Убийца с реки Дженеси. История маньяка Артура Шоукросса

В 22:30, после игры в бинго, Мэри начала обзванивать соседей, родственников, товарищей Джека по играм. Она вновь попыталась разбудить мужа, но тот даже не пошевелился. Мэри взяла за руку Рози, и они пошли по темным улицам, зовя Джека.

Не найдя сына, она вернулась домой и позвонила в полицию.

– Мой сын не вернулся домой, – сказала Мэри. Ей ответили, что они не могут принять официальное заявление о пропаже человека, пока не пройдет двадцать четыре часа, но пришлют своего сотрудника.

Было уже за полночь, когда на подъездную дорожку въехала патрульная машина. Полицейский в форме через открытое окно посоветовал ей поговорить с друзьями Джека.

– Я так и сделала, – сказала она.

– Бывало ли такое, что ваш сын не приходил домой ночевать?

– Нет. Никогда. Он боится темноты. Он либо ранен, либо с ним случилось что-то еще.

Потом она вспомнила мужчину по имени Арт, который приходил к их дому. Мэри сама удивилась, почему не подумала о нем раньше. Она рассказала полицейскому, что он, как ей показалось, интересовался ее мальчиками, особенно Джеком.

Полицейский спросил:

– Как зовут этого парня? Где он живет?

Она попросила его подождать. Малыш Пит сидел на краешке кровати.

– Тот рыбак, – сказала она. – Как его зовут?

– Арт, – ответил мальчик.

– Кто такой этот Арт?

– Просто… Арт.

– Где он живет?

– Наверное… может быть, в «Кловердейле».

Мэри передала информацию полицейскому и протянула ему фотографию Джека. После того как патрульная машина уехала, она сварила еще кофе и закурила еще одну сигарету. Она не знала, что делать, и чем больше думала об Арте, тем сильнее проникалась подозрением, что он имеет отношение к исчезновению сына. Она мерила шагами гостиную, а бедная измученная Рози пыталась ее утешить. Все остальные спали. «Джек никогда не убегал, – думала Мэри. – Он счастливый ребенок. Ни один из моих детей никогда не убегал из дома…»

Белый кот Джека потерся о ее ногу. Он забрел с улицы в его жизнь, как и все другие его домашние животные – черепахи, змеи и птицы. С ними ему было комфортно. Она подумала, что Джек никогда бы не бросил своего кота.

Мэри снова проверила комнату мальчиков. Малыш Пит лежал на нижней койке с закрытыми глазами. Казалось, ничего не изменилось, все на месте. Бейсболка Джека висела на гвозде.

– Пойдем, – сказала она Рози.

– Куда? – спросила дочь.

– В «Кловердейл».

Большая часть Уотертауна располагалась выше по склону от их дома, стоявшего в низине, у реки. Они поднялись по Перл-стрит до Старбак-авеню, прошли шесть кварталов вдоль «Нью-Йорк эйрбрейк» рядом с двумя огромными дымовыми трубами с выцветшими буквами NYABC. У Мэри кружилась голова; она еще не до конца поправилась после операции по женской части двумя неделями ранее. Шел дождь, и она шлепала по лужам, но почти не замечала этого. Ни мать, ни дочь даже не надели дождевики. Бедная девочка всю дорогу плакала; после изнасилования она стала всего бояться. Но Мэри не могла оставаться одна.

Двухэтажный кирпичный жилой дом резко выделялся на фоне большой игровой площадки позади него. Патрульная машина остановилась у дома как раз в тот момент, когда они подошли, и Мэри узнала полицейского, который приходил к ним. Он не стал возражать, когда они последовали за ним через мокрую лужайку в офис, где он просмотрел список квартиросъемщиков. В сопровождении Мэри и Рози полицейский постучал в дверь квартиры 233.

Мужчина, которого они знали под именем Арт, открыл дверь так быстро, как если бы уже увидел их в окно. В квартире за его спиной было темно, но он был полностью одет. Рядом стояла женщина в халате.

Начало разговора Мэри слышала плохо, но мужчина, похоже, говорил спокойно.

