Убийца шаманов

Шор-Таз пригвоздил ее в полете скорее случайно, чем намеренно. Продырявленное плечо прибило к земле, черныш взвизгнул, с треском разрывая скользкое мясо и кости, и освободился ценой развороченной ключицы. Безглазый завертелся волчком, подняв тучу пыли, из которой скакнул на меня. У кого я читал о боязни лоа и одержимых лунного серебра, намоленного пресветлыми паладинами? Неправильный одержимый попался, наверное.

Время вновь тянулось бесконечной резиной, позволяя оценить ситуацию и отреагировать. Замедленная затягивающейся раной тварь закрутилась в прыжке, распарывая когтями-бритвами воздух. Ей бы в гимнасты податься – медали все были ее. Какая смышленая, знает, чего опасаться и как защищаться. По ней прямой удар не пройдет, и метательный топор не поможет.

От рывка на максимально доступной мне скорости заныли мышцы. Волокна рвались от перенапряжения. Паладинское копье блеснуло оранжевым светом, прежде чем врезаться в бестию на уровне поясницы и войти в скользкую черноту на добрую пядь.

Полет прервался. Рухнувший безглазый взвизгнул, вцепившись зубами и когтями в древко. На бронзе отпечатались когти и зубы, глубоко вдавившие и оцарапавшие металл. Перегрызть и перерубить оружие не получится.

За порчу ценного имущества ты мне заплатишь, гадина такая. Оно же уникальное, нигде не купишь.

Усиливаю нажим, погружая наконечник в живот черныша, и веду лунное серебро вверх, к груди. Моя цель – твое сердце, брунетистый. Враг царапает землю, визжит, сучит лапами. Потерявшую резвость тварь протыкают Полг с Шор-Тазом, она потихоньку успокаивается. А нечего кидаться на моих товарищей.

Паладинское оружие все-таки действует. Чернильная жидкость вытекает из раны зловонным потоком, скапливаясь в лужу. Тело уменьшается. Жижей сползает с костей мясо, обнажая детский скелет.

Ясно, в кого вселились лоа и кто призвал их. Сэкка.

Грохот развалившейся хижины заставил нас отвести взгляд от чудовищной трансформации. Из-под обломков с криками выскочили женщины и престарелый тролль, за ними вылезла смоляная бестия. Вторая нависла над отшельником, фонтанирующим айгатой, и с размаху впечаталась в основание тотемного столба, аккурат на жертвенный камень, пролетев метров десять.

Анг-Джин увеличил астральное тело за счет магической энергии, преобразуя его по своему желанию. Зеленоватая аура выдавала принятую им форму – длиннорукий гигант с пальцами-хлыстами. Из носа и ушей старика текли алые струйки. Он их, кажется, не замечал, с энтузиазмом расшибая в лепешку противников.

У верховного дела обстояли хуже. Раковина из айгаты рассеялась, сам он неподвижно лежал у ног сэкки. Равнодушно переступив через него, женщина склонила голову набок. Ограду Великого Панциря она наградила долгим изучающим взглядом, затем закрыла глаза и замерла.

Ох, чую, опять задумала плохое.

Ощущение близости обитателя Серых Пределов ослабло. Двое из четырех лоа развоплощены. Если они – часть одного, то он ослаблен. Отшельник приканчивает третьего, запустив в него заостренные астральные пальцы обеих рук и продырявив. Разведя ладони, старик разорвал безглазого на куски.

Четвертый, последний миньон сэкки сполз с жертвенника, но в бой не рвался. С ним происходили странные метаморфозы. Туловище и конечности раздувались от нарастающих мышц, голова увеличивалась, обретая форму тролльего черепа, облепленного полусгнившим черным мясом и клочками темных волос.

Твою же дивизию! К чудовищу потекли струи чернильной жидкости, натекшей с убитых мною одержимых. Они впитывались в стопы, жилами поднимались к туловищу и распространялись по всему телу, набухая и пульсируя.

