Убийства в тумане
Шрифт:
Во всех деталях и подробностях я рассказала о наших с Ровеной попытках помочь найти потерявшегося ребенка. Томас задумался, а потом вздрогнул и кинулся наверх, в свой кабинет. Я поспешила за ним и обнаружила палача перед стопкой отчетов об убийствах лордов.
— Помнишь дело Каппеша? Его почти выперли из Совета, жаловались на потерявшуюся ясность мыслей и повышенную рассеянность? Но затем Каппеш внезапно пришел в себя и проработал на благо страны до самой своей смерти, — пробормотал палач под нос, сверяясь с отчетом Морригана. — У меня две новости.
— Хорошая и плохая?
— Обе плохих, — разочаровал меня Томас. Я не удивилась — разве у нас бывает по-другому? — Первая — похоже, что «фея снов» дает защиту от ментальных магов. Алкоголь в то время, когда изучались способности менталистов, уже существовал, если бы он
— А вторая? — на мой взгляд, необходимость лезть в голову неадекватному наркоману без оправдывающей мои мучения цели уже была второй плохой новостью, но вряд ли Том имел в виду именно это.
— А вторая еще более невероятная, чем первая, — мрачно нахмурился Том. — Внезапное «выздоровление» Каппеша сразу после начала приема феи можно объяснить только одним: отставку старому графу пытался устроить ментальный маг.
Глава 19
Прием по случаю тридцатилетней годовщины брака лорда и леди Закхен проходил в их загородном особняке в трех часах езды от Родена. Как и многие гости, мы воспользовались камнем телепорта, чтобы не тратить время на дорогу. Конечно, можно было остаться на ночь и уехать утром — масштаб праздника допускал это, но задерживаться в змеином гнезде дольше необходимого ни я, ни Томас категорически не захотели.
Старинный дворец рода Закхенов и подъездную дорожку, разгоняя вечерние сумерки, ярко освещали сотни магических фонарей. Телепортироваться на порог или, еще хуже, сразу в дом считалось неприличным и опасным — магическая защита могла и подпалить обнаглевшего гостя, поэтому мы насладились неспешной прогулкой через ухоженный парк и открывавшимся из него видом на резные колонны, арочные окна и темно-красные листья вьюна, бахромой свисавшие из расставленных на балконах вазонов. Портье с поклоном распахнул двери, и мы прошли в царство роскоши, власти и лжи.
Расторопные слуги забрали наши с Томасом пальто, и я затаила дыхание, ожидая реакцию палача. Я специально постаралась, чтобы он не увидел меня дома до самого выхода, и по разгорающемуся пламени во взгляде любимого поняла, что не зря. Длинное темно-красное платье с глубоким вырезом и открытыми плечами, подсмотренное мной в мыслях Тома, я зарисовала, Ровена подправила ровно настолько, чтобы оно соответствовало рамкам этикета, а затем вместе мы еле нашли портниху, согласившуюся сшить подобное за короткий срок до приема. Я всегда считала, что мне не идет красный, но палач в своих фантазиях оказался абсолютно прав — именно этот кровавый оттенок подчеркнул, а не заглушил цвет моих волос, сделав его глубже и насыщеннее. Темный макияж, с которым помогла более опытная Ровена, подчеркивал взгляд и губы, а контрастные капли светло-голубых бриллиантов на шее и в ушах светились одним цветом с глазами. Пусть получившийся образ был не таким откровенным, как в мечтах Томаса, но даже он заставлял оборачиваться мне вслед, пока палач, так и не произнесший ни слова, уводил меня подальше от входа и любопытных ушей.
— Ты ведь это специально, греза? — нависнув надо мной, хриплым голосом поинтересовался Том, когда мы оказались в наполненном музыкой зале.
— Разумеется, разве можно было удержаться? — пришлось приложить усилия, чтобы не смутиться и не опустить взгляд, буквально утопая в едва сдерживаемом желании дознавателя.
— Ведьма, — первым сдался и почти простонал мне на ухо Том, незаметно прижимая к себе. — Ты же понимаешь, что поплатишься за это?
— Жду с нетерпением, — шепнула я и довольно улыбнулась. Я знала, кого дразнила, и на меньшее не рассчитывала.
