Убийца

Процессом организации занимался Трит, до сих пор выполнявший функции повара отряда. Именно он накормил меня так, что последующие несколько часов с моего лица не сходила блаженная улыбка.

Дальнейший путь я проделал со своими ребятами, посвятившими меня во все подробности того, что с ними происходило в мое отсутствие. О многом я догадывался, многое мне было известно от Фариама, но интересным открытием для меня оказалось то, что наемники и старожилы Кэльвов срослись друг с другом и уже не разделялись по группам. Даркин оказался незаменимым помощником Крота и частенько подсказывал тому, как лучше поступить, делясь с ним опытом. Все ребята за это время полностью освоили полученные навыки, по моему совету тренируясь каждую свободную минуту. Их движения приобрели точность и размеренность, а походка стала напоминать кошачью. Короче, за время моего отсутствия из котят кэльвов, которыми я их оставил, выросли матерые лесные коты, знающие себе цену и уверенно чувствующие себя в любых ситуациях.

Когда меня начали расспрашивать о том, что делал я все это время, мне оставалось только отшучиваться. Нет, я рассказал, как побывал в Марахе, как купил на распродаже эльфийку, вместе с которой потом сражался с имперским магом, но этим и ограничился, потому что понимал: слухи в солдатской среде распространяются быстрее звука. И если вдруг я проговорюсь о горцах, то об этом вскоре станет известно Викерну. Поэтому я остановил поток расспросов, пообещав все рассказать немного погодя. А дальше мы весело проводили время, распевая песни, травя байки и оглашая окрестности заливистым смехом на зависть окружающим. В обеденное время был краткий привал, и мы успели сделать шашлык, используя мою магию и запасы Трита. На запах к нам завернул Фариам, с которым, к сожалению, пришлось по-братски поделиться.

А потом мы снова сорвались с места и маршировали до самой ночи, поужинав на ходу. Когда стемнело, до нужного места оставалось идти всего несколько часов, но Фариам скомандовал отбой до рассвета. Парни расположились по-простому, на голой земле, даже не ставя палаток, а я отправился к королю выяснять обстановку. Сегодня тот не стал устраивать общий военный совет, собрав только нескольких командиров из числа посвященных и меня для обсуждения тактики боя. Мне все это было глубоко фиолетово, так как моей задачей оставалось обнаружение и уничтожение вражеских магов, а потом... как получится. Но все остальные скрупулезно высчитывали, какой резерв нужно оставить для непредвиденных ситуаций, как растянуть фронт, чтобы не дать кочевникам себя окружить... и так далее.

Эльфам и гномам Фариам поставил четкую задачу – одни справа, другие слева, посередине должны оставаться люди. На конницу ушастых у короля были также большие надежды, но он оставил этот вопрос до того момента, когда фантарские разведчики сообщат точное количество степняков. Пользуясь свободной минуткой, я связался с Ренардом и выяснил, что он уже догнал армию и теперь расположился в четырех часах ходьбы от нее. Кочевники горцев не заметили, потому что разведчики альтаров невидимыми тенями давно сопровождали их армию, четко контролируя ее передвижение. Единственным плохим известием было то, что северный отряд все еще не соединился с основными силами. Я приказал сообщить его командиру, чтобы к полудню отряд постарался быть на месте предполагаемой битвы. В это время кочевники как раз должны подойти к нашей западне.

После разговора я передал все сведения королю и спросил, когда тот собирается брать предателя. Фариам ответил, что планирует сделать это завтра утром, когда тот доложит Викерну о том, что мы начинаем выдвигаться. Кивнув, я пожелал всем спокойной ночи и вернулся к своим парням, с которыми мы распили пяток кувшинов довольно среднего вина, прихваченного с собой все тем же Тритом, а потом отправились на боковую. В этот раз я долго не мог заснуть, недоумевая, почему меня преследует чувство надвигающейся неприятности. Причем, судя по его интенсивности, она была связана не с общим провалом плана, а грозила только мне одному. Передумав о многом, но не найдя ответ на выбрыки подсознания, я заснул.

