Убийца Эльфов

Нашу пару поставили драться последними из сегодняшних дуэлянтов. Я выбрал пеший поединок.

* * *

Исход дуэлей наших предшественников нервного человека, или орка, не суть важно, нисколько не вдохновлял. Два трупа, инвалид без щеки и уха в результате взаимного удара копьями в голову и тяжелораненый уже в пешем поединке, попросивший пощады и принесший извинения противнику. Инвалид, кстати, был везунчиком дважды — он не только остался жив в результате попадания копья в лицо, но вдобавок ему ударом еще не сломало шею. Только сорвало шлем. Не уверен, что он бы выжил, носи хауберк.

Потом на ристалище вышли мы.

Я выбрал для поединка эльфийский колонтарь и шлем, украшенный серебряной насечкой, впервые надев доспехи за все время нахождения в посольстве. После коротких размышлений от бригантины решил отказаться — я не верил, что граф окажется по-настоящему серьезным противником. А понтануться требовалось: вокруг толпа. Собственно говоря, ничего страшного в смене доспеха не было — это дуэль, а не сражение, в котором доспехи должны защищать от всего на свете с приемлемой эффективностью. В одиночном поединке защита корпуса вообще второстепенна, коли у тебя в руках щит, куда больше надо заботиться о защите конечностей и головы. Конечности я защитил своими наручами и поножами из бригантного комплекта — благо колонтарь имел кольчужные рукава до локтя. Работать парными мечами, подумав, отказался, как бы ни грезилось обмануть самого себя, но светиться перед Серебряными Драконами мне совершенно не хотелось. Есть риск приемлемый, есть риск излишний. Выйти на поединок в бригантине с малхусом в руках — слишком велик риск, что мной заинтересуются, если уже не заинтересовались, Серебряные Драконы: уж больно неприятны были взгляды той парочки. На их бы месте я бы любого участника нападения на виллу Браниэля пришил без долгих разумений, предварительно выпытав, от слова «пытка», имена, фамилии и явки соучастников. И не посмотрел бы на политические последствия.

Так что вышел я на ристалище в колонтаре, открытом эльфийском шлеме, хауберке, бригантных наручах и поножах, бронесапогах и перчатках из того же комплекта, со щитом и мечом в руках. На поясе, как обычно, висела мизерикордия. Щит в посольство я взял отцовский, с которым он пошел в свой последний поход, только стер остатки герба, чтобы не дразнить гусей. Причин скрывать своего Кровавого Змея у меня не было, поэтому он в очередной раз рисковал попробовать свежей крови.

Граф вырядился примерно так же, только колонтарь, судя по насечке, был гномий. Чешуйчатые наручи и поножи, вероятно, тоже — для гномов характерен чешуйчатый доспех. Обшитые кольчугой сапоги и металлическими пластинками перчатки. Чей меч, средних размеров полутораручник, непонятно: впервые вижу в этом мире меч с усами-клинколомами, но это совершенно не так важно. Щит, почти такой же, как у меня, треугольник, только с гербом. Под открытым шлемом — аналогичный моему хауберк. Боевой пояс, на нем ножны с серьезных размеров кинжалом.

Рассмотрим уязвимые места. Предплечья и голени отпадают — сомнительно, что их защита низкого качества, соответственно прорубить ударом меча совсем непросто. Чешуя вообще дает достаточно серьезную защиту даже с плохим качеством металла, надежность — оборотная сторона недостатка — массы, из-за большой площади нахлеста чешуек друг на друга. Шлем — как обычно. Достаточно уязвима шея, правое плечо, не защищенные пластинами кольчужные бока, ступни. Твою мать, у него и под юбкой набедренники! Хотя тут все ясно: он же конник, это необходимость. Ага! Но если он конник, значит, внутренняя сторона бедра не защищена! Посмотрим, возможно, что и так, в любом случае достать туда довольно трудно. Юбка спускается чуть ниже середины бедра, так что самые незащищенные места моего противника — бедра от середины бедра и до колен, наряду с лицом вообще фактически защиты не имеют. Да только попасть туда весьма проблематично, лицо выглядит перспективнее. Что еще? Кисти? Сложная цель, вдобавок перчатки… Ага! Пластины защищают грудь и живот, но их нижний край чуть выше бедренных суставов, так что для противника будет весьма опасен колющий в низ живота, включая щель сантиметров минимум в семь между нижним краем пластин на брюхе и верхним краем чешуй набедренника. Черт знает, где он начинается. Кольца юбки и кожа ремня хороший колющий удержать не должны. Тем более там как раз проходит масса кровеносных сосудов.

Итак: не защищено лицо, цель номер один. Шея, бока, внутренняя сторона бедра, кисти, ступни — цель номер два. Рубящий по шлему — цель номер три. Пробить я вряд ли пробью, а вот заставить потеряться можно, потом — добивание. Все остальное только для отвлечения внимания, разно что кроме колющих в грудь или спину, если другого выбора не будет. Если повезет, то попаду между пластинами: у него не бахтерец с нахлестом пластин, что не может не радовать. Если удастся нанести действительно серьезный колющий удар, возможно, пробью и пластину. Что еще? Разве что щели на коленях — наколенники у противника отсутствовали. Впрочем, их я пока вообще не видел.

