Убийство на верхнем этаже

– Разумеется!

– Насчет рыжего цвета? – таинственно осведомился окружной инспектор.

Инспектор Бич посмотрел на Роджера и рассмеялся.

– Вы про Рыжего Мака? Да нет. Скорее Красавчик Берти.

– Берти сейчас сидит.

– Да нет же! – с раздражением воскликнул Бич.

– Точно вам говорю. Я сам его и упрятал пару месяцев назад. Злонамеренное бродяжничество. Ему еще полгода сидеть.

Инспектор Бич выглядел не на шутку озадаченным.

– Очень странно. От этого дела за версту несет Красавчиком Берти.

– Берти на мокруху не пойдет, – уверенно заявил окружной инспектор. – Я его знаю как свои пять пальцев. Да и кишка у него тонка.

– А может быть, кто-то просто работал под Красавчика Берти? – участливо заметил Роджер. – Ну, чтобы сбить вас со следа.

Детективы обменялись улыбками.

– Я что-то не то сказал? – поинтересовался Роджер.

– Вовсе нет, сэр, – успокоил его Бич. – Просто мы с мистером Меррименом подумали, что вы, должно быть, уйму этих детективных книжонок прочитали, только и всего.

Глава 3

У сержанта Эффорда было что сообщить.

Слушая его, Морсби, Роджер и окружной инспектор жевали бутерброды с говядиной, которые сержант заботливо прихватил с собой. Было уже почти три часа дня.

– Ну, мотив я нашел, – первым делом объявил сержант. – Бабуся, по слухам, держала где-то здесь целую кучу денег: не то пять сотен, не то пять тысяч фунтов, это уж у кого как с воображением…

– Ого! – сказал Морсби. – Стало быть, ставки растут?

– Вы уже знали об этом, сэр? – спросил сержант.

– Мы знали, что она, предположительно, хранит все свои деньги здесь. Удалось выяснить почему?

– Да, не доверяла банкам и тому подобным конторам. Не положила на счет ни пенни с тех самых пор, как в молодости лишилась нескольких фунтов, испарившихся вместе с каким-то частным банком. Похоже также, у нее был вполне приличный доход и, поскольку она явно почти ничего не тратила, все эти слухи могут оказаться правдой.

– Нужно выяснить детали. Эффорд, займитесь этим.

– Да, сэр. Из уборщицы многого вытянуть не удалось, но у меня большие надежды на соседку по лестничной клетке, миссис Пилчард. Если верить миссис Бойд, она еще хоть как-то подходит под понятие приятельницы мисс Барнетт, точнее, только она одна и подходит.

– Как насчет родственников?

– Миссис Бойд сильно сомневается, что они у нее были. В чем она уверена, так это что ее никто и никогда не навещал. Впрочем, это можно уточнить у миссис Пилчард. Еще она говорит, что мисс Барнетт в жизни не получала больше одного письма в месяц, да и то, единственное всегда было отпечатано на машинке. Разумеется, это касается корреспонденции, которая проходит через миссис Бойд; за те письма, которые почтальон разносит по квартирам лично, она не ручается.

То и дело заглядывая в блокнот, сержант продолжил делиться откровениями миссис Бойд о характере и привычках покойной. Впрочем, все это детективы уже знали, просто осмотрев квартиру. В нечистоплотности мисс Барнетт, равно как и в ее исключительной скаредности, сомневаться никак уж не приходилось, а о ее пьянстве красноречиво свидетельствовала обнаруженная окружным инспектором горка пустых бутылок из-под виски; догадаться о ее склочности, подозрительности и эксцентричности можно было и без намеков миссис Бойд, старательно пересказанных сержантом. На редкость отталкивающая старушка, решил Роджер.

Однако состоятельная. Деньги у нее были. То, что хранилось, по слухам, в квартире, было всего лишь остатками дивидендов. Сам же капитал, насколько знала миссис Бойд, был вложен в ценные бумаги. Точной суммы миссис Бойд назвать не могла, но цифры называли самые значительные.

– Ну, это мы скоро выясним, – уверенно заметил Морсби.

– Будто напрашивалась, чтобы ее обчистили, – поделился сержант своим мнением о странноватой привычке мисс Барнетт складировать наличность дома вместо того, чтобы относить ее в банк. – Странно только, что этого не случилось раньше.

Роджера это удивляло тоже.

Сержант снова заглянул в свой блокнот и перешел к списку подозрительных лиц, которых видели возле дома во второй половине дня – опять же, ссылаясь на мисс Бойд, поскольку, никуда не денешься, она одна завела привычку высаживаться после обеда у окна со своим рукоделием и посматривать на входящих и выходящих хозяйским оком, что, понятно, делало ее показания еще более ценными.

Миссис Бойд перечислила следующих незнакомых ей личностей, посетивших здание в период с обеда и до наступления темноты: нового почтальона, неизвестного мужчину с чемоданчиком для инструментов (явившегося, предположительно, наладить стиральную машину в третьей квартире); еще один мужчина с чемоданчиком для инструментов, но уже с мальчиком; агитатор от какой-то партии; рекламный агент, предлагающий уцененную с восьми гиней до сорока восьми шиллингов историю европейских войн в двенадцати томах (с картами и со множеством иллюстраций); сестра милосердия, собирающая пожертвования (из этих троих каждый успел пообщаться с миссис Бойд лично); целая куча других незнакомцев – если верить миссис Бойд, общим числом до дюжины, – и, наконец, несколько человек, которых миссис Бойд узнала и с готовностью описала сержанту, а тот старательно записал в свой блокнот.

– Н-да, – протянул его начальник. – Здесь, похоже, ловить нечего. Кое-кого из них проверить, конечно, можно, только сильно я сомневаюсь, что это нам поможет. А с наступлением темноты, как я понимаю, она никого больше не видела?

Сержант заверил, что так оно все и было, за вычетом агитатора и монахини, но они оба звонили у парадного, и миссис Бойд лично им открывала.

– И можно даже не сомневаться, что уж он-то пришел в темноте, проворчал Морсби. – Да?– откликнулся он на стук в дверь. – Войдите.

Появился сержант Эндрюс из отдела дактилоскопии.

– Я прошелся по всем комнатам, сэр. Нигде ни единого отпечатка.

– Ни единого. Впрочем, я так и думал. Что ж, тогда возвращайтесь. После того как пообедаете, конечно. Инспектор Бич уже закончил?

– Он спустился во двор, сэр, посмотреть, не найдется ли чего там. Я так понимаю, хочет осмотреть царапины на стене. Еще вам просили передать, сэр, что здесь мистер и мисс Смит; они сейчас у себя в квартире.

– А, да! Ну что ж, давайте ими займемся. Только по отдельности. Сначала – муж. Скажите там этому сержанту из окружного…

Эндрюс ушел, и Морсби повернулся к Эффорду.

– Что-нибудь еще?

– Ничего существенного, сэр.

– Ладно, тогда я пока побеседую с этим Смитом. Вы двое будьте здесь. Мистер Шерингэм, желаете присутствовать?

– Если не возражаете… – вежливо отозвался тот.

– Нисколько. Думаю, мистер Эн… Не важно. Смит тоже. Да-да, Эффорд, пропустите, если это он.

Мистер Энизма Смит был приятным мужчиной лет пятидесяти и, несмотря на то, что явно чувствовал себя не в своей тарелке, казался приятно взволнованным. Помявшись в дверях, он обвел комнату взглядом и, не задумываясь, обратился к Морсби.