– Где Джек? – закричала она. – Где мой сын?

– Джек Блейк? – спросил Арт. – В последний раз я видел его на бетонных блоках в парке.

– Когда это было?

– Сегодня днем. Он играл с мальчиком по имени Джимми.

Полицейский задавал еще какие-то вопросы, но Мэри их уже не слышала. Потом дверь квартиры захлопнулась, и он направился к машине. Мэри поспешила за ним.

– Что еще он вам сказал? – спросила она.

– Ничего.

– Но… этот парень крутился возле Джека.

– Леди, мы не можем арестовать человека только за то, что он где-то крутился.

Мэри и Рози поплелись обратно на Уотер-стрит. Полицейский не предложил их подвезти, а Мэри не попросила. Все пошло не так.

Вернувшись домой, она размешала кофейную гущу горячей водой и вскрыла еще одну пачку сигарет. Врач приказал ей бросить курить до тех пор, пока она полностью не оправится после операции, но ей нужно было чем-то себя занять.

Она отправила Рози спать, но девочка сказала:

– Ма, я не могу уснуть.

– Мы больше ничего не можем сделать.

Мэри опустилась на стул и задумалась. «Может быть, мне следовало держать рот на замке насчет его настоящего отца». Каждую среду Джек ходил в церковную школу при Академии Святого Сердца; он сам так решил. Ее сын был восприимчивым, религиозным мальчиком, и, возможно, для него стала шоком новость о том, как он был зачат.

Она решила прояснить ситуацию, как только он вернется домой, рассказать, как Большой Пит гулял направо и налево, оставлял без еды ее и девятерых детей, никогда не разговаривал с ней, не проявлял к ней ни доброты, ни любви. Джек выслушает, поймет и никогда больше не будет уходить из дома.

Мэри просидела так всю ночь, репетируя свои реплики.

7.

В полицейском управлении Уотертауна не обратили особого внимания на исчезновение Джека Блейка. Сотрудников, заступивших в новую смену, не проинформировали о случившемся, телефонный звонок матери не был зарегистрирован, а выезжавший к Блейкам патрульный не подал никакого заявления. Игнорировать Блейков было нетрудно. В поле зрения полиции они попадали как пьяницы и воры. Каждый полицейский в городе знал, чем занимался Аллен «Большой Пит» Блейк в ту ночь, когда ему оторвало руку. Увечье было возмездием за его грех.

Мэри на общем фоне выглядела женщиной вполне достойной и честной, пытающейся выживать в трудных условиях, но в их роду хватало и таких, кто мог украсть даже хром с гроба. Ее старшего сына Ричи подозревали в четырех кражах со взломом, так что он, спасаясь от обвинений, записался в армию и уехал за границу. Другой ее сын, малыш Пит, когда ему было всего шесть лет, украл транзисторный радиоприемник из машины начальника полиции. Мэри заставила его вернуть приемник с извинениями, но копы заподозрили, что он не отказался от своих воровских привычек, как и его брат Джек.

Кроме того, тогда же, весной 1972 года, множество детей убегали из дома и отправлялись бродяжничать. Отследить каждого из них было невозможно. Много лет назад Уотертаун был важным центром производства бумаги, но потом, на протяжении большей части XX века, городу было практически нечем удерживать молодежь. Заброшенные фабрики вдоль реки Блэк кирпич за кирпичом обрушивались в воду. Депрессия тридцатых годов на севере штата Нью-Йорк по-настоящему так и не закончилась, а процветания Уотертауну не принесла даже Вторая мировая война. Место это было трудное для жизни, бедное, неразвитое, замкнутое и неприветливое. Его социальная ткань истончилась из-за суровой погоды, борьбы за рабочие места, политического кумовства, нехватки ресурсов, алкоголизма, кровосмешения. Постоянные тяготы и лишения вели к озлоблению, ксенофобии и клановости среди жителей. Чужакам здесь не доверяли. Когда на публичном собрании одна женщина с гордостью указала, что родилась в соседнем округе, ей презрительно ответили: «Это все равно далеко».