Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны

«Ближневосточная нефть – жизненная основа Запада. Она питает нас сегодня и, составляя 77 процентов разведанных запасов нефти свободного мира, будет питать нас, когда остальной мир высохнет… Считается, что в течение 20–40 лет США фактически исчерпают свои экономически доступные запасы нефти, в то время как регион Персидского залива по-прежнему будет располагать доказанными запасами нефти, по крайней мере, еще 100 лет» [65].

В действительности к тому времени разведано было лишь 69 процентов запасов нефти, а после того как к «свободному миру» присоединился Советский Союз, то даже меньше [66]. Следует также отметить, что хороший общий прогноз для США является весьма спекулятивным, а термин «экономически доступные запасы» означает тот факт, что на внутреннем рынке США разработка запасов нефти более затратна, чем в Персидском заливе. Но это только сводит вопрос к проблеме прибыли, а не к проблеме нефтяных ресурсов. Кроме того, в это экономическое уравнение должен быть включен огромный потенциал альтернативных источников энергии.

В это время Соединенные Штаты, опасаясь, по-видимому, сбоев в поставках нефти из Персидского залива, получали из региона приблизительно 11 процентов всей импортируемой нефти. В то время как Япония, получавшая 62 процента нефти из Залива, и Европа, получавшая 27 процентов, вовсе не испытывали никаких панических настроений. Исключением была Великобритания с премьер-министром Маргарет Тэтчер (Margaret Thatcher), которая всегда приходила в ярость, если речь заходила о Саддаме Хусейне или о бывшей британской колонии – Ираке [67]. Германия получала около 35 процентов нефти из Залива, но Вашингтон выкручивал руки Бонну и Токио, чтобы они поддержали милитаристскую политику. По сути, и Германия, и Япония довольно скептически относились к планам Соединенных Штатов Америки, направленным на установление контроля над нефтью в регионе.

Принятие на веру официальным Вашингтоном так называемой «нефтяной загадки» дало начало долгосрочной политике, описанной политологом Ноамом Хомски (Noam Chomsky) следующим образом:

«Это была ведущая, движущая доктрина американской внешней политики с 1940-х годов, заключавшаяся в том, что Соединенные Штаты и их сателлиты будут эффективнее распоряжаться огромными запасами энергетических ресурсов в регионе Персидского залива. И самое главное, что никакой независимой местной национальной силе не будет разрешено иметь существенное влияние на управление нефтедобычей и ценами» [68].

Это не всегда означало обязательное применение силы. В 1973 году, когда ОПЕК во главе с Саудовской Аравией, используя значительное повышение цен на нефть и нефтяной бойкот, пытались заставить Вашингтон повлиять на уход Израиля с недавно оккупированных территорий, Соединенные Штаты вторжения не предприняли и даже не угрожали им. Этот вопрос был решен с помощью обширной дипломатии без единого выстрела. Спасли государства ОПЕК от жестокой гибели комбинация нескольких факторов – война во Вьетнаме, все еще тяжело довлевшая в Вашингтоне, и администрация Никсона, которую вот-вот должен был накрыть «Уотергейт».

В дополнение к сделанным на раннем этапе зловещим предупреждениям о серьезных экономических последствиях для Соединенных Штатов в случае вторжения Буш предупредил об еще худшей судьбе, если Ирак захватит Саудовскую Аравию. Объяснение, что Саудовской Аравии грозит опасность, было неудачным. У Ирака никогда не было никаких планов относительно Саудовской Аравии, как ясно дает понять простой взгляд на карту. Иракцы имеют протяженную границу с этой страной. Чтобы вторгнуться в Саудовскую Аравию, им не нужно идти через Кувейт, и даже если бы иракцы это сделали, они могли бы войти в Саудовскую Аравию, практически не встретив сопротивления, через три недели после их захвата Кувейта, как позже признал генерал Колин Пауэлл (Colin Powell) [69]. Представители администрации Буша фактически признались, что ни ЦРУ, ни Разведывательное управление министерства обороны (РУМО) не допускали возможности, что Ирак вторгнется в Саудовскую Аравию [70]. Саудовская Аравия тоже об этом не задумывалась, пока 5 августа министр обороны Чейни (Cheney) не полетел в Эр-Рияд и лично не заявил королю Фахду (Fahd), что его страна находится в серьезной потенциальной опасности и отчаянно нуждается в очень большом американском военном контингенте для защиты [71].

Буш отказался от нефтяного обоснования, когда критики обвинили его в попытке защитить интересы нефтяной промышленности. В октябре он был прерван во время своего выступления некоторыми людьми, которые кричали: «Господин президент, приведите домой наши войска из Саудовской Аравии! Не надо крови в обмен на нефть!». На что Джордж Буш заявил враждебно настроенным оппонентам: «Вы знаете, некоторым людям никогда не дадут слова. Схватка ведется не за нефть, схватка ведется из-за неприкрытой агрессии, которую [мы] не собираемся терпеть». Через месяц, если не раньше, президент снова начал разыгрывать нефтяную карту, привязав экономическую безопасность Америки к нефти из Саудовской Аравии. Вскоре после этого он вернулся к «огромному ущербу, наносимому каждый день» США и международной экономике разрушением рынка нефти [72].

