Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны

б) победа Альенде представляла бы определенную психологическую неудачу США и определенное психологическое преимущество марксистских идей [67].

«Ощутимые экономические потери», вероятно, относились к ожидаемой национализации американских медных горнорудных компаний. Это в действительности и произошло. Компаниям не было выплачено никаких компенсаций, так как «Народное единство» просчитало, что за годы многолетних сверхприбылей многие компании фактически были должны деньги Чили.

«Реакции, которые это породило бы в других странах…» – что это может означать, кроме того, что народы других стран могли бы быть вдохновлены на решение своих собственных социальных и экономических проблем социалистическими методами? Иначе говоря, Чили под управлением Альенде могло бы сделать реальностью тот призрак, который преследовал американских политиков в коридорах официального Вашингтона: успешная альтернатива капиталистической модели.

Вашингтон не знает большей ереси для третьего мира, чем независимость. В случае Сальвадора Альенде независимость была бы одета в особенно провокационный костюм – костюм марксиста, законно избранного и соблюдающего конституцию. Такого не должно случиться. Это могло потрясти сам фундамент, на котором построена антикоммунистическая башня, подорвать доктрину, кропотливо взращиваемую на протяжении многих десятилетий: коммунисты могут прийти к власти только через силу и обман, они могут сохранить власть только посредством террора и промывания мозгов населению.

Есть только одно зло, большее, чем марксист у власти, – законно избранный марксист у власти.

35. Греция, 1964–1974 «В задницу ваш Парламент и вашу Конституцию!» – сказал президент США

«Черт! Да это лучшее правительство со времен Перикла», – заявил американский двухзвездный генерал [1] (газетное сообщение не упомянуло, жевал ли он при этом большую толстую сигару).

Правительство, о котором доблестный генерал высказывался так экспрессивно, было хунтой полковников, которая пришла к власти путем военного переворота в апреле 1967 года. За ним тут же последовали традиционное военное положение, цензура, аресты, избиения, пытки и убийства, жертвами которых стали примерно 8000 человек в первый же месяц, и такое же традиционное заявление, что это все делалось ради спасения страны от «коммунистической угрозы». Такие проявления тлетворного влияния, как мини-юбки и длинные волосы, а также иностранные газеты, подрывающие устои греческой жизни, должны были быть устранены. Посещение церкви для молодежи должно было стать обязательным [2].

Репрессии были настолько зверскими и стремительными, что к сентябрю Дания, Норвегия, Швеция и Нидерланды уже выступали перед Европейской комиссией по правам человека, обвиняя Грецию в нарушении большинства положений этой Комиссии. Еще до окончания 1967 года организация «Международная амнистия» (Amnesty International) направила своих представителей в Грецию для проведения расследования. В последовавшем отчете утверждалось, что «пытки используются тайной полицией и военной полицией как намеренная практика» [3].

Переворот произошел за два дня до начала предвыборной кампании в федеральные органы – казалось, что эти выборы помогут вернуть в кресло премьер-министра старого либерального лидера Георгиоса Папандреу. Он был избран в феврале 1964 года абсолютным большинством, что впервые произошло в истории современных греческих выборов. И тут же начались успешные махинации по его немедленному смещению: совместная работа королевского двора, греческих вооруженных сил, американских вооруженных сил и сил ЦРУ, находящихся в Греции.

Филип Дин (Philip Deane) под псевдонимом Герассимос Гигантес – грек, бывший сотрудник ООН, – работал в тот период и на короля Константина, и в качестве представителя правительства Папандреу в Вашингтоне. Он в деталях описал этот заговор, направленный на подрыв доверия к правительству и упрочение положения военных заговорщиков, о грубой силе, примененной ЦРУ в его стране [4].

Ранее (см. главу 3) мы видели, что Вашингтон смотрел на Грецию, как на свою собственность, которая должна быть отстроена для удовлетворения вашингтонских потребностей. История, рассказанная Д и ном, иллюстрирует, как незначительно изменилось подобное отношение и насколько непрочным было положение Папандреу: во время одного из вечных споров между Грецией и Турцией в отношении Кипра. Теперь спор перетекал в сферу НАТО: президент Джонсон вызвал посла Греции, чтобы сообщить ему о «решении проблемы», избранном Вашингтоном. Посол возразил, что это недопустимо для греческого парламента и будет противоречить греческой конституции. «Тогда слушайте меня, господин посол, – сказал Президент Соединенных Штатов, – в задницу ваш парламент и вашу конституцию. Америка – слон. Кипр – блоха. Если две блохи продолжат раздражать слона, они могут просто-напросто быть раздавлены его тушей, и хорошо раздавлены… Греки получают от нас много добротных американских долларов, господин посол. Если ваш премьер-министр разглагольствует о демократии, парламенте и конституциях, то он, его парламент и его конституция долго не продержатся» [5].

