Убить полюбовно

– И тебя, старичок, - после паузы медленно выговорила она, хитро сощурившись.
– Как самочувствие?

– В сон клонит.

– Сильно?

– Угу.
– Он остановил на ней взгляд совершенно ясных глаз.
– А ты, дорогуша, сама-то как?

– Спать хочется, - ответила она, смежив веки. Тут оба встрепенулись. К чему эти расспросы?

– В самом деле, - насторожился он.
– К чему это?

– Видишь ли...
– Она долго разглядывала носок черной туфельки, медленно отбивавшей ритм, - я полагаю, хотя до конца не уверена, что у тебя скоро откажут желудочно-кишечный тракт и центральная нервная система.

Он еще немного посидел с сонным видом, безмятежно поглядывая на огонь в камине и прислушиваясь к тиканью часов.

– Отравила?
– дремотно произнес он, и тут неведомая сила подбросила его с кресла.
– Что ты сказала?
– Упавшая на пол рюмка разлетелась вдребезги.

Мисси подалась вперед, словно прорицательница.

– У меня хватило ума подсыпать яду в свою же порцию - я знала: ты захочешь поменяться рюмками, чтобы себя обезопасить. Вот и поменялись!
– Она захихикала дребезжащим смешком.

Откинувшись на спинку кресла, он схватился обеими руками за лицо, словно боясь, как бы глаза не вылезли из орбит. Потом вдруг что-то вспомнил и разразился неудержимым взрывом хохота.

– В чем дело?
– вскричала Мисси.
– Что смешного?

– Да то, - задохнулся он, кривя рот в жуткой ухмылке и не сдерживая слез, - что я тоже подсыпал яду в свою собственную рюмку! Искал удобного случая, чтобы с тобой поменяться!

– Боже!
– Улыбка исчезла с ее лица.
– Что за нелепость? Почему мне это не пришло в голову?

– Да потому, что мы с тобой слишком умные!
– Он снова откинулся назад, сдавленно хохотнув.

– Какой позор, какое непотребство, надо же так оплошать, о, как я себя ненавижу!

– Будет, будет, - проскрипел он.
– Лучше вспомни, как ты ненавидишь меня.

– Всем истерзанным сердцем и душой. А ты?

– Прощенья тебе не дам и на смертном одре, женушка моя, божий одуванчик, старая вешалка. Не поминай лихом, - добавил он совсем слабо, откуда-то издалека.

– Если надеешься и от меня услышать "не поминай лихом", то ты просто рехнулся.
– Ее голова бессильно свесилась набок, глаза уже не открывались, она едва ворочала языком.
– А впрочем, чего уж там? Не поминай ли...

У нее вырвался последний вздох. Поленья в камине сгорели дотла, и одно лишь тиканье часов тревожило ночную тишину.

На следующий день их обнаружили в библиотеке. Оба покоились в креслах с самым благодушным видом.

– Двойное самоубийство, - решили все.
– Их любовь была так сильна, что они просто не смогли уйти в вечность поодиночке.

– Смею надеяться, - произнес мистер Гаури, опираясь на костыли, - моя дражайшая половина, когда настанет срок, тоже разделит со мной эту чашу.