Все мое самодовольство испарилось на первом же схождении. Какое к чертям абсолютное превосходство! Он даже в реакции если и уступал, то совсем немного, я даже догадался почему. Надо будет поспрошать Рангвальда насчет местного отношения к допингу: характерно сузившиеся зрачки противника прямо об этом кричали.

Как бы я ни корил себя за расслабон и самодовольство, но противника я воспринял достаточно серьезно, чтобы выжить, когда он оказал куда более эффективное сопротивление, чем я рассчитывал.

После краткого замешательства ход поединка выровнялся, моим преимуществом оказалось то, что я держал меч в левой руке, а щит в правой. Что в строю, естественно, нетерпимо. А противник начал портить мне нервы, пытаясь поймать меч на рога клинколома.

Тем не менее спрятавшееся перед лицом опасности самодовольство вновь полезло наверх: как мне показалось, несмотря на принятые противником стимуляторы, я все равно оказался лучше классом. Поединок повел я. Может быть, главную роль сыграли попытки противника оставить меня без оружия, не знаю. Если бы он избрал более агрессивную тактику, то, возможно, добился бы большего.

Проходящий шаг вперед, с косым в голову. Противник закрылся. Конец меча бьет в щит, гася инерцию удара, еще шаг вперед — в сторону. Рукоять меча поднимается вверх, лезвие смотрит вниз, закрывая корпус, из-за опускающегося щита противника бьет молния его полутораручника, мечи столкнулись. Если бы он рубанул по голени, я бы попытался убрать ногу. А пока я, не обращая внимания на ударивший меня в бок меч противника, пытаюсь погасить этот удар. Погасить его полностью мне не удалось, и, пользуясь полученной моим мечом энергией, просто переворачиваю его и наношу вертикальный рубящий по лицу противника, разрубив ему подбородок. Тут же увожу рукоять назад и на ношу колющий в низ живота. Неудача.

Вообще последнее зря я сделал. Уйти назад он, конечно не успел — пробей удар кольца юбки, бой был бы закончен, но пробить мне не удалось, вдобавок, кроме попытки разорвать дистанцию, он попытался поймать мой клинок. И это ему удалось.

Прежде чем рукоять вывернулась из моей руки, я успел подумать о знакомстве с толстой, белой и пушистой полярной лисицей, а потом схватился за рукоять мизерикордии. Это меня и спасло.

Во время своих тренировок и размышлений по тактика боя я успел намертво затвердить, что в противоборстве с противником, обладающим более длинным оружием, всегда надо срывать дистанцию. Или пытаться достать то, что возможно, обычно руки, а потом все равно срывать дистанцию. При первой же возможности, не пытаясь выжидать и думать. Если бы я попытался дистанцию разорвать, то следующий же за моим обезоруживанием удар противника, вполне вероятно, как минимум сбил бы меня на землю. Граф неудачно попытался меня рубануть где-то на уровне колена, но ноги на месте не оказалось, поскольку я успел шагнуть вперед — одновременно с ударом его меча я врезался в противника, блокировав своим щитом его обзор. Мгновением позже мизерикордия, обогнув руку, вонзилась в его бочину. Крутнул кинжал в ране, надеясь на болевой шок, оставил его торчащим в боку, перехват руки с захватом чуть выше локтя, разворачивая корпус, потянул за захваченную руку, одновременно толкая щитом, толчок корпусом! Противник обрушился на землю. Тигриный прыжок на упавшую жертву — и его собственный кинжал у его горла:

— Сдавайся!

Все, противник небоеспособен, изо рта идет кровь. Конечно, пробито легкое. Правое. Глянул на рукоять мизерикордии — понятно: хотя сердце правее, чем многим кажется, но до него не достал. Хотя пневмоторакс тоже не сахар, а сердце может и от шока остановиться. Только на помощь магов можно рассчитывать. Что делать? Рефери далеко, зарезать парня не проблема. Типа отказался сдаться — и привет. А зачем? Надеюсь, пока он очухается, я успею отбыть поближе к супружеской спальне. Это в том случае, что он слишком злопамятен. Если он пешка эльфов, пришить его не помешает. Если он просто парень, решивший поставить на место наглого орка, то я его понимаю. Короче говоря, пусть живет. Даже если он креатура ушастых, попробуем набрать очки на милосердии к побежденному. Успею еще его убить. Если нормальный парень, то рано или поздно все устаканится.

Да и вообще плевать, не стоит идти на поводу у трусливой кровожадности. Я не на войне, по крайней мере пока.

Встал:

— Лекаря! Целителя сюда, быстрее! Пока не помер!

На выходе с ристалища меня ожидал сюрприз. Точнее, два сюрприза и куча ожиданий неприятностей. Прямо у ворот стояли Бренна с Элениэль и очень мило мне улыбались. Окружавшие их эльфы и люди такой радости, увы, не питали.

Как, впрочем, и приятель Ирхада Эргтал. Тот был прямо-таки мертвецки серьезен, включая характерную бледность, взглядом змеи, даже не мигая, сверля во мне дырку.