В июле 1965 года Георгиос Папандреу решением короля был наконец выведен из состава правительства. Короля поддерживала коалиция отколовшихся представителей Союза центра (партия Папандреу) и реакционеров, ждущих лишь возможности сформировать новое правительство. Позднее от представителя Госдепартамента США появилась информация о том, что руководитель резидентуры ЦРУ в Афинах Джон Мори (John Maury) «работал в интересах дворца в 1965 году. Он помог королю Константину подкупить представителей Союза центра, чтобы свергнуть правительство Георгиоса Папандреу» [6].

Далее в течение почти двух лет страной управляли различные правительства, не удерживающиеся у власти на длительный срок. Это происходило до тех пор, пока не стало невозможным избегать проведения выборов, предусмотренных конституцией.

Больше всего противников Георгиоса Папандреу заботил его сын – Андреас Папандреу, который являлся деканом экономического факультета в Калифорнийском университете в Беркли (Berkeley) и министром в кабинете отца и должен был играть ведущую роль в новом правительстве. Но он отнюдь не был наивным радикалом. В Соединенных Штатах Андреас был активным сторонником таких умеренных либералов, как Эдлай Стивенсон (Adlai Stevenson) и Хьюберт Хемфри (Hubert Humphrey) [7]. «Его экономические взгляды, – пишет обозреватель «Вашингтон пост» Маркие Чайлдс (Marquis Childs), – относятся к американскому новому курсу» [8].

Андреас Папандреу не скрывал своего желания вытащить Грецию из холодной войны. Он публично подверг сомнению здравость смысла страны, остающейся в НАТО, причем остающейся в нем как сателлит Соединенных Штатов. Он склонялся к установлению отношений с Советским Союзом и другими коммунистическими странами, граничащими с Грецией. Он утверждал, что разбухшие американские вооруженные силы и разведывательные группы, находящиеся в Греции, ставят под угрозу свободу действий страны. Он видел в греческой армии угрозу демократии и стремился очистить ее от старших офицеров – сторонников диктатуры и тех, кто поддерживал монархию [9].

Но «лай» Андреаса Папандреу был сильнее, чем его «укус», что в полной мере продемонстрировало его последующее президентство: он не вывел Грецию из НАТО, а американские базы – из Греции. Но в Вашингтоне времен Линдона Джонсона: если вы не были полностью и беспрекословно с нами, вы были против нас. Джонсон считал, что Андреас, натурализованный американский гражданин, «предал Америку». Президент Джонсон сформулировал свои мысли так:

«Мы дали этому сукиному сыну американское гражданство, не так ли? Он был американцем со всеми правами и привилегиями. И он поклялся в верности нашему флагу. А затем он предал свое американское гражданство. Он вернулся к тому, чтобы просто быть греком. Невозможно доверять человеку, который нарушает присягу верности флагу Соединенных Штатов» [10].

Как же тогда понимать тот факт, что Андреас Папандреу, как позже сообщалось, сотрудничал с ЦРУ в начале 1960-х? (Он раскритиковал публикацию отчета, но не отрицал обвинение) [11]. Если это правда, то эта функция была вполне совместима с либеральными взглядами, особенно в то время. Это былр несовместимо только с его видением Греции как независимой от американской внешней политики, но об этом он узнал позднее.

Что касается старшего Папандреу, то его антикоммунистический послужной список времен его работы премьер-министром – на этот пост он был назначен британцами – в годы гражданской войны против левых в 1944–1945 годах был безупречен. Ноон также демонстрировал беспокойство по поводу независимости Греции от западных сверхдержав. Он не поддался давлению Джонсона и не пошел на компромисс с Турцией в отношении Кипра. Он принял приглашение посетить Москву, и, когда его правительство сообщило, что примет советскую помощь в подготовке к возможной войне с Турцией, американское посольство потребовало объяснений. Кроме того, в попытке залечить старые раны гражданской войны Папандреу начал повторно вводить определенные гражданские свободы и допускать в Грецию некоторых из тех, кто боролся против правительства в период гражданской войны [12].