Убийца сидит напротив. Как в ФБР разоблачают серийных убийц и маньяков

Хотя уже в то время в академии формировалась модель обучения, основанная на трех «столпах»: преподавании, консультациях и исследовательской работе, – лучшие специалисты вроде Тетена консультировали неформально и вне рамок какой-либо учебной программы. Основное внимание на этих занятиях уделялось важнейшему для большинства следователей вопросу – мотиву. Зачем преступники идут на то, что они совершают, какими способами это делают и как понимание этого может помогать в их поимке? Главной методической проблемой был в целом теоретический характер учебного материала, поскольку агенты со стажем, проходившие обучение в Академии ФБР, обладали, очевидно, большим практическим опытом, чем преподаватели.

Это особенно сильно сказывалось на самом молодом из преподавателей, то есть на мне. Вот передо мной сидит учебная группа, состоящая из опытных детективов и офицеров, подавляющее большинство которых значительно старше меня по возрасту, и я, по идее, должен учить их психологии преступника, о которой у них уже сложилось представление из непосредственного опыта работы. Свой практический опыт я получил в основном в ходе совместной работы с видавшими виды профессионалами из Детройта и Милуоки, и мне казалось нахальством рассказывать таким же, как и они, людям о том, как им следует работать.

Постепенно многие из нас стали осознавать, что то, что вполне подходит психологам и психиатрам, не слишком востребовано работниками правоохранительных органов.

Тем не менее ко мне стали обращаться с такими же просьбами, как и к Тетену. На занятиях, в перерывах или даже в свободное вечернее время офицеры и детективы просили подсказать что-то или проконсультировать по рабочим вопросам. Если мы разбирали учебный кейс, напоминающий дело, которое расследовал кто-то из них, человек решал, что ко мне можно обратиться за помощью. В их глазах я был непререкаемым авторитетом из центрального аппарата Федерального бюро расследований. Но так ли это было на самом деле? Я стал задумываться о том, что не помешало бы накопить полезную информацию и практические примеры. Это придало бы мне уверенности в том, что я действительно знаю, о чем говорю.

Осваиваться в новой для меня культуре учебного заведения и в преподавании мне помогал Роберт Ресслер. Он был примерно на восемь лет старше и перешел на преподавательскую работу относительно недавно. Он считал, что его задача заключается в том, чтобы, используя заложенные Тетеном и Муллани основы, развивать практику поведенческого анализа, которая будет лучше соответствовать нуждам управлений полиции и органов следствия. Самым эффективным способом передачи опыта новому преподавателю считалась выездная учеба. По просьбам местных полицейских управлений или других правоохранительных органов к ним приезжали преподаватели из Куантико, чтобы провести недельный курс занятий по отдельной теме учебного плана академии. На следующей неделе они проводили такие же занятия в каком-то другом месте, после чего возвращались домой с полными чемоданами грязного белья и воспоминаниями об одинаковых гостиничных номерах. В эти поездки мы отправлялись вместе с Бобом.

Как-то утром в начале 1978 года мы с Бобом уезжали из Сакраменто, штат Калифорния, где проводили очередную выездную учебу. В разговоре с ним я заметил, что преступники, о которых мы упоминаем в своих лекциях, по большей части еще живы и находятся в местах не столь отдаленных, где без труда можно их отыскать. Почему бы не встретиться и не побеседовать с некоторыми из них? Мы поймем, как они сами воспринимают содеянное, заставим их вспомнить и рассказать нам, почему они пошли на это и что происходило в их головах в момент совершения преступления. Я считал, что попробовать не помешает, тем более что некоторым из них тюремная жизнь наверняка надоела и они будут рады возможности поговорить о себе.

В то время очень немногочисленные научные исследования заключенных сводились к темам эффективности меры наказания и условно-досрочного освобождения. При этом имевшиеся данные говорили о том, что агрессивные и склонные к самолюбованию заключенные в целом неисправимы. Мы рассчитывали, что, побеседовав с ними, сможем понять, действительно ли это так.

