Убийца в фамильном гнезде

В этом своем желании я никогда не признаюсь, провожая его на необитаемые острова и в путешествия на плоту по Тихому океану, и в пустыню Гоби, и на Эверест. Читая его книги, я не буду кричать, что надо срочно приколотить его гвоздями к моей постели. Я буду тихо насвистывать «Пока несут саке», наглаживая ему рубашки перед телеинтервью.

Черт меня сожри, мне достался потрясающий мужчина, и я с этим справлюсь.

… – Надо бы как-нибудь попытаться найти нормальную кровать для нас с тобой, – сказал Илья, выбираясь из своей, тесноватой для выбранного нами способа общения, машины. Он потянулся, сделал несколько поворотов плечами. У него болела спина, но признаваться он не собирался.

– Мы найдем ее, обещаю, – ответила я, тоже выходя наружу. – А знаешь, все хотела тебе сказать, да не находила случая: теперь ты старше меня уже не в два раза!

Меня охватил холодный воздух, пахнущий даже не степью, а морем. Это нормально. Много миллионов лет назад на месте этой степи был океан, поэтому каждую ночь степь вспоминает то время, когда она была морским дном, а воспоминания порождают аромат моря.

– Давай уедем прямо сейчас? – Илья продолжал крутить торсом, руками и смешно гнуться во все стороны.

– А Акбей?

– Ну да, Акбей! Надо забрать его. А как мы будем жить с двумя кобелями?

Мы рассмеялись и стали придумывать разные варианты.

– Когда Альхаша был маленький, – вспомнил Илья, – у нашего егеря тоже был афган по имени Султан. Черный, изящный. Очень красивый, но старый, лет пятнадцати. Альхан, буквально на цыпочках, подбегал к нему и падал ему в ноги. А потом трижды целовался с ним, прикладываясь щечкой к щечке, как здороваются французы. Потом – снова кланялся в ноги и отходил. С другими собаками Альхаша вел себя по-другому. С большими псами дрался, а с маленькими – играл. Но вот так, троекратными поцелуями, здоровался только с Султаном. Султан снисходительно терпел его раболепство.

– Забавно, – сказала я, представив, как мой Беюшка будет прикладываться – щечка к щечке – к Альхану. – Поехали в поместье, у меня есть кровать. Никита не посмеет мне что-либо сказать. А может, он не догадывается, что мы вместе? Он ведь знает твой телефон?

– Да.

– Но не звонит.

– А я симку поменял. – Довольный собой, Илья рассмеялся.

Я достала свой телефон:

– Ну-ка, скажи свой номер.

Моя симка тоже оказалась подменной. Мысленно, а потом и вслух я пообещала убить Никиту. Он знал, что Илья тут, он знал, что мы захотим встретиться, и догадался, что Илья будет мне звонить. А чтобы он не дозвонился, Никитка исхитрился подменить сим-карту в моем телефоне. Да, он строго выполнял предписания деда.

10

Илья прошел за ворота поместья так, будто боялся спугнуть призрак деда Цирулика. Обернувшись на него, я рассмеялась:

– Ну что ты застрял? Пойдем скорее, я хочу лечь в постель…

В принципе нечто мистическое в тот момент ощущалось. Все эти идеально распланированные дорожки, деревья с круглыми кронами, статуи Венер и фонтаны в лунном свете казались декорациями ко «Сну в летнюю ночь». Почему-то мне вспомнилось, как пять лет назад весенним утром я впервые увидела этот дом, похожий на свадебный торт, а на пороге стоял Виктор Иванович Цирулик.

Думаю, в душе Ильи тоже проснулись какие-то воспоминания. К дому мы подошли молча, обнявшись.

И тут дверь перед нами распахнулась.

– Возвращение блудного сына! – громко произнес Никита, встречавший нас на пороге.

За его спиной в холле не было света, все спали.

– Ну, заходи, Илья Александрович! А Нетка мне соврала, что с прорабом любовь крутит!

– А ты мне симку в телефоне подменил, – парировала я.

– А у нас с дедом, с тобой и с Ильей договор был, – ответил мне Никита, но гораздо более приветливо. – Ну и черт с тем договором. Да вы проходите! Давайте коньячку, что ли, выпьем. Ты останешься, Илья? Но тебе, я понимаю, отдельную комнату готовить не надо?..

– Никита, давай завтра поговорим, – предложил ему Илья, пожав протянутую Никитой руку.

– Я понимаю, – говорил Никита, чуть не силой впихивая нас в каминную комнату, которой мы пользовались только в самых-пресамых торжественных случаях. – Понимаю, не дурак. Вы пять лет не виделись, и чресла горят, но лучше нам сразу объясниться, что к чему.

– Ладно, – согласился Илья, опускаясь в кресло, устало и осторожно. – Что ты хочешь сказать?

Я тоже села, а на пороге каминной возникла Оксана, одетая в пеньюар клубничного цвета, который не только не скрывал, а даже подчеркивал ее положение.

– Здрасте… Никита, у нас гость?

Илья вежливо приподнялся при ее появлении.

– Дорогая, проходи, садись! – Никитка подскочил к жене и чинно проводил ее во второе кресло, напротив Ильи.

Оксана не сводила взгляда с моего спутника, который снова опустился в кресло.

– Я вас где-то видела, – сказала она.

– Оксанушка, – Никита уже принес бокалы и бутыль «Камю», – это Илья Захаров, он знаменитый путешественник, писатель и вообще крутой мужик. Он раньше жил здесь, и еще Илья – жених нашей Неты.

– А вы – жена Никиты, – сказал Илья, не отбрыкиваясь от «жениха», что меня очень порадовало. – Приятно познакомиться.

– Мне водички налей, Никит, – попросила Оксана.

Я почувствовала, что появление моего «жениха» сняло с ее души камень.

Наконец мы все подняли бокалы.

– За встречу, – сказала я.

Через минуту Оксана отправилась спать, завершив тем самым торжественную часть мероприятия. Оксану сменил Акбей. Он первым делом обнюхал стол, а убедившись, что мы не едим в его отсутствие плюшек и колбасы, развалился у ног Ильи.

– Итак, – сказала я решительно. – Зачем ты подменил мою симку? Зачем ты сказал Илье, будто мы с тобой поженились?

Никита усмехнулся, будто речь шла о детских шалостях его невинной юности.

– Простите меня, вы оба. – Его голос звучал не виновато, а даже радостно. – Я просто слишком старался выполнить все обещания, которые дал деду.

– А сейчас передумал? – поинтересовался Илья.

– Да, передумал. Нета, Илья, я очень виноват перед вами. Я помогал деду разлучить вас пять лет назад, потому что был влюблен в тебя, Нета, и дико ревновал. После смерти деда я продолжал исполнять его волю. Дед предупредил меня, что поместье заменит тебе Илью и всякую другую личную жизнь. И как только ты увидишь его, ты наплюешь на все свои обязанности. Теперь именно этого я и хочу.

– Дед был гениальным психологом, – признала я, размышляя, куда делся тот нервный, раздражительный, жестокий и жалкий Никита, которого я знала все эти годы?

Илья как-то кривовато усмехнулся:

– Но с чего это ты вдруг так подобрел?

Никита развел руками и улыбнулся – открыто, спокойно, свободно.

– Ты видел мою жену? Она избавила меня от этой дурной страсти к Нете и воспоминаний о ее сестре. Я был идиотом, что не ценил Оксанку, не понимал, что она и есть самая главная женщина в моей жизни. Теперь я хочу договориться с вами.