Убийственная любовь

– Почему же Вы решили, что бумаги у меня?

– Ты тоже искала Нину. Мы решили на всякий случай проверить и тебя.

– Но ничего не нашли.

– Кроме извещения из банка.

– Но сейчас Ваши подозрения развеялись? Вы верите, что я ничего не знаю?

Марковский разочарованно вздохнул и кивнул.

– Тогда отпустите нас.

Они переглянулись, и Ильдусов заговорил.

– Думаю, ты понимаешь, что тебе и твоему приятелю нужно прикусить язык ради вашего же блага.

– Обещаю.

– Погоди. Еще одно условие. Если тебе что-нибудь станет известно, или что-нибудь насторожит или удивит, звони.

Ильдусов протянул мне визитку.

– Я думала, что вы в состоянии нанять профессионального сыщика.

– В состоянии. Но ты в системе. Ты можешь узнать то, что ему недоступно.

Что я могла возразить? Оставалось только вызволить Дениса и…

– А где заложник?

– Какой заложник, – неискренне удивился Марковский. – Никаких заложников у нас нет. Мы, люди законопослушные. Никого насильно не удерживаем.

– А куда же Вы его дели?

– Никуда. Утром, после душа и сытного завтрака, твой бомжеватый приятель уехал на работу.

Он освободился еще утром, и не позвонил, не успокоил меня? Потрясенная этой мыслью, я не сопротивлялась, когда Марковский на прощанье вложил в мою сумочку маленькую коробочку с изящным обручальным колечком, инкрустированным мелкими бриллиантами.

* * *

Темные дождевые тучи за окном улучшению моего депрессивного настроения не способствовали. Единственным оптимистическим штрихом в пейзаже было отсутствие белого автомобиля. Наблюдение, по всей вероятности, было решено вести менее демонстративно. Мой личный подвиг был завершен, и, уединившись в курилке, я пыталась привести в порядок свои растрепанные нервы, проанализировать факты и постараться предугадать, что же ожидает меня в недалеком будущем. Мне удалось доказать свою непричастность к происходящим событиям, но драгоценные документы, так горячо разыскиваемые двумя негодяями, найдены не были. А потому не было никаких сомнений, что слежка за мной продолжится. Возможно, это обстоятельство имело свою положительную сторону: неизвестный убийца моего неудавшегося жениха был почему-то неравнодушен и ко мне, а постоянное присутствие наблюдателя могло удержать его от резких движений, хотя бы некоторое время. Этот человек, явно затеял сложную многоходовую игру, в которой мне отводилась незначительная роль пешки. И если я не хочу бесследно исчезнуть с доски, нужно разгадать дальнейшие ходы великого комбинатора. А для этого срочно включить мозги. В детективных романах обычно подозреваемый вычисляется из тех, кто имел мотив, а если такового понять не представляется возможным, из тех, у кого была такая возможность. Мотивы убийства были мне абсолютно неизвестны. Мой неудавшийся жених был большим негодяем, и список его врагов мог быть очень длинным. Поэтому нужно было искать того, кто имел возможность отравить лже-Макса, а после незаметно подбросить чашку в мой стол. Для этого убийца должен был незамеченным ходить по коридору, заходить в кабинет к жертве, выходить оттуда, не вызывая подозрений, зайти в мою рабочую комнату… Кроме того, этот человек мог свободно проникнуть в щитовую, без труда заманить туда обычно настороженную и недоверчивую Соньку. Да, судя по психологическому портрету, это был либо призрак, либо человек-невидимка. Никто из моих сотрудников этими качествами не грешил. И что из этого вытекало? Только одно – в сыщики я не гожусь.

– Вот ты где! – неожиданно отвлек меня от скорбных размышлений голос Светика. – Ты же не куришь!

– Я и не курю, – блеклым голосом подтвердила я. Хронически приподнятое настроение моей подруги, сейчас меня несколько раздражало.

– Тогда нечего тебе здесь делать. Пошли в кафе, поедим, заодно расскажешь нам, как тебе удалось вырваться из хищных лап местных мафиози.

– Кому это, нам? Денис пришел?

– Нет. А должен был прийти? – поинтересовалась Светик – я вообще-то имела в виду Толика.

– Нет. Просто спросила.

После того, как наши похитители любезно подбросили меня к офису, Денис так и не показался в моем офисе. А гордость не позволяла мне поинтересоваться, появился ли он на работе.