А утром нас подняли еще до рассвета. Со стонами, вздохами и проклятиями солдаты продирали глаза, а затем завтракали, понимая, что этот завтрак вполне может оказаться последним в их жизни. Я же со своими ребятами не поддался общему похоронному настроению и весело влился в общее движение армии. Спустя три с половиной часа мы достигли того места, которому суждено было стать историческим. А как же иначе, если сюда стягиваются такие силы, что ум за разум заходит! Встав перед возвышенностью, оставив на ней обоз со всем нашим добром, в число которого входила и моя сумка с вещами, большую часть которых составляло золото, мы начали ждать кочевников. Разведчики горцев и эльфов докладывали практически синхронно, что те находятся уже недалеко от нас.

Ожидание скрасил суд над предателем Хароном, которого Фариам поставил перед строем под стражей и озвучил обвинение. Этим все бы и ограничилось, но королю отчего-то захотелось повыпендриваться, поэтому он в деталях описал, как этого предателя удалось вычислить с помощью «неоценимой помощи принца Алекса», а после этого еще и рассказал, какой спектакль мы устроили общими силами для информатора кочевников. Финалом этой тирады стал подход колонн гномов и толпы эльфов, ставших по флангам нашего войска. После этого, полюбовавшись на вытянувшееся лицо Харона, Фариам вынес ему смертный приговор, который сам же и исполнил, эффектно взмахнув Черным мечом.

А после этого он толкнул речь. Нет, вернее, РЕЧЬ. Там было много чего о патриотизме, долге, защите отечества... Все это я пропустил мимо ушей, задумавшись над вещами более чем прозаическими – успеем ли мы пообедать? Отвлек меня от мыслей дружный рев тысяч глоток, который ознаменовал завершение выступления короля. Подняв вверх Черный меч, король отсалютовал войску, после чего на коне отправился в сторонку, проводить последнее совещание. Меня туда не пригласили, да я и не напрашивался, стоя впереди строя солдат и думая о том, что еще забыл сделать.

Внезапно меня осенило. Хлопнув себя по лбу и обозвав безмозглым ишаком, я вышел вперед и обратился ко всем воинам:

– Срочно найдите себе по камешку и дайте мне, я буду делать из них защитные амулеты! Давайте, живо!

Первыми бросились подавать пример Кэльвы, ну а дальше все воины разбрелись по округе, тщательно глядя себе под ноги. Вскоре первые полсотни камней лежали передо мной. Сосредоточившись, я приступил к работе. Амулеты будут не такими сильными, как у горцев, так как я жестко ограничен во времени, но с пяток стрел отразить вполне смогут. Эх, вспомнил бы я об этом раньше, сейчас бы возиться не пришлось! Хотя тогда еще существовала угроза того, что Викерн тотчас узнал бы о моей защите и вряд ли стал бы нападать. Так что в какой-то мере моя забывчивость сыграла нам на руку.

Конвейер работал два часа, за которые я настрогал больше пятнадцати тысяч амулетов. Радовало только то, что моя возможность создавать все больше плетений одновременно росла с каждой партией. Под конец я вообще размахнулся и создал четыре сотни зараз. Но начав внедрять их в камни, я почувствовал, что у меня вдруг разболелась голова. Закончив с этой партией, я оглядел кучу амулетов и, пробормотав: «Время собирать камни», ощутил дикое головокружение и опустился на колени. Проведя рукой по лицу, я посмотрел на ладонь и увидел, что она окрасилась кровью, которая текла из носа.

Крот и Даркин, заметив мое состояние, подбежали ко мне, помогли подняться и стали поддерживать, пока я разгонял процессы восстановления организма.

– Пусть разбирают, – прошептал я, пошатываясь, и Крот крикнул всем, чтобы начали распределять амулеты.

– Ты как, командир? – обеспокоенно спросил Даркин.

– Еще чуть-чуть, и буду в порядке, – ответил я, чувствуя, как головокружение медленно проходит.

Что ж, теперь буду знать, что не только оперирование большим количеством силы может привести к печальным последствиям, но и чрезмерное оперирование плетениями, которому мне также нужно учиться и тренироваться постепенно. А если бы я в конце замахнулся на пять сотен амулетов? Тогда бы мне грозило выбыть из битвы еще до ее начала. Через некоторое время я сообщил парням, что со мной уже все в порядке, вытер кровь с лица, а потом рассказал всем воинам, что нужно делать с амулетами.