Убийственная страсть

– Чёрт, – вырвалось у капитана, – парню всего тридцать восемь лет.

– Вы поглядите на фото, – посоветовал оперативник, – какой был красавец.

– По трупу этого не скажешь, – обронил Турусов.

– Так он уже дня четыре пролежал как минимум, – предположил оперативник.

– Правда? – обратился капитан к судмедэксперту.

– Что-то около того, – отозвался тот, – но все уточнения после вскрытия.

– И так всегда, – с некоторой грустью констатировал капитан.

– А что ты хотел, – пожал плечами судмедэксперт.

– Чего я хотел, – сыронизировал капитан, – чтобы у него в кармане лежала записка с именем, фамилией и адресом убийцы.

– Или хотя бы визитная карточка преступника, – вздохнул лейтенант Уваров. Парень не так давно был на оперативной работе и всё ещё не мог понять, является ли служба в полиции его призванием. Не то чтобы работа отталкивала его или он боялся трудностей, просто ещё не был уверен в своих силах.

Турусов понимал внутреннее смятение своего сотрудника и при случае его поддерживал. Вот и теперь, едва улыбнувшись краешком рта, он заметил:

– Чего, Дмитрий Михайлович, нос повесил? Не боись, мы и без визитки его найдём.

– Так точно, товарищ капитан, – бодро отчеканил Уваров.

– Молодец! Так держать.

Когда увезли труп, квартиру опечатали, хозяина отпустили, попросив не уезжать из города.

– Куда мне ехать-то? – ответил подавленный свалившимся на него печальным событием Игнатьев.

– Мало ли, – ухмыльнулся участковый, – я, например, повидал на своём веку немало любителей намылиться и смыться.

Севастьян Павлович, погружённый в свои мрачные мысли, ничего ему не ответил и побрел к лестнице, забыв попрощаться с соседями.

– Бедный дед, – пожалел старика студент Мишин.

– Ничего, он крепкий, справится, – ответила ему Ираида Матвеевна Ключевская.

Оперативники к тому времени начали проводить поквартирный опрос. Выходило как всегда – не знаю, не видел, моя хата с краю.

– Дьявол бы их всех побрал, – ругался сквозь зубы капитан Турусов.

Но всё-таки в двух квартирах оперативникам повезло. На первом этаже лейтенанту Уварову открыла дверь старенькая бабулька.

– Заходи, милок, – пригласила она его без предисловий.

– Чего же это вы, – решил повоспитывать старушку оперативник, – распахиваете дверь первому встречному, даже не спросив, зачем он пришёл.

– А чего мне тебя спрашивать, – хитро прищурилась она, – и так уже весь подъезд знает, что вы тут ходите.

– Кто – вы?

– Полиция, вестимо.

Уваров думал, что она по привычке скажет – милиция. Но нет, то ли народ начал привыкать к переименованию, то ли бабулька ему попалась продвинутая.

– Тебя как звать-то? – между тем спросила старая женщина.

«Ёлы-палы, – подумал про себя лейтенант, – забыл представиться».

– Дмитрий Михайлович Уваров, – отрапортовал он.

– Дима, значит, – кивнула старушка, – а я Валентина Кузьминична, можно просто баба Валя или Кузьминична.

– А по фамилии? – спросил лейтенант.

– Зачем тебе моя фамилия? – удивилась старушка.

– Так положено, – произнёс оперативник суровым голосом.

– Ну, если положено, – улыбнулась Кузьминична, – то пиши – Гаврилова.

– Вы постоянно здесь проживаете?

– Последние семьдесят пять лет да, – гордо кивнула баба Валя и просветила лейтенанта: – А до этого мы с родителями жили в бараке.

– Сколько же вам лет? – вырвалось у оперативника.

– Ты что, жениться на мне, что ли, собрался? – хихикнула старушка.

– В смысле? – растерялся Уваров.

– В том смысле, что годами моими интересуешься. И того, видать, не знаешь, что у женщин про возраст спрашивать неприлично.

– Так я для протокола, – нахмурился лейтенант.

– Ну, если только для протокола, то пиши – восемьдесят пять.

– Ого! – присвистнул лейтенант.

– Чего свистишь-то, – теперь нахмурилась Кузьминична, – денег не будет.

– Так это у меня от восторга вырвалось, – начал смущённо оправдываться он.

– Если от восторга, тогда ладно, – махнула рукой старушка, – люблю, когда мной восторгаются. – Она внимательно посмотрела на него и добавила: – Небось думаешь, что старая в маразм впала.

– Ничего я такого не думаю.

– И правильно делаешь. Заруби на своём носу, что женщине в любом возрасте приятно, когда ею восхищаются.

– Валентина Кузьминична, – жалобно проговорил лейтенант, – давайте уже к делу перейдём. Я, между прочим, на работе.

– Ишь ты, шустрый какой! Жалко ему пару минуточек уделить старой женщине.

– Мне-то не жалко, – вдохнул оперативник, – только вот начальство мне шею намылит, если я буду заниматься не делом, а пустыми разговорами.

– Неужто оно у тебя такое строгое? – сделала вид, что не поверила, баба Валя.

– Очень, – заверил её оперативник, тщетно пытаясь скрыть улыбку.

– Спрашивай, – великодушно разрешила баба Валя, – только я сразу предупреждаю, что представления не имею, кто убил эту свиристёлку.

– Какую свиристёлку? – даже не попытался скрыть своего изумления оперативник.

– Жиличку Севастьяна.

– Вы имеете в виду квартирантку Игнатьева? – уточнил он.

– Кого же ещё?! Сам-то Севастьян жив-здоров. Видела, как он сначала вошёл в подъезд, слышала, как он топал по лестнице, точно за ним полчище чудищ мчалось. А недавно он вышел. И уже не торопился. Правда, лица на нём не было.

– Вы ошибаетесь, – улыбнулся оперативник.

– В чём же это я ошибаюсь? – упёрла руки в боки баба Валя. – Что на Севастьяне лица не было? Так я это собственными глазами видела!

– Нет, – невольно улыбнулся оперативник, – про лицо Игнатьева ничего сказать не могу. Но квартирантка Севастьяна Павловича, как мы надеемся, жива.

– Жива? – ахнула старушка. – Кого же тогда убили?

– Неизвестного молодого мужчину, – оперативник не собирался сообщать Кузьминичне имя жертвы.

– Господи ты, боже мой! – воскликнула старушка. – Доигралась!