Никаких сомнений, в том, что мой внезапный любовник сожалеет о нашем суперкоротком романе, не оставалось. Большее унижение мне приходилось пережить только раз, когда моя первая любовь и надежда на счастливое будущее поблагодарил меня за то, что я помирила его с бывшей женой. Мое самоуважение находилось на уровне бордюра на тротуаре, и только мысль об опасности, угрожающей моей драгоценной жизни, удерживала от самоедства и самобичевания.

Я постаралась задвинуть обиду в самый далекий уголок своего сознания и, надев на лицо свою обычную отстраненно-вежливую улыбку японского дипломата, двинулась вслед за Светиком из курилки. Но, список моих неприятностей на этот день, по всей вероятности, еще исчерпан не был. Я настолько увлеклась контролированием своего лица, что не заметила, как наступила на швабру, которую тетя Шура всегда умудрялась оставлять в самых неожиданных местах. Законы физики неумолимы, поэтому древко швабры вполне предсказуемо сильно ударило меня по лбу, а сверху накрыло техническим халатом.

– Черт! – помянула я нечистого всуе, хватаясь за ушибленное место и пытаясь освободиться от грязных лохмотьев. – Что за бардак в этой курилке! По…

И… тут на меня снизошло озарение…

– Больно? – сочувственно спросила Светка.

– Зато очень поучительно, – пробормотала я, прикладывая пятикопеечную монетку на место, на котором быстро вызревала шишка. Светик сочувственно покачала головой, и мы заторопились в кафе, где нас ожидал Толик и серьезный разговор.

* * *

– Поздравляю! – поприветствовала меня Людмила Сергеевна. – Твой проект прошел без замечаний. Теперь можно сказать, что в нашем отделе появился новый талантливый руководитель проекта. Почему не вижу радости?

– Биороботы не умеют улыбаться. Их нужно для этого перепрограммировать, – не преминул вставить свои пять копеек Костя. Никто не обратил на него внимания, так как его шпильки не блистали новизной и давно уже всем надоели.

– Болтун, – пробормотала тетя Шура, шурша тряпкой по линолеуму.

– Ты бледная. Плохо себя чувствуешь? – продолжила допрос Людмила Сергеевна.

– Голова болит, – стандартно ответила я на стандартный вопрос, абсолютно не кривя душой. Накануне ночью мне не посчастливилось уснуть, и свою первую презентацию проекта я проводила на автопилоте.

– Могу тебя отпустить. Кстати, если кто-то собирается на корпоративный новогодний вечер, деньги сдавайте Светлане, – она бросила взгляд на пустой стул моей подруги, нахмурилась и добавила – когда она придет.

– Если она придет, – съехидничал Костя. Людмила Сергеевна вздохнула и молча, вышла из комнаты. Интересно, это ей Костя так надоел или Светка?

В том, что моя подруга придет, я не сомневалась, потому что знала, где она и чем занимается, и возлагала на нее большие надежды. План действий мы втроем обсудили еще вчера, и сегодня мне оставалось только ждать. Как ни странно, но Светкино появление я предвкушала с большим волнением, чем свой бенефис. Проект был знаком до мелочей и не содержал элемента неожиданности, чего нельзя было сказать о плане изобличения убийцы моего неудавшегося жениха.

– Я подожду Свету, потом уйду, – пообещала я Людмиле Сергеевне.

– Как знаешь, – пожала она плечами и, нахмурившись, подошла к столу моей подруги и начала внимательно просматривать ее бумаги. Можно было понять, что Светика ждет публичная порка.

Я откинулась на спинку своего кресла, закрыла глаза и, стараясь не обращать внимания на любопытные взгляды Кости, попыталась расслабиться. Мысли вернулись к событиям вчерашнего вечера.

В тот день возвращаться домой после работы не хотелось. Там находилась неразрешенная проблема – Максим. Нужно сказать, что на меня произвело впечатление, как он защищал девушку, жертвуя своими сломанными ребрами. В то же время, Денис не изволил даже предупредить по телефону, что с ним все в порядке. И сейчас предпочтение, которое я раньше отдавала своему сотруднику, было для меня совсем не очевидным. На душе тяжелыми булыжниками висели сомнения и необъяснимое чувство вины перед Максимом. Я была явно не готова к прямому разговору, поэтому, не обнаружив в квартире своего рыцаря, ощутила некоторое облегчение. Выяснение отношений откладывалось, а к рыцарским достоинствам Максима добавлялась редкая для мужчины деликатность. Я, наконец, впервые за весь день полностью расслабилась и двинулась на кухню, чтобы загладить свою вину перед возмущенным моим хроническим невниманием желудком. На кухонном столе меня ожидало письмо.