Убийственная красота

— Но кто-то все же остановился.

— Да, спасибо вам! Ой, я не спросила, а сколько это будет?..

— Считайте, что вам повезло. Перед вами гусар, а гусары с дам не берут-с. Тем более что нам по пути.

— Ой, вот спасибо! Здорово! У меня, честно говоря, финансовый кризис.

— И не только финансовый?

Девушка рассмеялась. Она была очень естественна. Никакого жеманства, кокетства. Легкая такая девушка.

— Да уж. Не только. Имеются и другие проблемы.

— Так вы не отличница? И не комсомолка?

— Нет, я двоечница, — снова рассмеялась девушка. И ямочки опять заиграли на лице.

«Какая у нее удивительная кожа. Нежная, чистая, словно персиковая», — весьма шаблонно подумал Александр и почувствовал некоторое душевное волнение.

— На каких же факультетах держат нынче двоечниц?

— На филфаке. Но я не круглая двоечница. Просто меня женщины-преподаватели не любят.

— Завидуют, ясное дело.

— Чему?

— Молодости и красоте, чему же еще!

— Ну, они у нас и сами еще ничего себе. Хотя, конечно, староваты. Самой молодой — сорок. Это уже почти старость. Вот я ей и пересдаю.

«Сорок — это уже почти старость! Слышала бы Ирина!» — Александр хмыкнул и спросил:

— Что, если не секрет?

— Историю искусств. Искусство северного Возрождения.

— О! Снимаю шляпу. И как, готовы?

— Ну… Не знаю. Можно, я потренируюсь?

Девушка тряхнула кудрями и, не дожидаясь ответа, начала:

— Небольшой стране, включающей территорию нынешней Бельгии и Голландии, суждено было стать в пятнадцатом веке самым ярким после Италии очагом европейского искусства. Нидерландские города, хотя и не были политически самостоятельными…

Александр не слышал слов, наслаждаясь чистым, звонким ее голосом, легким ароматом духов, поглядывая на четкий профиль с прямым, аккуратным носом и слегка выставленным вперед подбородком, выдающим упрямый характер.

— …По праздникам створки алтаря распахивались, и перед прихожанами возникало во всей лучезарности ван-дэйковских красок зрелище, которое должно было в совокупности своих сцен воплощать идею искупления человеческих грехов и грядущего просветления.

— Как-как? — прислушался Александр.

— Идею искупления грехов и грядущего просветления, — на секунду задумавшись, повторила девушка и тряхнула каштановой гривкой.

— Боже, твоя воля! И где это искупление грехов? Где просветление? С пятнадцатого века и поныне никакого просветления. Зато грехов — хоть отбавляй.

— …Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем… — чуть грустно проговорила девушка.

— О, да вы знакомы не только с искусством северного Возрождения, но и с Екклесиастом! — изумился Александр. — Здравствуй, племя молодое, незнакомое! Хочется немедленно познакомиться со столь славной представительницей…

— Настя, — улыбнувшись, перебила его девушка.

— Александр Борисович, — чуть склонил голову Турецкий.

— Я, Александр Борисович, вообще-то больше люблю философию древнего мира. Конфуций, Лао-цзы, притчи царя Соломона, древние греки… Действительно, нет ничего нового под солнцем, и не скажешь лучше, чем-то кто-то из древних уже сказал об этом. Ну вот мы почти приехали. У следующего светофора остановите, пожалуйста.

Саша отметил про себя, что останавливаться ему совсем не хочется.

— Что ж, удачи вам, Настя!

Автомобиль замер у бровки тротуара.

— Знаете что? Вы такой замечательный! Я хотела бы вас отблагодарить.

— Это как же? — навострился Александр.

— Приходите вечером в бар «Голливудские ночи». На Варварке. Я там работаю.

— Стриптизершей? — испугался Турецкий.

— Нет, что вы! Официанткой. Там половина нашего курса подрабатывает. Деньги-то нужны.

— Это точно. Деньги еще никто не отменял. И когда?

— Хоть сегодня. Я как раз сегодня работаю.

— Сегодня вряд ли.

— Ну… Когда захотите. Там интересно. Актеры бывают, режиссеры, всякие шоумены. Я через два дня на третий работаю. Мы открываемся в пять вечера. И до утра. Я вас фирменным коктейлем угощу.

— Спасибо, Настя! Давно меня девушки не угощали. Пожалуй, со времен студенческой юности, — с чувством произнес Турецкий.

— Ну вот и вспомните юность! — Настя стрельнула в государственного советника юстиции озорными черными глазами и выскользнула из машины.

Саша, пережидая красный сигнал светофора, загадал: если она обернется, схожу в ее клуб, что уж такого-то? Если нет… Девушка дошла до перекрестка легкой, стремительной походкой. Еще мгновение — и она исчезнет. Сердце учащенно забилось. Уже на повороте Настя оглянулась, улыбнулась и махнула ему тонкой рукой в браслетах. Турецкий облегченно вздохнул. Сзади нетерпеливо сигналили. Светофор вовсю пылал зеленым. Александр нажал на газ, насвистывая арию Тореадора.

Устроить праздник на троих не удалось. Накануне торжества позвонил Грязнов и заявил, что он все равно заявится поздравить любимую жену лучшего друга, независимо от того, захочет ли его увидеть виновница торжества.

— Захочет! — обрадовался Турецкий.

Ирина рассердилась на самоуправство мужа.

— Ну что ты? Славка же свой человек! — оправдывался Александр.

— А может, я хотя бы в свой праздник хочу побыть с тобой и Ниночкой? Могу я позволить себе такую роскошь раз в сорок лет? Славка придет, вы уйдете на балкон курить и будете говорить только о делах. Что, я не знаю, что ли?

— Клянусь, что говорить будем исключительно о тебе! Чтоб мне сдохнуть!

— Не надо мне пустых обещаний! И я не хочу, чтобы обо мне. Я хочу, чтобы со мной.

— А ты знаешь что? Ты пригласи Тамару. Может, она нашего Славку обворожит, замкнет на себя. И мы будем как бы вдвоем.

— Вот именно — как бы! Тем более что Грязнов не любит эмансипированных женщин.

— Я тоже, — отозвался Александр.

Ирина сердито фыркнула и ушла на кухню.

Тамара — давняя приятельница Ирины по студенческим временам, женщина свободная и приятная во всех отношениях — приглашение приняла с удовольствием.

Но обворожить непреклонного Вячеслава ей не удалось. Вообще весь этот день не задался. С утра Турецкий отправил жену в парикмахерскую, храбро взвалив на себя хлопоты по приготовлению праздничного застолья. Гвоздем программы должны были стать языки по-французски. Подробная инструкция по доведению уже отваренных и «освежеванных» телячьих полуфабрикатов до состояния готового блюда лежала на кухонном столе. Александру надлежало натереть яблоки и сыр. В полученную смесь добавить майонез, множество специй, обмазать этим добром лежащие на поддоне языки, засунуть все это хозяйство в духовку. Контакт двадцать минут при температуре такой-то. Не сводить глаз! Не забыть выключить!