Убийства в Плейг-Корте

— Долго вы еще будете меня здесь держать, сэр? Все уже разошлись. Бейли обещал вернуться после рассвета, отснять остальное.

— Берт, — глухо проговорил инспектор, не глядя на него, — ты изучал досье Дартворта. Кто такая Элси Фенвик?

Сержант слегка вздрогнул:

— Элси?…

— Ради бога, только не говори, что не знаешь! Я слышал это имя, знаю, что оно связано с Дартвортом, с каким-то загадочным делом, а вспомнить не могу. Ты был прав, нам назвал его Фезертон. В первой строчке той самой записки было сказано: «Я знаю, где зарыт труп Элси Фенвик».

— Да что вы! — охнул Макдоннел, вытаращив глаза, и так долго стоял, уставившись на свечи, что Мастерс стукнул по верстаку кулаком. — Виноват, сэр. Понимаете, факт очень важный. И действительно связан с загадочным делом. Элси Фенвик… — задумчиво протянул он. — Так вот почему наше ведомство заинтересовалось Дартвортом… Это произошло лет шестнадцать назад, задолго до начала моей службы, но, исследуя прошлое Дартворта, я копался в архивах. О происшествии почти совсем забыли, однако, услышав, что Дартворт увлекся игрой в спиритизм, в Восьмом отделе припомнили, что дело это дурно пахло. Элси Фенвик была его первой женой.

— Правильно! — вскричал Мастерс. — Ха. Конечно. Услышав подсказку, я вспомнил. Пожилая и очень богатая женщина, да? Ее убили или что-то такое…

— Нет, сэр. По крайней мере, полиция старалась доказать, что она убита, и, если бы ей это удалось, Дартворту пришлось бы туго. Она просто исчезла.

— Выкладывай факты, — велел Мастерс. — Короче. Давай!

Макдоннел вытащил свой блокнот, полистал.

— М-м-м… Вот. Элси Фенвик, романтичная старая дева, увлекавшаяся спиритизмом, была жутко богата, никакой родни не имела. У нее была то ли кривая нога, то ли кривое плечо, из-за какой-то костной деформации. В нежном возрасте — в шестьдесят пять лет — вышла за молодого Дартворта. Тогда еще не был принят закон о праве собственности замужних женщин, так что вы догадаетесь о дальнейшем. Когда началась война, Дартворт, уклоняясь от военной службы, уехал в Швейцарию вместе со своей застенчивой, робкой женой и ее горничной.

Как-то вечером, приблизительно через год, обеспокоенный муж позвонил врачу, жившему в десяти милях от них, и сообщил, что у жены приступ, она умирает, дал подробные разъяснения насчет язвы желудка… Видимо, миссис Дартворт оказалась весьма крепкой — к приезду доктора она была еще жива. Сообразительный врач по счастливой случайности знал свое дело лучше, чем надеялся опечаленный муж. Он привел ее в себя, а потом побеседовал с Дартвортом. Тот повторял: «Какое несчастье! Язва желудка!…» Но доктор покачал головой, посмотрел ему прямо в глаза и вынес заключение: «Мышьяковое отравление».

Макдоннел сардонически поднял бровь.

— Дальше он действовал удачнее, — проворчал Мастерс. — Продолжай.

— Возникла проблема. Кошмарный скандал предотвратила лишь горничная Элси, которая присягнула, что старушка сама приняла мышьяк.

— Ах! Горничная… Хорошенькая?

— Не знаю, сэр… Сомневаюсь. Дартворт слишком умен, чтоб играть в игры, не ожидая денежного выигрыша.

— Что сказала жена?

