Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны

Но начался 1989 год, и Вашингтон готовился к замене Рональда Рейгана на Джорджа Буша. Соединенные Штаты отметили это событие, проведя серию «военных учений» на ливийских задворках, сбив при этом два ливийских самолета. Госдепартамент счел целесообразным обнародовать именно в этот момент свой самый подробный отчет о ливийской причастности к международному терроризму – в «стремлении поддержать международное давление» на Ливию, как об этом написала «Лос-Анджелес таймс» [68].

Несмотря на это, Каддафи продолжал демонстрировать свои новые качества. Он объявил, что решил полностью прекратить или частично урезать финансовую помощь различным иностранным группам, и предупредил несколько палестинских групп, что они впредь не получат прямое финансирование от его правительства и что они должны снизить свою активность в Ливии. Он также признал, что Ливия субсидировала террористические группы, но отметил, что страна перестала это делать: «…когда мы обнаружили, что эти группы наносят больше вреда, чем пользы арабскому делу, мы прекратили полностью нашу помощь им и отказали в нашей поддержке». И добавил, что не желал никакой конфронтации с Вашингтоном [69].

Соединенные Штаты Америки не были впечатлены ни одним из его заявлений. Возможно, они почувствовали, что, ослабляя свой крестовый поход против Каддафи, они ничего от этого не выиграют, а лишь потеряют своего врага.

49. Никарагуа, 1978–1990 Дестабилизация мелкими шагами

«У меня есть самые неопровержимые доказательства того, что оружие и боеприпасы в больших количествах и неоднократно… поставлялись революционерам в Никарагуа… Я уверен, что Соединенные Штаты менее всего желают вмешиваться во внутренние дела Никарагуа или любой другой республики Центральной Америки. Однако мы должны сказать, что у нас есть определенная заинтересованность в поддержании порядка и дееспособного правительства в Никарагуа в настоящее время… Поэтому Соединенные Штаты не могут не испытывать глубокого беспокойства по поводу серьезной угрозы стабильности и конституционному правительству в Никарагуа, скатывающемуся к анархии и подвергающему опасности американские интересы, особенно если такое положение дел вызвано внешним влиянием или же ему способствует какое-либо другое иностранное государство» [1].

С такими словами обратился президент Калвин Кулидж (Calvin Coolidge) к Конгрессу Соединенных Штатов в 1927 году. Революционеры, из-за которых он бил тревогу, были сторонниками либеральной партии – одним из них был Аугусто Сесар Сандино (Augusto Cesar Sandino). Они с оружием в руках выступили против правительства консервативной партии, которое, как они считали, находится у власти незаконно. Иностранным государством, обвиняемым в вооружении либералов, было мексиканское правительство, которое администрация Кулиджа считала «пропитанным большевистскими идеями». Американскими интересами, которым грозила опасность, были обычные деловые инвестиции, которые привлекались и поощрялись в то время более открыто, чем когда-либо. Именно благодаря этому американские морские пехотинцы высаживались в Никарагуа 12 раз за менее чем три четверти столетия (см. Приложение 2).

В 1980-х годах правительством, встревожившим администрацию Рональда Рейгана – который называл Кулиджа своим политическим святым покровителем, – было революционное никарагуанское правительство сандинистов; иностранной державой, сурово осуждаемой за то, что она вооружала сандинистов, был Советский Союз, с лихвой пропитанный большевистскими идеями; контрреволюционерами, известными как контрас, были американские морские пехотинцы; что касается американских «интересов» – к «рациональности» экономического империализма было добавлено стремление к политической гегемонии, граничащее с патологией.

Когда американские вооруженные силы покинули Никарагуа в последний раз в 1933 году, они оставили после себя «подарок», за который никарагуанский народ долго их вспоминал – Национальную гвардию под руководством некоего Анастасио Сомосы (Anastasio Somoza), так же как в 1924 году Соединенные Штаты оставили после себя Трухильо (Trujillo) для народа Доминиканской Республики. Три года спустя Сомосастал президентом и при помощи Национальной гвардии установил семейную династию, которая управляла Никарагуа, во многом как своим частным владением, в течение следующих 43 лет. Когда гвардейцы, находясь под постоянным покровительством Соединенных Штатов, во время военного положения совершали насилия, пытки, убийства оппозиции и массовые погромы крестьян, а также занимались грабежом, вымогательством, контрабандой, содержанием публичных домов и другими государственными делами, клан Сомосы предъявил права на львиную долю земли и предпринимательства в Никарагуа. Когда Анастасио Сомоса II был свергнут сандинистами в июле 1979 года, он сбежал за границу, оставив страну, в который две трети населения зарабатывало меньше 300 долларов в год. Прибыв в Майами, Сомоса оценил свое состояние в 100 миллионов долларов. Однако по данным американской разведывательной службы, оно оценивалось в 900 миллионов долларов [2].