При всем своем изначальном скепсисе Боб согласился принять участие в этой безумной затее. Служба в армии и предшествовавший работе в Бюро опыт общения с бюрократией заставили его руководствоваться правилом: «Лучше потом попросить прощения, чем пытаться получить разрешение». Мы решили, что будем появляться в тюрьмах без предупреждения. В описываемое время удостоверения ФБР было достаточно для того, чтобы посетить тюрьму без предварительного разрешения. Заблаговременное предупреждение о нашем визите было чревато утечкой информации. Узнав, что кто-то из осужденных будет беседовать с парой федералов, остальные заключенные могли решить, что он стукач.

Мы заранее представляли себе, с какими позициями и идеями наверняка столкнемся в ходе этих бесед. Например:

• Все будут твердить о своей невиновности.

• В приговоре виноваты плохие адвокаты.

• Разговаривать с представителями правоохранительных органов не хочется.

• Сексуальные маньяки будут строить из себя просто одержимых сексом.

• Убийства не случилось бы, будь в этом штате предусмотрена смертная казнь за такое преступление.

• Жертвы преступлений сами виноваты.

• Это все из-за неблагополучного детства.

• Нам будут говорить, что знали, что правильно, а что нет, и понимали возможные последствия своих действий.

• С психикой все нормально.

• Серийные убийцы и насильники будут выглядеть умнейшими людьми.

• Педофилы и соблазнители малолетних – одно и то же.

• Серийными убийцами становятся, а не рождаются.

Ниже мы увидим, что некоторые из этих представлений оказались правильными, а некоторые – крайне далекими от действительности.

Удивительно, но подавляющее большинство из тех, кто был нам нужен, соглашались побеседовать. Основания для этого были самыми разными. Кто-то считал, что факт сотрудничества с ФБР положительно отразится на характеристике, и мы не возражали против такого мнения. Другие просто боялись отказать. Для многих заключенных, особенно самых отъявленных преступников, которых навещают очень нечасто, эти беседы были способом развеяться, поговорить с людьми с воли и провести пару часов вне камеры. Были и те, кто был настолько уверен в своей способности провести кого угодно, что видели в этих разговорах возможность блефовать в свое удовольствие.

В конечном итоге простая идея, возникшая в разговоре по пути из Сакраменто, превратилась в проект, ставший делом жизни для меня, Боба и других сотрудников Бюро, кто впоследствии присоединился к команде, и удачно дополнивший арсенал средств борьбы с преступностью. Уже на первом этапе наших интервью с убийцами в числе изученных нами заключенных были душитель-фетишист Джером Брудес из Орегона, который любил обувать трупы своих жертв в босоножки на высоком каблуке из своего обширного женского гардероба; Монте Рисселл из Вирджинии, в подростковом возрасте изнасиловавший и убивший пятерых женщин; и «убийца 44 калибра» Дэвид Берковиц, известный также как «Сын Сэма», который терроризировал Нью-Йорк на протяжении 1976-го и 1977-го годов.

Со временем я и мои коллеги из Куантико побеседовали и со многими серийными убийцами и маньяками, в том числе с убившим множество молодых женщин Тедом Банди и Гэри Хейдником, пытавшим и убивавшим женщин в подвале своего филадельфийского дома. Черты характера обоих были использованы писателем Томасом Харрисом в его «Молчании ягнят». То же относится и к Эду Гину, с которым я беседовал в психиатрической больнице. Гин убивал женщин, чтобы использовать их кожу для поделок. Он послужил также прототипом Нормана Бейтса из знаменитого фильма Альфреда Хичкока «Психо». К сожалению, наша беседа была безрезультатной: возраст и психическая болезнь полностью расстроили мышление Гина. Тем не менее он все еще получал удовольствие от занятий кожевенным ремеслом: делал ремни и бумажники.