Убийца с крестом
Шрифт:
Шум в зале стал совершенно оглушительным. Дети носились между столами, как маленькие поезда в городских парках. Во всем помещении господствовала атмосфера легкого опьянения. Музыканты исполняли легкий рок, клавишник пел что-то смутно знакомое Голду. Танцплощадка была забита до предела. За соседним столом сидели юнцы и девчонки лет четырнадцати-пятнадцати. Они заговорщически перешептывались и хихикали. Трое из них поднялись, протолкались через зал и вышли из парадной двери. Голд подумал, что если проследить за ними и припереть их к стенке, то почти наверняка у них окажется какая-нибудь «травка». В лучшем случае – марихуана.
В углу было представление:
Голд опять поискал глазами Чарли или Марковица, но тех нигде не было видно. Встал, подошел к стойке. Бармен, не ожидая заказа, налил порцию виски и поставил перед Голдом, который осушил ее одним залпом.
– Черт! Только этого мне еще не хватало! – сказал он вслух. Бармен лишь взглянул на него с хорошо отрепетированным безразличием. Голд развернулся на каблуке и направился к выходу. Справа, сразу за дверью, был короткий вестибюль. В поисках туалета Голд пошел дальше и обнаружил искомую дверь, поднявшись на один пролет по застеленной ковровой дорожке.
В мужском туалете было пусто. Голд заперся в кабинке, опустил брюки, стремительно сел на унитаз и, попыхивая сигарой, справил нужду. Кондиционера в туалете не было, и его лоб покрылся испариной. Внутри у него все бурлило и урчало. Внезапно ему стало плохо.
Спустив воду. Голд встал перед широким зеркалом и осмотрел себя уже во второй раз за день. «Зеленоват малость», – подумал он. Наполнив раковину холодной водой, он наклонился, и принялся поливать лицо, пуская отдельные ручейки себе за шиворот. Когда он промокал лицо бумажным полотенцем, дверь отворилась.
– Джек! Я уже боялся, что упущу тебя.
– А, Хоуи, – холодно приветствовал Голд отражение своего зятя в зеркале.
Хоуи Геттельман был невысок и мускулист. На лице у него красовалась коротко остриженная черная бородка, а волосы на темени уже начали редеть. Темный костюм в тонкую полосочку в стиле «Сэвил Роу» сидел на нем безупречно. Хоуи выглядел стопроцентным юристом даже по выходным.
– Джек! – Вцепившись в рукав Голда, Хоуи крепко пожал ему руку. – Мне очень надо поговорить с тобой.
– Да пошел ты...
Хоуи пристально посмотрел на Голда.
– Значит, ты знаешь?
Завязывая галстук, Голд по-прежнему смотрел не на Хоуи, а на его отражение.
– Знаю.
– Как же тебе уда...
– Утром, когда я собирался в шуль, мне позвонил Сэмми Пирлман.
– Ах, гони, черт его подери!
– Послушай, Хоуи, ты звонишь поручителю, человеку, которого я знаю тридцать лет и который очень многим мне обязан; ты прикрываешься моим именем, говоришь ему, что ты мой зять, сообщаешь ему, что ты в тюрьме и нуждаешься в его услугах, но при этом не хочешь, чтобы я знал об этом. Неужели после всего этого ты ожидаешь, что он будет молчать и не позвонит мне, чтобы все это проверить?
– Он
же поклялся, что будет держать все в строжайшем секрете!Голд повернулся лицом к Хоуи и присел на край раковины.
– Люди часто нарушают клятвы. Это им все равно что юристу вроде тебя поесть. А что ж ты прямо мне не позвонил?
– Боялся, что ты неправильно поймешь.
Голд пожал плечами.
– А что тут понимать-то? Что моя дочь замужем за наркоманом?
– Джек!
– Даже хуже – за торговцем наркотиками. За «толкачом»!
– Джек, это не совсем так.
– О? А как же?
– Возникло недоразумение. Небольшая проблема.
Голд вынул сигару изо рта и повертел ее между пальцами.
– Небольшая проблема, говоришь? Это полфунта первоклассного кокаина у тебя небольшая проблема?!
– Джек...
– На сколько это потянет? Тысяч десять, если толкать на улице, это минимум. Если поднажмешь – двадцать заработаешь. К тому времени, как чины из отдела наркотиков и прокурор округа поднимут сумму залога, эти полфунта будут стоить тысяч пятьдесят, а то и все шестьдесят. Так что речь идет о серьезном преступлении.
– Джек, не злись на меня так. Все это дело можно приостановить, если...
– Приостановить? Приостановить?! Да ты знаешь, по какой статье тебя обвиняют? Знаешь, как она звучит? «Несанкционированное хранение психотропных препаратов с целью продажи, раздачи и распространения иными методами». Владение с целью продажи, Хоуи, – это очень серьезное преступление. «При первом нарушении наказуемо пребыванием до трех лет в государственных исправительных учреждениях». Понимаешь, что это означает, зятек? Неужто? Это пахнет исключением из корпорации юристов и концом карьеры. А также позором моей дочери и пятном на имени моего внука.
– Ради Бога, Джек, выслушай меня.
– – Нет уж, Хоуи, это ты выслушай меня! На кой хрен тебе сдались целых полфунта кокаина? Я знаю, что молодые юристы-хипы покуривают «травку», вкалывают себе ампулу-другую по утрам, прежде чем идти в зал суда, и принимают пилюли «Квалуд» [46] , чтоб по вечерам стоял лучше. Однако восемь унций кокаина не «предназначены для личного пользования», понял, бубеле?! [47]
Восемь унций кокаина – это достаточное основание для полицейской облавы с применением оружия. Радуйся, что ты не попал в сюжет программы «Новости из первых рук»! А теперь все-таки объясни мне, на кой хрен тебе столько кокаина?
46
«Квалуд» – торговая марка и разговорное название метаквалона, успокаивающего средства, не содержащего барбитуратов.
47
Бубеле – мальчишка, сопляк (идиш).
Хоуи потупил глаза: этакий аккуратный, утонченный молодой человек с отшлифованными ногтями. Он всегда казался Голду чересчур изнеженным.
Хоуи поднял голову, взглянул Голду в глаза.
– Я оказывал услугу кое-кому из своих друзей.
Голд издевательски усмехнулся и покачал головой.
– Ну, тогда у тебя нет никаких проблем. На суде расскажешь всем, что это за друзья, и ступай на все четыре стороны!
Темные симпатичные глаза Хоуи, казалось, потемнели еще больше.
– Я не могу так поступить. Не такой я человек!