Убить Мертвых
Шрифт:
Она указывает на улицу.
— Спасибо. Я слышу.
Она машет мне руками проваливать.
— Просто иди. Нет здесь неприятность.
— Здесь полно неприятностей, — говорю я ей, указывая внутрь кинотеатра, где оставил тела.
— Лос вампирос? — Нет неприятность. Беспокоить только туристас и пендехос [43] .
Итак, они знали о стае. Лос-Анджелес из тех городов, где уживаются все. Эти дамы трудятся в дневную смену, а лос вампирос работают по ночам. Пока не тырят шлёпанцы, нежить, по всей видимости, является довольно приличными
43
Засранцы. (исп.)
Стоящая в дверном проёме женщина оборачивается к кому-то снаружи. Я слышу, как они общаются, но на самом деле не слушаю. Голос копа громкий и чёткий, и я знаю, о чём он спрашивает. Я достаю из кармана телефон, иду к телу Элеоноры и делаю подтверждающий ликвидацию снимок. Когда возвращаюсь в вестибюль, коп уже входит, держа руку на «Глоке». Увидев меня, он тянется к пистолету. Он довольно ловок, но для такой игры его тело совсем не подходит. Он много трудился над ним в тренажёрном зале, демонстрируя впечатляющие медленные мышцы [44] , добиваясь сходства с Терминатором. Вероятно, он в состоянии выполнить подлый удушающий захват, но, держу пари, что даже эти старушки снаружи смогли бы его опередить. Я швыряю окурок, и тот отскакивает от его груди ещё до того, как он поднимает пистолет до уровня пупка.
44
Медленные мышечные волокна — это медленно сокращающиеся волокна, которые отличаются небольшой силой, но низкой утомляемостью. Участвуют в выполнении длительной низкоинтенсивной работы на выносливость (бег, ходьба), то есть при аэробных нагрузках.
Он кричит: «Замри!». Но я уже ускользаю в тень.
Попасть к Уэллсу — это всегда танец с бубнами. У ворот парни в костюмах проводят тщательный досмотр и проверку документов. Сканируют мою фотографию и отпечатки пальцев. Соскребают клетки с тыльной стороны руки для быстрого анализа ДНК и подтверждения вида. Затем им нужно позвонить внутрь для верификации, потому что у их ворот из тени может появиться ещё один парень.
Сегодня у ворот дежурят два агента. Один из них — обычный румяный новичок, который всегда у этих дверей, а второй — Дремлющий. Медиум на службе. Конкретно этот молод почти как охранник. Он тоже честолюбив. Я чувствую, как он оценивает меня. Большинству людей не нравится, когда читают их мысли. Меня это не беспокоит.
Когда я был ребёнком, то однажды взял на заднем дворе острый кусок дерева и ударил им одного из доберманов наших соседей. Пёс гнался за мной аж до конца квартала, а когда отстал, у меня по всей левой икре были кровоподтёки и окровавленные отметины от зубов. Мой отец был на подъездной дорожке, чиня старую «Импалу» моей матери, и всё это видел. Когда я спросил, почему он не остановил собаку, когда та кусала меня, он ответил: «Потому что ты это заслужил».
— Как звучала та фраза в «Мальтийском соколе»? [45]
45
Дебютный фильм режиссёра Джона Хьюстона (1941), который принято считать первым классическим фильмом направления нуар.
— Прошу прощения? — спрашивает охранник. На его бейджике написано «Хьюстон».
— Богарт говорит: «Чем дешевле
мошенник, тем цветастее его болтовня». Вы когда-нибудь думали об этом, обшаривая людей?— Сэр, мы просто делаем свою работу.
— В курсе. Вот уже полгода я почти каждую неделю прихожу сюда. Ты в четырёхсотый раз очень тщательно рассматриваешь мои отпечатки пальцев и говоришь с тем же парнем внутри, который всегда даёт тебе один и тот же ответ. И меня всегда приглашают войти, верно?