Блин! Слияние духов! Могущественный лоа способен управлять своей свитой как угодно, в том числе объединять ее в целое, подвластное его воле. По сути, оно продолжение его сущности. Эдакий отросток наподобие «загонщиков» крабопаука-стража. Для нас соборный дух-миньон, так величают слившихся лоа маги империи, большая проблема. Он сильнее чернышей, и ликвидировать его на порядок сложнее.

Подувший ураганный ветер едва не снес крыши с хижин, возвещая постановку Тюрьмы Четырех Ветров. Воздушный барьер образовался вокруг нашей хижины и дома вождя, заключив выживших телохранителей и Гража с Крамом внутри. Алисия с морлоками и Бал-Аром обезопасили себя. Мне же придется разбираться с помощником сэкки.

Одержимость – штука крайне опасная, прежде всего для носителя злого духа. Шансов остаться в живых у него практически нет, ибо он средоточие айгаты лоа. Разум его и дух поглощаются, и спасти беднягу почти невозможно. Уничтожь носителя – и дух с большой вероятностью уйдет в Серые Пределы, такова простейшая формула борьбы с одержимостью. Поэтому духовные сущности изо всех сил стараются сохранить целостность физического тела носителя. Исключение – специально созданные одержимые, чьи жизни принесены в жертву. Плоть преобразована в магическую энергию, и убить их труднее всего.

Духи вселились в детей. В жертву ребятишек не приносили, следовательно, уязвимое место у соборного духа-миньона имеется, и оно уничтожимо физически.

Вытащив из пояса футляр, я вынул и развернул свиток. Съешь-ка это, малыш! Все для тебя.

Чудовище тряхнуло башкой и с оглушительным ревом понеслось на отшельника. Тот кровожадно, радостно засмеялся ему навстречу. Ни дать ни взять – долгожданное свидание двух маньяков.

Удар плетью монстр проигнорировал, на бедрах выделились и разгладились рубцы от касания пальцев из айгаты. Прыжок – и он приземляется, казалось бы, на старика. Пожилой шаман деликатно отошел в сторонку, потянув обвившие щиколотки чудища кнуты-пальцы. Потерявший равновесие исполин грохнулся на обломки хижины, отчего земля ощутимо вздрогнула, а старикан влепил ему энергетическим кулаком в основание черепа.

– Стрела Белого Огня! – прочел я на элохианском.

Свиток вспыхнул электрическим разрядом, осевшим у меня в руке потрескивающей шаровой молнией. Ну, чернявый, замри на секундочку. Я тебя небольно зажарю.

Миньон провел ручищей, сбив с ног в свою очередь отшельника, и подпрыгнул из положения лежа. Эх, работать бы ему в цирке, акробатические трюки показывать. Подхватив лежавшего шамана, он крутанул его наподобие молотобойца и запустил в тотемный столб.

С треском святыня Озерной Улитки разломилась. Деду не позавидуешь. Разбить собой бревно в два обхвата толщиной и каменные опоры, даже будучи в покрове, чревато нежелательными последствиями для здоровья. Старик упал на щепки возле столба в изломанной позе. Голова повернута под ненормальным углом, спина согнута треугольником, весь в крови. Надеюсь, способности к регенерации у него не хуже, чем у Гал-Джина, иначе конец старикану.

С моей руки сорвалась ослепительная молния. Я не различил, куда она попала. Отката не последовало. В трансе его не ощущаешь. Зато по окончании боевой медитации он навалится на меня неподъемным грузом.

Зрение восстановилось, и мне предстала безрадостная картина. Черный гигант превратился в оплывающую смоляную гору. Подействовало! Носителя испепелило, и дух покидает труп. Вернее, оставшийся от него пепел.

Впрочем, думать о победе рановато. Тотемный столб, служивший передатчиком энергии Озерной Улитки и питавший барьер, защищавший деревню, разрушен. С ним рассеялся и Великий Панцирь.