Новым никарагуанским лидерам повезло, что они пришли к власти в то время, когда в Белом доме находился Джимми Картер. У них было полтора года относительной передышки, чтобы сделать первые шаги в задуманном ими переустройстве обнищавшего общества перед тем, как беспощадная враждебность администрации Рейгана обрушится на них; хотя нельзя сказать, что и Картер особо приветствовал сандинистскую победу.

В 1978 году Картер, согласовав свои действия с Сомосой, почуявшим неладное, санкционировал тайную поддержку ЦРУ прессе и профсоюзам трудящихся в Никарагуа с целью создания «умеренной» альтернативы сандинистам [3]. В это же время американские дипломаты устанавливали контакты с другими нелевыми никарагуанскими оппонентами Сомосы. Идея Вашингтона об «умеренной альтернативе», согласно группе видных никарагуанцев, которые покинули переговорный процесс, состояла в том, чтобы включить в будущее правительство политическую партию Сомосы и «оставить фактически нетронутой насквозь коррумпированную структуру сомосисткого аппарата», включая Национальную гвардию, хотя и в несколько реорганизованной форме [4]. Действительно, в это же время командующий Южного командования США (Латинская Америка) генерал-лейтенант Деннис Маколифф (Dennis McAuliffe) говорил Сомосе, что хотя он и должен будет отречься от власти, но

Соединенные Штаты «намерены не допустить подобного решения, которое приведет к расформированию Национальной гвардии» [5]. Такое представление красноречиво показывает, насколько непонятна была американцам глубокая ненависть к Национальной гвардии, испытываемая преобладающим большинством никарагуанского народа.

Кроме того, Соединенные Штаты безуспешно пытались убедить Организацию американских государств направить в Никарагуа «миротворческие силы» [6] – структуру, которая могла бы воспрепятствовать разрастанию боевой активности повстанцев. В соседней Коста-Рике американский посол счел необходимым пожаловаться правительству, что Куба открыла центр для координации своей военной поддержки сандинистам, и в результате кубинцы переместили свой штаб в консульство [7].

После того как сандинисты пришли к власти, Картер уполномочил ЦРУ обеспечивать финансовую и другую помощь их противникам [8]. В то же самое время Вашингтон оказывал давление на сандинистов, чтобы те включили в новое правительство определенных деятелей [9]. Несмотря на то что эта тактика не увенчалась успехом, администрация Картера не отказалась от помощи Никарагуа. Рональд Рейган позже указывал на этот момент и вопрошал: «Может кто-либо сомневаться в великодушии и добрых намерениях американского народа?».

Но вот о чем умолчал президент:

а) Почти вся эта помощь попадала в неправительственные агентства и частный сектор, включая Американский институт свободного профсоюзного развития (American Institute for Free Labor Development), давней ширмы ЦРУ. (В 1981 году заместитель министра юстиции США в ходе дебатов в Верховном суде неосторожно затронул связи между этим институтом и ЦРУ. Когда пресса подхватила тему, он, запинаясь, сказал, что говорил об этом гипотетически.) [10]

б) Основным и ярко выраженным мотивом для этой помощи было укрепление позиций так называемой «умеренной оппозиции» и пресечение влияния социалистических стран в Никарагуа.

в) Никарагуанскому правительству было отказано во всех видах военной помощи, несмотря на его неоднократные просьбы об оказании такой помощи и о его праве на таковую [11]. Ибо побежденная Национальная гвардия и другие приспешники Сомосы не исчезли – они перегруппировались в контрас и сохраняли свою боеспособность.

В январе 1981 года республиканец Рональд Рейган занял Белый дом и утверждал, что «сожалеет о марксистском сандинистском захвате Никарагуа». Президент начал действовать энергично, чтобы пресечь фактически все формы помощи сандинистам, и это было преддверием его открытой войны против их революции. Американский кит еще раз почувствовал угрозу от пескаря в Карибском море.

Среди множества предпринятых администрацией Рейгана мер следующие: Никарагуа была исключена из списка американской правительственной программы по продвижению американских инвестиций и торговли; сахарный импорт из Никарагуа был сокращен на 90 процентов; без лишнего шума, но с известным успехом Вашингтон оказывал давление на Международный валютный фонд (МВФ), Межамериканский банк развития (МАБР), Всемирный банк и европейский Общий рынок, чтобы те отказывали Никарагуа в кредитах [12]. Директор МАБР Кевин О’Салливан (Kevin O’Sullivan) позже указывал, что в 1983 году США отказали в предоставлении кредита никарагуанским рыбакам под предлогом того, что у страны не было соответствующего топлива для их лодок. Неделю спустя, отметил О’Салливан, «диверсанты взорвали крупнейший никарагуанский топливный склад в порту Коринто» [13], что, по словам американского разведывательного источника, было «абсолютно точно операцией ЦРУ» [14].