Что касается неприкрытой агрессии Ирака, то такое замечание требует навыка избирательной памяти высокого уровня от правительства, на счету которого лежат все случаи международной агрессии – открытой и скрытой – в новейшей истории, и от человека, который меньше чем за год до того откровенно вторгся в Панаму. Тот факт, что Сирия и Израиль вторглись в Ливан и продолжают оккупировать большую часть страны, а Израиль подвергает Бейрут нещадным бомбардировкам, не вызывает со стороны США ни упреков, ни тем более угрозы войны. Саддам Хусейн, вероятно, удивился, когда Вашингтон изменил правила игры, и заявил американцам: «Вы говорите об агрессивности Ирака… Если Ирак вел себя агрессивно во время ирано-иракской войны, тогда почему вы вели [с нами] переговоры?» [73].

Во время эпической борьбы Ирака с аятоллой Хомейни Соединенные Штаты, конечно, не просто участвовали в переговорах с Багдадом. Вашингтон, избрав Ирак как меньшее из зол для борьбы с «шиитским экстремизмом», поставлял Багдаду огромные объемы оружия современных технологий, обеспечивал военную подготовку подразделений иракской армии, делился данными спутниковой фоторазведки и миллиардами долларов. Щедрую поддержку Саддаму Хусейну оказывали также Кувейт и Саудовская Аравия, которые беспокоились, что антимонархические настроения Ирана могли распространиться на их собственные страны. Более того, есть доказательства, что Вашингтон подстрекал Ирак напасть на Иран и начать войну первым [74]. Во время того периода американской поддержки Хусейна последний был, конечно, тем же самым мерзким и ужасным бандитом, как и позднее, когда он попал под пресс поучающей и высокопарной риторики со стороны США. Точно так же, без тычков и напоминаний со стороны Вашингтона, ООН не только не осудила иракское вторжение, но и не наложила никаких санкций и не обозначила никаких требований.

Даже когда было официально запрещено продавать оружие любой из воюющих сторон, США тайно поставляли вооружение и тем, и другим. Другое «пугало» региона, аятолла Хомейни, получал американские вооружения и данные военной разведки по Ираку во время войны. Все это делалось для того, чтобы повысить возможности обеих стран нанести максимальный урон друг другу и задержать их развитие как сильных ближневосточных стран.

Теперь у Ирака во врагах было двое бывших «союзников» – Саудовская Аравия и Кувейт. Вашингтон закрывал глаза на «особенности» той и другой страны, и официальная политика всегда была такова, что Соединенные Штаты имели принципиальные обязательства по защите первой и освобождению второй. А они вовсе не были симпатичной парой. Саудовская Аравия постоянно заявляла о своей чрезвычайной религиозной нетерпимости. В стране применялись внесудебные аресты, пытки и телесные наказания [75]. Там также практиковалась гендерная сегрегация, систематические репрессии в отношении женщин, фактическое рабство наемных рабочих из других стран, забивание камнями за прелюбодеяние и ампутации рук ворам. Местные власти требовали, чтобы военные священники ВС США, находившиеся в стране, убирали с военной формы кресты и звезды Давида и назывались «офицерами по вопросам морально-политического состояния личного состава» [76].

Кувейт, как ни странно, был яростным противником США в своей внешней политике [77]. Будучи социально более просвещенным, чем Саудовская Аравия (но менее, чем Ирак), он находился под управлением одной семьи и представлял собой элитарную олигархию, которая в 1986 году свернула деятельность парламента, не позволяла иметь никаких политических партий и запретила критику правящего эмира. Не более 20 процентов ее населения обладали хоть какими-либо политическими правами вообще. После того как страна была возвращена ее законным диктаторам, в ней проводилась очень жестокая политика по отношению к населяющим ее многочисленным иностранным работникам, которых могли держать в заключении без суда и следствия на протяжении нескольких месяцев. «Эскадроны смерти» уничтожили множество людей. «Пытки политических заключенных были делом обычным и широко распространенным», – считают в «Международной амнистии». По крайней мере, 80 человек в то время «бесследно исчезли» в заключении. Целями кампании, развернувшейся во время пребывания там многотысячного военного контингента США, стали в основном те, кого обвиняли в сотрудничестве с иракцами, и те, кто был вовлечен в зарождающееся демократическое движение. Кроме того, около 400 иракцев были вынуждены вернуться в Ирак, несмотря на опасность преследований и казни [78].

Однако элита региона не проявляла особой благодарности за все, что, по словам Джорджа Буша, Америка для них сделала. Один государственный деятель из стран Персидского залива сказал: «Вы думаете, что я хочу отправлять сына-подростка умирать за Кувейт?». Затем он усмехнулся и добавил: «Для этого у нас есть белые рабы из Америки». Саудовский учитель видел это так: «Американские солдаты – это новый тип иностранного работника. У нас есть таксисты-пакистанцы, а теперь есть еще и американцы, нас защищающие». Объясняя отсутствие благодарности со стороны лидеров стран Залива, йеменский дипломат сказал: «Многие правители стран Персидского залива просто не чувствуют, что они должны быть благодарны людям, которых они наняли вести борьбу за их интересы» [79]. Помимо всего прочего, люди в арабском мире очень чувствительны к убийству мусульман и арабов иностранцами, как и к иностранному военному присутствию на арабской земле, напоминающему им о столетиях белого колониализма Запада.