке со спящей пленницей, сел на отдохнувшего конька и тронулся в путь. Луна давала достаточно света, чтобы лошадь могла идти, направление к храму Садовник чувствовал всегда и сбиться с дороги, даже если дорога как таковая отсутствовала, был не способен, а магической колымаге в виде клетки на колесах было и вовсе все равно, куда и когда ехать. Она следовала за активировавшим знак движения, как цыпленок за наседкой.

Глава 29 Выбор пути

Зал порталов назывался в Узаре холлом переносов. Он и в самом деле походил на большую и даже почти роскошную галерею какого-нибудь замка. На деле же помещение было заточено под утилитарную задачу: быть настолько просторным, чтобы даже в самый разгар торгового сезона прибывающие и отбывающие не теснились у порталов.

Проблему освещения и охраны холла переносов решили просто. Потолок был прозрачным и снабжен заклятием-сканером для выявления контрабанды. Это что касается предметов материальных. Помыслами же новоприбывших занималась контора, выдающая бляхи-пропуска для въезда на территорию мира. Местным же, скажем, людям торговым, было достаточно показать подорожный лист с печатями, куда вносились отметки об очередном этапе и целях путешествия.

Явившиеся в галерее альсоры и наемник не успели сделать и нескольких шагов из портала, как были атакованы наилюбезнейшим служащим холла переносов.

– Рады приветствовать альраханских гостей! Вы решили посетить Узар в великий праздник – Дни Схождения?

Проблем с пониманием речи у альраханцев не возникло, каждый носил на шее или запястье амулет-переводчик. У сыновей Гилианы были кристаллы, дарованные матерью, у Дарета типовой, купленный в лавке артефактов, работающей по лицензии Владычицы.

А вот на груди худощавого и сияющего улыбкой во все зубы узарца, потряхивающего традиционными косицами шевелюры, висел не медальон-переводчик, а круглый диск лжелова. На оном красовалось весьма схематичное, но крайне доходчивое изображение традиционного камня алтаря с воткнутым в него ножичком, пришпиливающим к камню нечто весьма напоминающее контурами вырванный изо рта язык. Вещица была не заколдована, а благословлена жрецами Сарстисара, потому рисковать, рассчитывая на магию Альрахана в чужом мире, и лить в уши встречающего откровенную ложь, Инзор не рискнул.