Придя в себя и пообещав мне взглядом всевозможные эротические кары, Томас подвел меня к хозяевам приема, витиевато их поздравил с важной датой и только затем представил меня. Эрик и Аманда Закхены выказали сдержанное любопытство, хотя благодаря своей силе я понимала, что наша пара вызвала в них куда больше интереса, чем они хотели показать. Впрочем, как и у остальных гостей. Я бы почувствовала себя лишней, если бы не спокойная уверенность Тома, не отпускавшего мою руку. Рядом с палачом мне ничего не было страшно. На этом приеме я была приманкой, огоньком в ночи, на который любопытные и
охочие до новых сплетен мотыльки слетались сами, позволяя палачу не отлавливать по дворцу всех, кто был ему интересен. Я же, заранее наглотавшись обезболивающих и тонизирующих эликсиров, аккуратно, не залезая вглубь воспоминаний, прощупывала эмоциональный фон и мелькавшие на поверхности мысли всех вокруг, но пока не находила ничего интересного для нас. Даже выделить кого-то определенного, ненавидящего главу Дознания или мечтающего от него избавиться, у меня не выходило — подобные чувства тут испытывал каждый второй.В вежливые, ничего не значащие разговоры я не вслушивалась, улыбалась сменяющимся собеседникам Тома, следовала за ним по украшенным цветами залам и украдкой любовалась своим мужчиной, выделявшимся своим белоснежным костюмом среди остальных гостей. Здесь, среди глав ведомств, аристократов, знаменитостей, министров и всех лордов Совета с супругами и взрослыми детьми, Томас неуловимо изменился, и в его взгляде, выражении лица, было больше от Бледного Ужаса, чем обычно. По залитому магическим золотистым светом дворцу скользил, высматривая угрозу, опасный хищник, и старающиеся не задерживаться рядом с нами гости хорошо это чувствовали.
Весь дворец был отделан в едином стиле — беленое дерево, много золота и света, тяжелые светло-коричневые портьеры с набивным рисунком, много мягких кресел и диванчиков, обитых светлым бархатом. Украшенные к празднику залы переходили один в другой и замыкались в кольцо, и гости, прогуливаясь и общаясь, в каждом могли найти развлечение себе по душе. В отличие от королевских балов, на которых предписывалось строго следовать регламенту и программе, современные приемы предполагали, что лорды и леди сами могут решить, чего им хочется больше. Небольшой оркестр в главном зале играл популярные и классические композиции для желающих танцевать, игорные столы собрали вокруг себя изрядное количество любителей азарта, лицедеи и сказочники устроили представление, соревнуясь в мастерстве. Официанты сновали, разнося напитки, а для желающих немного подкрепиться в одном из залов накрыли фуршет. Были и залы, в которые шум праздника практически не доносился — здесь велись тихие разговоры, мелькали шепотки сплетен, слышался стук каблуков и шорох юбок. По пути через один из таких залов я заметила главного редактора Роденского вестника — конечно, разве можно было обойтись без него и его свиты газетчиков? К нам, однако, господин Тарн подходить не стал, а постарался поскорее скрыться с глаз палача. Слишком часто в своей работе газетчики выпускали в тираж лишнее, и нередко им приходилось общаться с Дознанием по этому поводу.
— Присмотрись к лорду Эскину внимательнее, мы сейчас к нему подойдем, — тихо шепнул Томас, указав на относительно молодого мужчину в темно-сером клетчатом костюме. Лицо лорда, как и имя, было мне не знакомо — явно, из новой аристократии, получивший титул после Смуты. Годы передела власти унесли жизни многих знатных фамилий, и на освободившиеся места не могли не прийти новые. Пока Том любезно раскланялся с не слишком обрадовавшимся нашим появлением мужчиной, я старательно и незаметно перебирала его скачущие блохами мысли. Опасение перед палачом — ну, это понятно, ничего нового, радость и предвкушение, немного алкогольного дурмана, все как у большинства здесь. Но внезапно полярность мыслей резко изменилась, и, хотя на лице Эскина не дрогнул ни единый мускул, я с трудом подавила желание обернуться и взглянуть на ту, что так взволновала лорда — уж очень ядреный коктейль из вожделения, злости, легкой ревности и самодовольства она вызвала. Впрочем, образ этой леди я без труда выловила из чужой головы, и теперь уже мне пришлось сосредоточиться, чтобы не выдать свои чувства. Ого!
— Что скажешь? — поинтересовался палач, когда мы вернулись в танцевальный зал, и увлек в медленный вальс. Здесь, среди музыки и танцующих пар, мы могли говорить без риска быть подслушанными.
— Из неожиданного — он любовник леди Тойерс, а еще, кажется, уже празднует назначение в Совет, — поделилась я, стараясь не сбиться с ритма. Танцевать я любила и умела, но еще не пробовала делать это, одновременно используя свой дар. Мало ли, что-то любопытное мелькнет в головах окружающих? Брови Томаса взлетели в удивлении вверх — еще бы, леди Тойерс, супруга одного из лордов Совета, слыла редкой моралисткой и поборницей устаревших правил. И вдруг — измена с мужчиной лет на пятнадцать младше!