Убить в себе жалость

После того как скакалка раз двадцать ударила его по ногам, по щекам паренька покатились слезы. Девочка лет восьми подбежала к нему: "Давай еще, Илья, у тебя получится. Ну, давай!"

Дети командовали ему: "Раз, два, три". А он не попадал в такт, и прикосновения веревки к ногам были для него очень болезненными.

Он хотел убежать домой, но дети удержали его: "Последний раз, ладно?"

Казалось, от напряжения лопнут его узкие глаза.

"Раз, два…"

Его ноги запутались в веревке. Он неуклюже переступал, пытаясь освободиться. Кто-то снова помог ему, и он в ожидании очередной команды приподнял круглые плечи.

"Раз, два, три…"

Его живот колыхался под клетчатой рубашкой навыпуск, он согнул ноги, приседая, думая, что так ему будет удобнее и он наконец-то сможет удачно прыгнуть.

Дети болели за него. Девочка с длинными светлыми волосами от напряжения приложила к груди руки и затаила дыхание: "Давай, Илья… У тебя получится".

Стоптанные ботинки тяжело били в асфальт: раз, два, три. Лицо блестело от выступившего пота и слез. Старухи на скамейке непроизвольно встали, с балкона раздался мужской голос:

— Давай, Илья!

На него смотрел весь двор.

Веревка продолжала бить по ногам и для несчастного парня казалась стальной лентой с острыми краями.

Губы его приоткрылись, показывая толстый неповоротливый язык, больное сердце стучало в груди, отдаваясь в голове.

"Раз, два, три…"

— Четыре… Пять…

На глаза девочки проступили слезы: Илья прыгал, а скакалка послушно избегала его ног, чиркая по асфальту.

— Шесть… Семь…

Он прыгнул семь раз и упал. Он плакал от счастья. Его стриженой головы касались детские руки.

— Молодец!..

— Ты смог, Илья!

— Здорово!..

— Ну, умора! — Тетерин продолжал снимать. — Сегодня телкам дам посмотреть на этого "дауна".

Мигунов промолчал. Его интересовало совсем другое. Он не пропустил ничего; заинтересованным взглядом проводил "дауна" до подъезда, приметив, что и в этот раз его провожала светловолосая девочка. И он не ошибся, когда, подняв глаза, увидел и ее, и Илью на балконе квартиры судьи Ширяевой.

Вскоре он узнал, что девочку зовут Светой, фамилия — Михайлова, а живет она двумя этажами выше Ширяевых и дружит с безобидным пареньком, нередко появляясь в его квартире.

Тетерин скептически отнесся к поведению приятеля, который что-то выписывал в блокнот, — грохнуть этого "дауна" или его мамашу проблем не составит. Однако знал, что Мигунов не пойдет на прямолинейное убийство, как и не будет участвовать в нем: для этого у него есть особые люди. Всего два человека, которых, кроме Мигунова, в бригаде никто не знал.

В конце четвертого дня Тетерин, в то время когда Иван бегал за гаражи, прочел его последнюю запись: "Снова позвала его натереть морковь — за четыре дня шестой раз".

— Зачем тебе это дерьмо? — Тетерин ткнул в блокнот, когда Мигунов появился в машине.

— Есть неплохая идея, — задумчиво ответил напарник. — Вчера одна бабка крикнула этому "дауну": "Илья, не слышишь, мать зовет". То ли он любит это занятие, то ли Ширяева сама не справляется. Хотя вряд ли. Но главное — многие об этом знают.

— Зря она трет морковь. Ей, незамужней, нужна целая. Что ты задумал?

— Вечером расскажу. Сначала нужно посоветоваться со Стасом.

* * *

Никто, кроме Мигунова и Курлычкина, не догадывался, что жизнь Ильи Ширяева круто изменилась. Было два варианта: либо он попадет в учреждение типа казанской психушки "номер икс" для шизофреников и прочих, совершивших убийства, либо закончит ее в собственной квартире. Курлычкина устраивали оба варианта. О психбольнице с интенсивным лечением он был прекрасно осведомлен — редко оттуда кто-то выходит. Как раз на днях кто-то рассказал ему о забавном парне, который угодил в психушку практически ни за что. Знакомая шизофреника порезалась, а крови нет. Он решил, что перед ним киборг. Ему всегда было интересно, как устроены биороботы. "Сначала я отрезал ей голову…"

Если план Мигунова сработает, думал Курлычкин, то скорее всего "дауна" убьют прямо в квартире.

Он немного поколебался насчет девочки — невинная жертва и все такое прочее, — но уж больно хорошо выглядела операция, разработанная Мигуновым. Действительно, ничего прямолинейного, никаких выстрелов, ударов ножом в подъезде. Зато есть результат. Есть и способ показать судье, что она сама себя наказала за строптивость и несговорчивость. Пусть знает свое место.

Все же что-то вроде легкого беспокойства коснулось лидера "киевлян" — не то, что это дело смогут когда-нибудь распутать, Мигунов продумал все до мелочей, комар носа не подточит, — что-то другое беспокоило Курлычкина. Когда он попытался представить себе "дауна", перед глазами стоял образ полноватой судьи. В его глазах она была омерзительна, неужели ее сын может внушить еще большую гадливость? Если так, то на него даже не стоит смотреть: Тетерин предложил просмотреть видеозапись этого урода, который потешал весь двор, заодно и боевиков его бригады.

В мыслях Курлычкин снова вернулся к девочке, его почти совсем успокоил тот факт, что она была из многодетной семьи. По словам Мигунова, опрятная, чистенькая, родители не ханыги, как часто такое бывает в многодетных семьях, работают, но живут бедно; опять же из наблюдений боевика выходило, что в квартире Светы Михайловой нет даже телевизора, в основном она смотрела телепередачи в доме судьи.

Курлычкину многодетные семьи вселяли брезгливость. Ему безразличны были голодные и оборванные дети, чьи родители пропивали свои квартиры. Их скупали агенты по недвижимости, многочисленные риэлтерские фирмы, работающие на лидера "киевлян". Еще год-два — и родители Светы Михайловой совершат последнюю в их жизни сделку. В лучшем случае, купят мазанку в деревне и переедут туда. В худшем, останутся в городе. И та же Света станет проституткой на пригородном автовокзале.

Он представил себе и другую ситуацию. Дауна придушили в подъезде — в него даже не обязательно стрелять, лишний шум, — судья при таком раскладе вроде бы и наказана, но остается в какой-то степени героиней, может попытаться связать этот факт с недавней угрозой от лидера "киевлян". Все это недоказуемо, вода. А вот совершенно растоптать судью поможет план, разработанный Мигуновым. Ради этого стоит принести в жертву девочку из многодетной семьи.

Потом Курлычкин обязательно встретится с Ширяевой и посмотрит ей в глаза. К тому времени она будет совершенно разбитой, с опухшим от спиртного лицом и поблекшими глазами. Успеть бы встретиться, чем черт не шутит, она запросто может наложить на себя руки.

К вечеру Курлычкин вызвал к себе Мигунова и отдал короткое распоряжение:

— Действуй.

6

Ровно в 16.20, как по команде, пенсионеры встали с лавочек и направились по домам. Маленькая высохшая старушка позвала Ширяева:

— Илья!

Отряхивая руки от песка, паренек, косолапя, направился к подъезду. Вслед за ним поспешила девочка, поправляя на ходу расстегнувшуюся сережку. Она не пропустила ни одной серии "Селесты". И все-таки догадывалась, что Илья смотрит сериалы только потому, что они нравятся ей.