Убийственно жив

Сержант Брэнсон заглушил мотор и вылез из машины, слабый верхний свет практически не разгонял темноту в салоне. Потом он открыл заднюю дверцу, жестом предложив Бишопу выйти.

Тот неуклюже выбрался со скованными за спиной руками, высунув из машины сначала ноги, опустив их на бетонный пол. Брэнсон придержал его за локоть. Зеленая дверь разъехалась, и Бишопа провели в узкую, абсолютно голую приемную пятнадцати футов длиной и восьми шириной с еще одной зеленой дверью со смотровым окошком.

Мебели в помещении не было никакой, кроме жесткой скамьи по всей его длине.

– Садитесь, – сказал Гленн Брэнсон.

– Лучше постою, – вызывающе отказался Бишоп.

– Возможно, у нас уйдет много времени.

Зазвонил мобильник Бишопа, он дернулся, забыв о скованных руках.

– Может, кто-нибудь из вас ответит вместо меня?

– К сожалению, запрещено, сэр, – сказал констебль Николл, вытаскивая телефон у него из кармана. Внимательно оглядев телефон, он отключил его и сунул Бишопу в карман.

Бишоп внимательно изучал объявление под прозрачным пластиком, прикрепленное к стене полосками липкой ленты. Вверху было написано синими буквами:

«Управление уголовного судопроизводства».

Ниже следовало предупреждение:

«Все задержанные тщательно обыскиваются тюремными надзирателями. О запрещенных предметах, находящихся в личной собственности, немедленно сообщить тюремному персоналу и офицерам полиции».

Объявление над зеленой дверью сообщало:

«Пользоваться в тюрьме мобильными телефонами запрещено».

И третье:

«Арестованных фотографируют, у них также берутся отпечатки пальцев и производится анализ ДНК».

Полицейские сели, а Бишоп остался стоять, кипя гневом, но понимая, что имеет дело с двумя роботами. Потеряв самообладание, ничего не выиграешь. Надо просто разобраться, что происходит.

– Вы можете мне объяснить, в чем дело? – спросил он, и в этот самый момент дверь открылась.

Констебль Николл махнул Бишопу:

– Сюда, пожалуйста, сэр.

Бишоп проследовал в большое круглое помещение, посередине которого на возвышении стояла загородка вроде командного центра, как в «Стар трек». Он удивился этой футуристической конструкции, изготовленной из крапчатого серого сверкающего композита, напомнившего ему гранитную отделку, выбранную Кэти для их безумно дорогой кухни. Несколько мужчин и женщин, охранников в форменных белых рубашках с черными погонами, работали в индивидуальных кабинках. В стенах очень ярко освещенной комнаты также были массивные зеленые двери со смотровыми окошками.

Здесь царила тихая, спокойная, упорядоченная обстановка. Бишоп заметил, что стенки загородки выдаются в стороны перед каждым рабочим местом, образуя более или менее замкнутое пространство. В одном из них между двумя охранниками уныло стоял татуированный бритоголовый парень в мешковатой одежде. Все казалось абсолютно нереальным.

Потом его повели к отделанной мрамором стойке высотой по шею. За ней сидел пухлый, коротко стриженный мужчина. Табличка «охрана», черный галстук заколот золотой булавкой английской команды регбистов, которую Бишоп, держатель акций Твикнема, [28] тут же узнал.

28

Твикнем – известный регбийный стадион в предместье Лондона.

На голубом видеомониторе перед компьютером, находившемся чуть ниже уровня его глаз, он прочел:

«Брайтонский центр предварительного заключения. Не позволяйте прошлому преследовать вас. Полиция предлагает вам признаться в ранее совершенных преступлениях».

Брэнсон изложил тюремному полицейскому обстоятельства ареста Бишопа. Потом мужчина в рубашке с короткими рукавами, сидя на возвышении, ровным, лишенным всяких эмоций голосом сказал:

– Я тюремный офицер, мистер Бишоп. Вы слышали сказанное. Я убедился в законности и необходимости вашего ареста. Санкционирую содержание под стражей в целях получения и сохранения доказательств и вашего допроса по делу.

Бишоп кивнул, упустив момент для ответа.

Тюремщик протянул ему желтый сложенный бланк с заголовком:

«Полиция Суссекса. Уведомление о правах и обязанностях».

– Это может вам пригодиться, сэр. Вы имеете право уведомить кого-либо о своем аресте и видеться с адвокатом. Желаете, чтобы мы предоставили вам нашего адвоката, или у вас есть собственный?

– Будьте добры позвонить мистеру Гленну Мишону и передать, что я не приду сегодня к обеду.

– Его номер?

Бишоп продиктовал номер, потом сказал:

– Мне хотелось бы поговорить со своим поверенным Робертом Верноном из адвокатской конторы «Эллис, Черрил и Анселл».

– Я сделаю эти звонки, – кивнул полицейский. – Тем временем поручаю арестовавшему вас сержанту Брэнсону произвести обыск.

Бишоп с ужасом увидел, как Брэнсон вынимает латексные хирургические перчатки. Обыск начался с головы. Когда сержант положил в лоток очки для чтения, Бишоп воскликнул:

– Эй! Они мне нужны, я без них читать не смогу.

– Простите, сэр, – ответил Брэнсон, – я должен их изъять ради вашей же безопасности.

– Но ведь это смешно!

– Возможно, попозже вам позволят их держать при себе, а пока они отправятся на хранение вместе с другими вашими вещами.

– Что за глупости, черт побери! Я ни в коем случае не собираюсь покончить с собой. Как я прочту без очков этот чертов документ? – Он отшвырнул инструкцию.

– Если у вас проблемы со зрением, я попрошу кого-нибудь прочесть ее вам.

– Слушайте, давайте говорить разумно!

Игнорируя просьбы Бишопа вернуть ему очки, Брэнсон забрал ключ от номера в отеле, бумажник, мобильный телефон, «блэкберри» и выложил все на поднос. Тюремщик записал каждую вещь, пересчитал деньги в бумажнике и отметил сумму.

Брэнсон снял с пальца Бишопа обручальное кольцо, наручные часы фирмы «Марк Жакоб», медный браслет с правого запястья и тоже положил на поднос.

Тюремщик протянул Бишопу бланк с перечнем его собственности и шариковую ручку для подписи.

– Слушайте, – сказал Бишоп, подписываясь с явной неохотой, – я рад оказаться здесь и помочь вам в расследовании. Но это смехотворно! Вы хотите лишить меня всех орудий труда. Ради бога, мне необходима электронная почта, телефон и очки!

Не обращая на него внимания, Гленн Брэнсон обратился к тюремному офицеру: