Убийство императора Александра II. Подлинное судебное дело
Шрифт:
4 марта 1881 года, вследствие заявления дворником дома графа Менгдена, находящегося на углу Малой Садовой и Невского проспекта, о том, что содержатель сырной лавки в подвальном этаже того же дома крестьянин Евдоким Ермолаев Кобозев скрылся вместе с женой своей Еленой Федоровной, а в самой лавке найдена земля и разные орудия землекопания, произведен был осмотр означенной лавки, причем из жилья, смежного с лавкой, под ближайшим к ней окном был обнаружен подкоп под улицу Малую Садовую; в самой лавке на прилавке разложены сыры, в стоящих здесь же бочке и кадке, под соломой и за деревянной обшивкой нижней части задней и боковых стен, а равно в смежном жилье и подвалах сложена земля и в разных местах разбросаны землеко-пательные и минные инструменты. В жилье стена под окном пробита, и в ней открывается отверстие, ведущее в подземную галерею, обложенную внутри досками и простирающуюся на две с лишком сажени до средины улицы. В отверстии оказалась склянка с жидкостью для заряжения гальванической батареи, элементы которой найдены тут же в корзине, а от батареи шли по мине проводы, оканчивавшиеся снарядом, состоявшим из черного динамита, количеством около двух пудов, капсюли с гремучей ртутью и шашки пироксилина, пропитанного нитроглицерином. Такое устройство снаряда, по отзыву экспертов, вполне обеспечивало взрыв, от которого должна была образоваться среди улицы воронка до двух сажен в диаметре, а в соседних домах были бы вышиблены оконные рамы и, вероятно, обвалились бы печи и потолки. Следствием обнаружено, что называвшие себя супругами Кобозевыми наняли лавку в доме графа Менгдена в декабре 1880 года и, переехав в январе настоящего года, открыли торговлю сыром при такой обстановке, которая скоро обратила на себя внимание многих
Обсудив изложенные обстоятельства дела и предъявленные против подсудимых обвинения, Особое присутствие останавливается прежде всего на обвинении всех их в принадлежности к тайному сообществу, имевшему целью ниспровержение посредством насильственного переворота существующего в империи государственного и общественного строя и предпринявшему с сей целью ряд посягательств на жизнь священной особы государя императора Александра Николаевича, убийств и покушений на убийство должностных лиц и вооруженных сопротивлений законным властям, и в этом отношении находит, что самими подсудимыми Желябовым, Кибальчичем и Перовской дерзостно провозглашаются не только принадлежность их к такому сообществу, именуемому ими «социально-революционной партией» или партией «Народная воля» и, в частности, «террористическим отделом», но и все злодеяния, совершенные ими, выставляются заслугой их перед этим сообществом; что подсудимая Гельфман также заявляет о своей принадлежности к этому сообществу и что хотя подсудимые Рысаков и Тимофей Михайлов, сознаваясь в принадлежности к особому, организованному Желябовым и им направленному тайному сообществу, и дают отличные от прочих подсудимых объяснения как о целях этого сообщества, так и о средствах, применяемых оным для достижения этих целей, но объяснения эти не заслуживают уважения, и по удостоверенным данным о близких связях Рысакова и Михайлова с прочими подсудимыми и по прочим обстоятельствам дела Особое присутствие приходит к убеждению о принадлежности и их, Рысакова и Михайлова, к тому же сообществу, преступными принципами которого руководились и прочие подсудимые. Переходя к обвинению подсудимых в страшном злодеянии 1 марта, Особое присутствие находит, что, независимо от сознания самих подсудимых, всеми несомненными данными дела все они вместе изобличаются в предварительном как между собою, так и с другими обнаруженными (застрелившийся Саблин и умерший 1 марта человек, проживавший под ложным именем Ельникова) и не обнаруженными по делу лицами соглашении лишить жизни государя императора Александра Николаевича 1-го сего марта, имевшем своим ужасным последствием причинение его императорскому величеству посредством метательного снаряда тяжких ран и затем страдальческую кончину его величества. Что же касается до различного соучастия подсудимых в приведении этого соглашения в исполнение, то оказываются виновными: 1) Желябов – в том, что, умыслив это посягательство на священную жизнь монарха, согласил на него Рысакова и других лиц, руководил приготовительными их действиями до своего ареста (27 февраля 1881 года), сводя их для совещания об этом между собой на особо предназначенных для подобных сходок квартирах, и принял непосредственное участие в земляных работах по устройству подкопа, проведенного из подвальной лавки под Малую Садовую улицу, со снарядом для взрыва полотна улицы при проезде государя; 2) Перовская – в том, что руководила действиями исполнителей и самим совершением злодеяния, именно: устроила пред тем постоянное наблюдение за выездами его императорского величества, а 1 марта принесла в подготовленную для собрания соучастников квартиру два предназначенных для сего злодеяния взрывчатых метательных снаряда, и, зная о вышеупомянутом подкопе на Малой Садовой, начертила план местности, и, передав принесенные ей два метательных снаряда собравшимся в означенной квартире злоумышленникам, указала каждому из них пункт, и затем на Михайловской улице подала знак, по которому злоумышленники должны были идти на Екатерининский канал и здесь ожидать проезда государя для приведения своего умысла в исполнение; 3) Кибальчич – в том, что техническими указаниями и приготовлениями запала для взрыва принял участие в устройстве подкопа под Малой Садовой улицей, а затем изготовил и приспособил четыре метательных снаряда, одним из которых был произведен тот взрыв, который повлек за собой кончину его величества; 4) Рысаков – в том, что бросил под карету государя первый метательный взрывчатый снаряд, произведший под той каретой взрыв; 5) Гельфман – в том, что заведовала в качестве хозяйки квартирами, которые служили для сбора злоумышленников, в которых происходили с ведома ее, Гельфман, совещания о приготовлявшемся злодеянии и в одну из которых с ее же ведома были 1 марта принесены взрывчатые метательные снаряды, предназначенные для злодеяния; и 6) Михайлов – в том, что участвовал в приготовительных к злодеянию 1 марта действиях, предварительно накануне оного пробой предназначавшегося для злодеяния метательного взрывчатого снаряда. Затем по предъявленным против подсудимых Желябова, Кибальчича и Перовской обвинениям в других посягательствах на священную особу государя императора Александра Николаевича они, по несомненным обстоятельствам дела, в связи и с их собственным сознанием, должны быть признаны виновными: Желябов – в устройстве вместе с другими лицами в ноябре 1879 года под полотном железной дороги близ города Александровска мины для разорвания динамитом поезда, в котором изволил находиться его императорское величество, причем при проходе 18 ноября означенного поезда он, Желябов, сомкнул проведенные чрез мину проводники гальванического тока, но взрыва не последовало по обстоятельствам, от Желябова не зависевшим; Кибальчич – в принятии участия в приготовлениях как к взрыву императорского поезда на Одесской железной дороге близ Одессы в том же ноябре 1879 года хранением у себя всех нужных для сего снарядов и приобретением и приспособлением спиралей Румкорфа, так и к означенному выше взрыву 18 ноября 1879 года близ города Александровска посредством доставления Желябову необходимой для совершения этого преступления спирали Румкорфа; и Перовская – в принятии по соглашению с другими лицами непосредственного участия в приготовлениях к взрыву полотна Московско-Курской железной дороги близ Москвы при проезде императорского поезда, во время какового прохождения 19 ноября 1879 года наблюдала за прибытием означенного поезда и подала лицу, имевшему произвести взрыв, сигнал, по которому взрыв действительно и последовал, не причинив, однако же, по обстоятельствам, от нее, Перовской, не зависевшим, никакого вреда лицам, в поезде находившимся. Наконец, Тимофей Михайлов, по показаниям свидетелей и другим обстоятельствам дела, должен быть признан виновным в том, что при задержании его 3 марта 1881 года в квартире № 5 дома № 5 по Тележной улице умышленно, с целью лишить жизни кого-либо из задержавших его лиц сделал в них шесть выстрелов из револьвера, чем причинил опасную рану городовому Ефиму Денисову и контузию помощнику пристава Слуцкому.
Законные последствия установленных таким образом фактов виновности подсудимых должны быть следующие: 1) за принадлежность к означенному выше тайному обществу и за злоумышленное соучастие в посягательствах на священную особу государя императора подсудимые на основании 241-й, 242-й, 243-й и 249-й статей Уложения о наказаниях должны подлежать лишению всех прав состояния и смертной казни, вид которой определяется судом (18-я статья Уложения); 2) тому же наказанию должен подлежать и подсудимый Рысаков, несмотря на его несовершеннолетие, по точной силе 139-й статьи Уложения, на основании которой несовершеннолетние от 14 до 21 года за учинение преступлений, влекущих за собой лишение всех прав состояния, подвергаются тем же наказаниям, как и совершеннолетние с сокращением лишь срока каторжных работ, если они подлежат таковым, и 3) что вооруженное сопротивление, оказанное Тимофеем Михайловым при задержании его 3 марта 1881 года, должно быть подведено под действие 1459-й статьи Уложения по прод. 1876 года.
Посему Особое присутствие Правительствующего сената определяет: подсудимых: крестьянина Таврической губ[ернии] Феодосийского уезда Петровской волости дер[евни] Николаевки Андрея Иванова Желябова, 30 лет; дворянку Софью Львову Перовскую, 27 лет; сына священника Николая Иванова Кибальчича, 27 лет; тихвинского мещанина Николая Иванова Рысакова, 19 лет; мозырскую, Минской губ[ернии] мещанку Гесю Мирову Гельфман, 26 лет, и крестьянина Смоленской губ[ернии], Сычевского уезда, Ивановской волости, дер[евни] Гаврилково Тимофея Михайлова, 21 года – на основ[ании] ст[атей] Улож[ения] о нак[азаниях] 9, 13, 18, 139, 152, 241, 242, 243, 249 и 1459 (по прод. 1876 года) лишить всех прав состояния и подвергнуть смертной казни чрез повешение. Приговор сей относительно дворянки Софьи Перовской по вступлении его в законную силу, прежде обращения
к исполнению, на основании 45-й статьи Устава уголовного судопроизводства, представить через министра юстиции на усмотрение его императорского величества.Сенатор А.И. Синицын, объяснив осужденным порядок обжалования настоящего приговора, объявил, что Особое присутствие Правительствующего сената определило для принесения кассационных жалоб суточный срок, истекающий 31 марта в 5 часов пополудни.
31 марта, в 5 часов пополудни, истек суточный срок, определенный осужденным Особым присутствием Правительствующего сената по делу о злодеянии 1 марта на обжалование состоявшегося о них приговора.
В течение означенного срока кассационных жалоб осужденными принесено не было, но двумя из них – Рысаковым и Михайловым – поданы были всеподданнейшие на имя государя императора просьбы о помиловании, предложенные на точном основании статьи 1069 Устава уголовного судопроизводства ч. II т. XV (изд. 1876 года) Особому присутствию Правительствующего сената. Особое присутствие нашло, что хотя из несомненных данных дела усматривается, что Рысаков имеет от роду 19 лет, что в прошлом, весьма близком к совершению злодеяния 1 марта, он был безупречного поведения, усердно занимался учением и не был заражен преступными мыслями, что в последнее время он подпал под сильное влияние одного из главных виновных по настоящему делу, Желябова, что Михайлов, недавно достигший 21 года, стоит на низкой степени умственного и нравственного развития и не мог вполне сознавать всех преступных целей, преследовавшихся тайным сообществом, к которому он примкнул, тем не менее все изложенные обстоятельства могли бы иметь значение и быть приняты судом в соображение по всякому иному преступлению, но не по злодеянию, жертвой коего пал в Бозе почивший император. Закон (241-я ст. Уложения о наказаниях), карающий одинаково всех участников злоумышления и преступного действия против жизни государя императора, и даже только умысливших оные, не допускает между ними никакого различия. Злодеяние, лишившее отечество его венценосного вождя, всю жизнь свою посвящавшего заботам о благе государства и благополучии его верноподданных, так противоестественно, так ужасно омрачило русскую землю таким потрясающим горем, так неслыханно в летописях русского народа, что и самая малая доля участия в таком злодеянии должна в убеждении Русского суда стоять выше величайших злодеяний на земле. Посему, считая невозможным при исполнении возложенной на него ст. 1069 Устава уголовного судопроизводства (изд. 1876 года) обязанности воспользоваться представляющимися по делу данными, имеющими в общем смысле значение уменьшающих вину обстоятельств, присутствие Правительствующего сената полагало, что всеподданнейшие просьбы Рысакова и Михайлова о помиловании представляются не заслуживающими уважения.
По всеподданнейшему о сем докладу министра юстиции государь император высочайше повелеть соизволил: поступить сообразно заключению Особого присутствия.
Затем Особое присутствие определением, состоявшимся 1 апреля, признав, что приговор его относительно всех осужденных вступил в законную силу, постановило обратить оный к исполнению. Вслед за сим исполняющий обязанности прокурора довел, на основании 955-й и 2-го пункта 959-й статей Устава уголовного судопроизводства т. XV, ч. II Св. зак. (изд. 1876 года), до сведения Правительствующего сената, что вследствие заявления осужденной Геси Гельфман о ее беременности, она была освидетельствована 31 марта в присутствии лица прокурорского надзора и петербургского градоначальника врачами-экспертами: директором повивального института Баландиным, экстраординарным профессором Медико-хирургической академии Славянским, доцентом той же академии Сутугиным и доктором Дома предварительного заключения Гарфинкелем, и признана находящейся в состоянии беременности на четвертом лунном месяце. В разрешение помянутого затруднения, встреченного прокурором при исполнении приговора, Особое присутствие постановило, на основании 2-й ч. т. XV (изд. 1876 года) Устава уголовного судопроизводства статьи 959-й п. 2-го и ввиду законов о судопроизводстве по делам о преступлениях и проступках ст. 518, исполнение над Гельфман состоявшегося 26–29 минувшего марта приговора Особого присутствия отложить.
Копии с указанных определений переданы в 8 часов вечера того же 1 апреля прокурору судебной палаты, которым и препровождены в 11 часов вечера петербургскому градоначальнику для надлежащих с его стороны распоряжений.
В пятницу, 3 апреля, в 9 часов утра, на Семеновском плацу, согласно произведенному заранее официально заявлению, была совершена казнь пяти цареубийц: Андрея Желябова, Софии Перовской, Николая Кибальчича, Николая Рысакова и Тимофея Михайлова.
Все означенные преступники содержались в Доме предварительного заключения и оттуда были отправлены на место казни, на Семеновский плац. Подполковник Дубисса-Крачак принял преступников из Дома предварительного заключения и сопровождал их под конвоем до места казни по улицам: Шпалерной, Литейному проспекту, Кирочной, Надеждинской и Николаевской до Семеновского плаца. В распоряжении его находились 11 полицейских чиновников, несколько околоточных надзирателей, городовых и, сверх того, местная полиция 1-го, 2-го, 3-го и 4-го участков Литейной части и 1-го и 2-го участков Московской части. Конвой, сопровождавший преступников, состоял из двух эскадронов кавалерии и двух рот пехоты.
Наблюдение за порядком на Семеновском плацу, на месте казни, с прилегающими к нему улицами, было поручено полковнику Есипову, в распоряжении которого находились шесть полицейских чиновников, много других лиц, а также местная полиция 3-го и 4-го участков Московской части и 3-го участка Александро-Невской части. У Дома предварительного заключения, по пути следования и на Семеновском плацу были, сверх того, усиленные наряды конных жандармов.
В помощь полиции по пути следования от войск находились следующие части: рота на Шпалерной улице, у Дома предварительного заключения, рота на Литейном проспекте со стороны Арсенала, рота на углу Невского проспекта и Николаевской улицы, рота по Николаевской улице у мясного рынка. В распоряжении полицеймейстера полковника Есипова находились четыре роты и две сотни казаков на Семеновском плацу; две роты у входа с Николаевской улицы на плац; две роты у входа с Гороховой улицы на плац; одна рота у Царскосельской железной дороги и одна рота по Обводному каналу.
Всеми войсками на Семеновском плацу командовал начальник 2-й гвардейской кавалерийской дивизии генерал-адъютант генерал-лейтенант барон Дризен.
В 7 часов 50 минут ворота, выходящие из Дома предварительного заключения на Шпалерную улицу, отворились, и спустя несколько минут из них выехала первая позорная колесница, запряженная парой лошадей. На ней с привязанными к сиденью руками помещались два преступника: Желябов и Рысаков.
Они были в черных, солдатского сукна, арестантских шинелях и таких же шапках, без козырьков. На груди у каждого висела черная доска с белой надписью: «Цареубийца». Юный Рысаков, ученик Желябова, казался очень взволнованным и чрезвычайно бледным. Очутившись на Шпалерной улице, он окинул взором части сосредоточенных войск и массу народа и поник головой. Не бодрее казался и учитель его, Желябов. Кто был на суде и видел его там бравирующим, тот, конечно, с трудом узнал бы этого вожака цареубийц – так он изменился. Впрочем, этому отчасти способствовала перемена костюма, но только отчасти. Желябов как тут, так и во всю дорогу не смотрел на своего соседа, Рысакова, и, видимо, избегал его взглядов.
Вслед за первой выехала из ворот вторая позорная колесница с тремя преступниками: Кибальчичем, Перовской и Михайловым. Они также были одеты в черные арестантские одеяния. София Перовская помещалась в середине, между Кибальчичем и Михайловым. Все они были бледны, но особенно Михайлов. Кибальчич и Перовская казались бодрее других. На лице Перовской можно было заметить легкий румянец, вспыхнувший мгновенно при выезде на Шпалерную улицу. Перовская имела на голове черную повязку вроде капора. На груди у всех также висели доски с надписью: «Цареубийца». Как ни был бледен Михайлов, как ни казался он потерявшим присутствие духа, но при выезде на улицу он несколько раз что-то крикнул. Что именно – разобрать было довольно трудно, так как в это самое время забили барабаны. Михайлов делал подобные возгласы и по пути следования, зачастую кланяясь на ту и другую сторону собравшейся по всему пути сплошной массе народа.
Следом за преступниками ехали три кареты с пятью православными священниками, облаченными в траурные ризы, с крестами в руках. На козлах этих карет помещались церковнослужители. Эти пять православных священников для напутствования осужденных прибыли в Дом предварительного заключения еще накануне вечером, в начале восьмого часа.
Рысаков охотно принял священника, долго беседовал с ним, исповедался и приобщился Святых Тайн. 2 апреля Рысакова видели плачущим; прежде он зачастую в заключении читал Святое Евангелие. Михайлов также принял священника, довольно продолжительно говорил с ним, исповедался, но не причащался Святых Тайн. Кибальчич два раза диспутировал со священником, от исповеди и причастия отказался; в конце концов он попросил священника оставить его. Желябов и София Перовская категорически отказались принять духовника.