Убийство демократии. Операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны

Куба стала тем, чего всегда так боялся Вашингтон: предметом для подражания странам третьего мира.

Наряду с военной и экономической агрессией, США давно ведут неустанное пропагандистское наступление на Кубу В данной книги можно найти ряд примеров оного в других странах. Вдобавок к своей огромной журналистской империи за рубежом, ЦРУ на протяжении десятилетий поддерживает анти-кастровские «новостные фабрики» и в самих США. Говорят, что управление иногда поддерживает деньгами такие майамские издания, как Avarice, El Mundo, El Prensa Libre, Bohemia и El Diario de Las Americas, a также AIP — новостную радиостанцию, создающую программы, которые потом бесплатно распространяют сто с лишним небольших радиостанций в Латинской Америке. «Форин пабликейшнз инкорпорэйтед» (Foreign Publications, Inc.) и «Эдиторз пресс сервис» (Editor’s Press Service) — две нью-йоркские фирмы, используемые ЦРУ в качестве прикрытия, тоже являлись частью данной пропагандистской сети [44].

Неизбежны ли были попытки США свергнуть кубинское правительство? Могли ли отношения между этими соседними странами пойти иным путем? Судя по неизменно враждебному отношению США даже к умеренно левым правительствам, ответ на этот вопрос, похоже, таков, что нет причин полагать, будто революционное правительство Кубы могло бы стать исключением. Вашингтонские чиновники, однако, изначально не были плохо настроены против Кубы. Были и такие, кто высказывал осторожное одобрение или оптимизм, основанные, очевидно, на уверенности втом, что происшедшее на Кубе мало отличалось от очередной смены правительства по-латиноамерикански, каковые происходили на протяжении более чем столетия с монотонной регулярностью, меняя имена и лица, но оставляя неизменным раболепие перед Соединенными Штатами.

Затем оказалось, что Кастро — это совсем другой коленкор. Обстановка в Карибском бассейне коренным образом изменилась. Кастро вскоре принялся резко критиковать США. Он резко высказывался о 60-летием американском контроле над Кубой; о том, как по истечении этих 60 лет кубинцы в массовом порядке оказались бедными; как США использовали квоты на импорт сахара для выкручивания рук кубинцам. Он говорил о неприятии американской военной базы в Гуантанамо и достаточно ясно дал понять Вашингтону, что в холодной войне Куба будет проводить политику независимости и нейтралитета. Именно по этим причинам Кастро и Че Гевара отказались от ожидавшей их прибыльной буржуазной карьеры соответственно юриста и врача ради того, чтобы в первую очередь возглавить революцию. Компромиссы не входили в их планы, как не входили они и в планы Вашингтона, не готового мирно уживаться с такими людьми и с таким правительством.

В повестку Совета национальной безопасности (СНБ), собравшегося 10 марта 1959 года, входило рассмотрение возможности «приведения во власть на Кубе другого правительства» [45]. Заседание состоялось еще до того, как Кастро национализировал какую-либо собственность США. В следующем месяце после встречи в Вашингтоне с Кастро вице-президент Ричард Никсон передал президенту памятную записку, в которой заявил о своей убежденности в том, что Кастро «либо невероятно наивен в том, что касается коммунизма, либо разделяет идеи коммунизма», и что к кубинскому лидеру нужно относиться соответствующим образом и соответствующим же образом с ним поступать. Никсон позднее писал, что по кубинскому вопросу в администрации Эйзенхауэра в то время он находился в меньшинстве [46]. Однако еще до истечения года директор ЦРУ Аллен Даллес (Allen Dulles) решил, что необходимо вторжение на Кубу. В марте 1960 года президент Эйзенхауэр разрешил его проведение. Затем было введено эмбарго, не оставившее Кастро иного выбора, кроме как все чаще и чаще обращаться за помощью к Советскому Союзу, подтверждая таким образом в глазах Вашингтона свою коммунистическую сущность. Некоторые утверждали, без каких-либо доказательств, что Кастро изначально был «красным», но скрывал это.

В данном контексте интересно заметить, что Коммунистическая партия Кубы поддерживала Батисту, ее члены входили в его правительство и не поддерживали Кастро и его сторонников до тех пор, пока приход последних к власти не стал неизбежен [48]. Парадокс, но в 1957-1958 годах ЦРУ снабжало деньгами возглавляемое Кастро движение, одновременно поставляя Батисте оружие для борьбы с мятежниками; по всей вероятности, это еще один пример стремления управления подстраховаться [49].

Если бы даже Кастро с самого начала был помягче в высказываниях и соблюдал все дипломатические манеры, но продолжал проводить политику самоопределения и социализма, которые, как он считал, больше всего подходили Кубе (или же были неизбежными при осуществлении некоторых изменений), он всего лишь отсрочил бы час расплаты для себя, да и то ненадолго. Гватемальский президент Хакобо Арбенс (Jacobo Arbenz), иранский премьер-министр Мосаддык (Mosaddegh), лидер Британской Гвианы Чедди Джаган (Cheddi Jagan) и иные лидеры третьего мира делали все возможное, чтобы не наступать на любимый мозоль Вашингтона без необходимости, и являлись куда менее радикальными в своих планах и отношении к США, чем Кастро. Тем не менее все они пали жертвами заговоров, организованных ЦРУ.