— Сэр, мы должны установить вашу личность. Это обычная процедура.
— Ты знаешь, кто я такой. Или здесь появляется много людей, покрытых кровью и могильной пылью?
Это последнее заводит Дремлющего. Бездоказательное заявление личности. Кошачья мята для ищеек-медиумов. Я чувствую их, когда они просовывают свои призрачные пальцы мне в череп. Те щекочут у меня за глазами.
Есть два основных способа реагировать на шпика. Ты можешь отступить и очистить разум. Называть по именам всех президентов или пробегаться по таблице умножения.
Другой способ реагировать на медиумов, это приветствовать их. Открыв все двери и окна и приглашая в глубины своего разума. Затем хватай их за горло и тащи прямиком в Ад. Ну, я так поступаю. Это не обязательно. Дело в том, что как только вы завели их в свое сознание достаточно глубоко, то становитесь тем, кто сидит за рулём, а они оказываются пристёгнутыми к детскому креслу сзади.
Я устраиваю им грандиозную экскурсию по Даунтауну. Начинаю с первых дней в Аду, сплошное отвращение и паника. Даю им вкусить изнасилования психики. Эксперименты и выставки Человека-слона. Побыть лисой на конной охоте в лесах освежёванных пылающих душ. Затем несколько ярких моментов с арены. Убийства, одиннадцать лет убийств. Я даю им полное представление о том, что такое быть Сэндменом Слимом. Большинство из них не заходят так далеко.
Этому Дремлющему хватает моей первой недели в Даунтауне, когда пьяный демон-охранник вскрыл меня и попытался вытащить кишки, так как слышал, что именно там люди прячут свои души. Но я не даю Дремлющему так легко отделаться. Я держу его внутри достаточно долго, чтобы он почувствовал, как я убегаю от соседской собаки и оказываюсь с изжёванной ногой.
Когда я отпускаю его, Крисвелл вылетает из моей головы, словно гусь из реактивного двигателя. Он задыхается и вот-вот расплачется, когда связь наконец рвётся.
Хьюстон хватает его за плечо.
— Рей, ты в порядке?
Рей его не слышит. Он смотрит на меня.
— Зачем? — спрашивает он.
— Потому что ты это заслужил.
Рей достаёт из куртки ключ-карту, проводит ей над магнитным считывателем, и ворота распахиваются.
Проходя через них, я оборачиваюсь.
— Знаете, мне нет необходимости этого делать. Я мог бы выйти из тени по эту сторону ограды и не общаться с вами, мудаками. Но я стараюсь вписаться здесь, поэтому вежлив и пытаюсь играть по вашим правилам. Вы могли бы отрезать мне крошечный кусочек поблажки.
Я направляюсь к складу. Хьюстон продолжает спрашивать Рея, что случилось, а Рей не перестаёт твердить ему отъебаться. Интересно, Рей просто медиум-считыватель или ещё и проектор, и какую часть экскурсии он покажет Хьюстону, чтобы тот заткнулся?
Уэллс орёт на меня, когда я ещё на середине склада, так что все оборачиваются и видят, что я напоминаю тренировочный манекен палача.
— Проклятье, сынок. Ты по дороге сюда задержался, чтобы выпотрошить оленя, или всё это проделала та маленькая девочка?
Я поднимаю почерневшей рукой сгоревшую куртку.
— Твоя маленькая девочка сделала вот это. А остальное — работа четверых её дружков.
— Там стая?
— Была. Пятеро.
— Это не вяжется с данными нашей разведки.
Я достаю из кармана куртки четыре бумажника и швыряю их на стол.
— Вот твоя сраная разведка.
Уэллс рявкает: «Следи за языком».
— Я забрал это у приятелей Элеоноры. На них всё ещё их пепел. Может, и отпечатки.
— А как насчёт Элеоноры?