— Ничего. Постаралась оправдать Дартворта, словом, так или иначе, простила его. Больше до конца войны о них не было слышно. Со временем супруги вернулись в Англию. Однажды опять же встревоженный Дартворт явился в полицию, заявив об исчезновении жены. Жили они в усадьбе неподалеку от Кройдонского шоссе. По его словам, она просто поехала поездом за покупками в город и не вернулась. Он предъявил медицинское свидетельство о том, что его жена подвержена приступам меланхолии, депрессии, страдает амнезией — потерей памяти… Дартворт в подобных вещах хорошо разбирался, образованный человек. Ярд сначала завел дело, приступил к обычным розыскным процедурам. Потом у кого-то возникли подозрения. Покопались в прошлом, ознакомились с эпизодом мышьякового отравления, и вот тут начались неприятности… Я пришлю вам бумаги, сэр, они слишком пространные, чтобы сейчас в них вдаваться. В итоге не нашли никаких доказательств…

Мастерс медленно занес кулак, грохнул по столу, оглядываясь на меня:

— Да, все это я помню, хотя надо бы освежить память. В девятнадцатом году дело вел старик Бертон. Он-то мне про него и рассказывал. Дартворт весьма искусно разыгрывал оскорбленную невинность. Грозил за клевету в суд подать. Помню… Гм… Ну посмотрим. И что же он сделал, Берт? Подал прошение о признании ее умершей?

— Кажется, да, но прошение не удовлетворили. По закону пришлось семь лет ждать признания. Особой роли это не играло — деньги оставались в его распоряжении.

— Правильно, — кивнул Мастерс, потирая подбородок. — Только вот что меня интересует: ты говоришь, первая жена. А была и вторая?

— Да, хотя они, кажется, не поладили. Вторая живет где-то на Ривьере… в любом случае он старался держаться от нее подальше.

— Из-за денег?

— По-моему…

Макдоннел умолк, слыша, что за дверью шаркают ноги, явно с намерением привлечь наше внимание. Кто-то кашлянул.

На пороге стоял Холлидей с Мэрион Латимер. Я вдруг инстинктивно понял, что они давно слушают рассказ сержанта. На лице девушки утвердилось решительное и презрительное выражение. У Холлидея был растерянный вид; он быстро взглянул на свою спутницу и стремительно шагнул в комнату.

— Ну и ночку вы нам устроили, инспектор, — выпалил Дин. — Уже почти пять часов. Я пытался подкупить констебля, чтобы он сбегал в ближайшее круглосуточное заведение за кофе и бутербродами, но он отказался… Слушайте, — нахмурился Холлидей, — надеюсь, вы нас скоро отпустите. Мы в любой момент к вашим услугам, а этот дом не совсем годится для…

Тут Мастерс, нарочно или нечаянно, развеял атмосферу полицейского суда, после чего всем стало значительно легче. Он прикрыл рукой рот, сладко и невиданно широко зевнул, улыбнулся, прищурился, жестом предложил девушке сесть.

— Оо-ох! — сладко потянулся инспектор. — Нет, клянусь святым Георгием, я вас не задержу. Решил побеседовать сразу с вами обоими — сэкономить время. Кроме того, — откровенно и доверительно продолжал он, — должен предупредить, что задам кое-какие вопросы, которые, может быть, вам покажутся нескромными… но интересными. Надеюсь, услышав их, вы предпочтете…

На золотистых волосах Мэрион сидела теперь строгая коричневая шляпка, воротник пальто был поднят, она сгорбилась в кресле. Синие глаза холодно смотрели на Мастерса. Стоявший позади Холлидей закурил сигарету.

— Слушаю, — звонко проговорила девушка с чуть заметной нервозностью. — Разумеется, спрашивайте, что вам будет угодно.

Холлидей ухмыльнулся.

Мастерс кратко пересказал показания прочих поклонников Дартворта.

— Значит, вы знали его достаточно хорошо, мисс Латимер?

— Да.

— Он вам рассказывал что-нибудь о себе?

Ее взгляд не дрогнул.

— Только то, что когда-то давно был женат, и весьма неудачно. Не знаю, где теперь его жена, может быть, умерла. Правда, — добавила Мэрион с легкой насмешкой, — он воспоминал о ней с байронической скорбью.

Потерпевший поражение Мастерс обладал способностью извлекать выгоду из любой, даже самой невыгодной ситуации.

— А вы знаете, что у него есть живая жена, мисс Латимер?

— Нет. Меня это не интересует. И никогда не интересовало. Я его не расспрашивала.

— Хорошо. — Инспектор мгновенно сменил тему. — Именно мистер Дартворт внушил вам, мисс, что, если можно так выразиться, Плейг-Корт угрожает здравому рассудку и будущему мистера Дина Холлидея?

— Да…

— Он часто говорил об этом?