В 1996 году стало известно, что в августе 1961 года, четыре месяца спустя после вторжения на Кубу в Заливе Свиней, Че Гевара говорил с Ричардом Гудвином (Richard Goodwin), специальным советником президента Кеннеди, на международной встрече в Уругвае. У Че Гевары для Кеннеди было сообщение. Куба была готова гарантировать свое невступление ни в какие политические альянсы со странами советского лагеря, заплатить за конфискованную у американцев собственность производимыми на острове товарами и рассмотреть ограничение своей поддержки левым повстанцам по всему миру в обмен на прекращение Соединенными Штатами всех враждебных действий против Кубы. Вернувшись в Вашингтон, Гудвин посоветовал президенту «тихо усилить» экономическое давление на Кубу. В ноябре того же года Кеннеди одобрил проведение операции «Мангуст», ставившей целью спровоцировать восстание на Кубе.

31. Индонезия, 1965

ЛИКВИДАЦИЯ ПРЕЗИДЕНТА СУКАРНО. И ЕЩЕ 500 ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК

Вооруженные ножами с широким лезвием, которые называются паранг, банды мусульман проникали по ночам вдома коммунистов, вырезая целые семьи. Путешественники рассказывают о небольших реках и ручьях, сплошь забитых трупами. Сообщение по рекам в некоторых местах серьезно затруднено.

*Тайм*, декабрь 1965года?IJ

Почти 100 коммунистов и лиц, подозреваемых в членстве в коммунистической партии, согнали в городской ботанический сад и расстреляли из пулемета. Голову директора школы, члена КПИ [Коммунистической партии Индонезии], насадили на шест и демонстрировали его ученикам, которых специально собрали с этой целью.

* Нью-Йорк таймс», май 1966года [2]

Общее ЧИСЛО индонезийцев, убитых в течение нескольких лет после неудачного государственного переворота, варьируется от 500 тысяч до 1 миллиона [3].

Ранним утром 1 октября 1965 года небольшая группа младших офицеров похитила и убила шесть генералов и захватила несколько важнейших точек в столице Индонезии Джакарте. Затем они вышли в эфир с заявлением о том, что их действия были направлены на предотвращение путча так называемого «генеральского совета», запланированного на День армии (5 октября). По их словам, подготовка путча оплачивалась ЦРУ и была нацелена на лишение власти президента Сукарно (Sukarno). Однако к исходу дня мятежники в Джакарте были разгромлены армейскими частями под командованием генерала Сухарто (Suharto); несколько поддержавших мятежников воинских частей в других городах продержались на день или два дольше [4].

Сухарю — это человек, послуживший и голландским колонизаторам, и японским оккупантам [5]. Его коллеги заявили, что за «попыткой государственного переворота» младших офицеров стояла большая влиятельная Коммунистическая партия Индонезии (КПИ), а за ней — коммунистический Китай. Военные воспользовались возможностью и захватили бразды правления в государстве, ограничили властные полномочия Сукарно (вскоре его низвели до положения зиц-председателя) и устроили кровавую бойню, чтобы раз и навсегда уничтожить КПИ, с которой Сукарно обязывал их делить власть в государстве на протяжении многих лет. По крайней мере на этот раз им подвернулась возможность узаконить эти свои долгожданные действия.

Поощрялось участие антикоммунистических организаций и лиц, особенно мусульман, в убийстве любого, заподозренного в симпатиях к КПИ. Индонезийцы китайского происхождения тоже становились жертвой обезумевших фанатиков. Одной из причин возбуждения индонезийского народа был показ по телевидению и публикация в прессе фотографий сильно разложившихся трупов убитых мятежниками генералов. Общественности заявили, что перед смертью их кастрировали и вырвали им глаза женщины-коммунистки. Позднее военные совершили ошибку, позволив использовать результаты официальной аутопсии генералов в качестве доказательств в ходе ряда судебных разбирательств: в чрезвычайно подробных результатах вскрытия среди причиненных повреждений перечислялись только пулевые ранения и синяки — и никаких кастраций или вырванных глаз [6].

Затем последовало то, что «Нью-Йорк таймс» назвала «одним из дичайших массовых убийств в современной политической истории» [7]. Журнал «Лайф» писал, что это было насилие, «окрашенное не только фанатизмом, но и кровожадностью и чем-то наподобие колдовства» (8].

25 лет спустя американские дипломаты рассказали о том, что они систематически составляли подробные списки «коммунистических» активистов, начиная с высших уровней власти вплоть до сельских лидеров, и передали по меньшей мере 5000 имен индонезийским военным, которые затем ловили и убивали этих людей. Американцы затем исключали убитых и схваченных из списков. Роберт Мартенс (Robert Martens), бывший сотрудник политического отдела посольства США в Джакарте, заявил в 1990 году: «Это действительно очень помогло [индонезийским] военным. Вероятно, они убили множество людей, и на руках у меня, вероятно, много крови, но это не так уж и плохо. Иногда приходит время, когда в решающий момент необходимо нанести сильный удар».