Убийство под Темзой

Полицейский вздохнул, погладил усы и сказал:

– Я вижу вы настырный малый. Что ж, поскольку вы мне оказали услугу, то я не могу вам отказать. Приходите завтра к десяти.

– Исключительно вам благодарен.

Детектив улыбнулся и спросил:

– Вы говорите по-английски почти без акцента. И словарный запас у вас, как у образованного британца. Откуда такие знания?

– У нас в доме жила миссис Томсон. Она учила меня с семи лет.

– Ах да, я слыхал, что у русских была мода выписывать из Британии гувернанток.

Ардашев кивнул.

– И из Франции тоже. Мадмуазель Кюри учила французскому.

– Жили не бедно?

– Грех жаловаться.

– Из дворян?

– Да.

– А вы куда сейчас? На баржу?

– Признаться, я голоден. Мечтаю о скромном завтраке, – докурив папиросу, выговорил студент.

– Верное решение, – кивнул сыщик. – Не грех будет пропустить и кружечку портера. Ведь сегодня ваша жизнь могла бы пойти совсем другим курсом. И кто знает, что бы с вами случилось, окажись вы среди каторжан.

Полицейский протянул руку. Клим, ответив на рукопожатие, вымолвил:

– Премного благодарен.

– Могу довести вас к станции подземки, или остановки омнибуса. Надеюсь, полицейская карета вас не смущает?

– Спасибо за предложение, мистер Джебб, но у меня с ней связаны не особенно приятные переживания. Лучше я прогуляюсь. Всего доброго!

– До свидания, мистер Ардашев.

Клим понял, что оказался в Сити. Эта часть города была менее заселена, чем остальной Лондон. В ней располагались правительственные учреждения, банки и конторы. Улицы напоминали широкую реку во время ледохода, покрытую сплошною массой плывущих по течению льдин: снующих прохожих, быстрых кэбов и флегматичных омнибусов, уносимых непрерывным потоком в бескрайнее жизненное море. Пабы, встречающиеся на пути, имели роскошные вывески и резные дубовые двери. Глядя на них, становилось понятно, что цены в этих английских трактирах были отнюдь не студенческие. Ардашев пересёк одну площадь и две улицы. Он свернул наугад в небольшой переулок, прошёл через арку и вдруг увидел драку. Вернее, это было избиение. Трое молодых людей в кепках и простой одежде мутузили одного бедолагу со съехавшим набекрень котелком. Они зажали его у самой стены. Парень едва отбивался и всё чаще пропускал удары. Клим аккуратно снял крылатку и котелок. Положив одежду на каменный парапет, он кинулся на нападавших, один из которых – широкоплечий верзила – был обращён к нему спиной. Получив по затылку, тот осел на землю. Двум другим хватило три точных удара. Хрустнула чья-та челюсть, и раздался дикий вопль. Нападавшие бросились прочь, исчезнув в подворотне.

Осмотрев сбитую на кулаках кожу, Ардашев вздохнул и принялся искать золотую манжетную запонку, выпавшую во время драки.

– Спасибо, сэр, – окровавленными губами, пролепетал молодой человек со слегка оторванным стоячим воротником а-ля Гладстон.

– Не стоит благодарностей.

– Вы что-то потеряли?

– Запонку.

Англичанин поднял с земли небольшой предмет и протянул спасителю.

– Вот она.

– Благодарю. Их мне подарил отец в честь окончания гимназии.

– Вы иностранец?

– Да, из России.

– Не думал, что в вашей стране так распространён английский бокс.

– Простите?

– Вы мастерски нанесли сначала хук справа, потом слева, а затем последовал разящий апперкот…

– Разве? А я и не знал. Это мой обычный стиль в драке.

– И часто вам приходится махать кулаками?

– Нет, ну что вы! Пару раз в год, не больше. В России нельзя быть слабым. А что им от вас было нужно?

– Деньги и часы. Это уличные грабители.

– Ясно.

Подав незнакомцу открытый кожаный портсигар, Клим предложил папиросу.

– О! Russian cigarettes? [30] У нас их не найти.

Молодые люди с удовольствием задымили.

– Меня зовут Роберт Аткинсон. Студент. Учусь на хирургическом отделении Лондонского университета.

– Клим Ардашев. Закончил два курса факультета правоведения Императорского университета в Санкт-Петербурге, – отрекомендовался русский студент и пожал руку британцу.

– О! Будущий адвокат? Судья?

– Не знаю, – пожал плечами Клим. – Возможно, переведусь на факультет восточных языков. Последнее врем я увлёкся арабским и турецким. Хочется поездить по миру, а не протирать штаны в судебных заседаниях.

30

В Англии папиросы называют русскими сигаретами.

– Тогда вас надо познакомить с моим отцом. Он бывший дипломат. Служил консулом в Константинополе. За заслуги перед Британией королева Виктория поощрила его высшей наградой – орденом Подвязки. Он введён в палату лордов. Сейчас занимается политикой.

– Надо же, – усмехнулся Ардашев. – Я только что спас сына члена палаты лордов.

Россиянин окинул взглядом нового знакомого. Он был немного ниже ростом, имел рыжие волосы. Его оттопыренные уши смешно светились на солнце. Большой открытый лоб и пытливые глаза свидетельствовали, если не о недюжинном уме, то, по крайней мере, о любознательности.

– И за это, сэр, я очень вам благодарен. Я был бы польщён возможностью пригласить вас на кружечку эля, – выговорил молодой человек.

– С радостью! Я мечтал об этом больше суток.

– Тогда идёмте. Тут совсем рядом, на Флит-стрит есть отличное местечко.

…Остальную часть дня Ардашев помнил хорошо, но лишь до определённого момента.

Открыв под утро глаза, он обнаружил на своём плече мирно спящую миссис Тейлор. «Господи, – пронеслись едкие, точно щёлочь, мысли, – как хозяйка баржи оказалась в моей постели? Но раз уж она меня обнимает, значит, не всё так плохо».

От тепла нежного женского тела и аромата духов стало немного легче, но адски раскалывалась голова и чертовски хотелось курить. Во рту пересохло. Он попытался высвободить плечо из-под женской головки и встать, но Агнесса проснулась. На её лице появилась похотливая улыбка.

– Дорогой, – прошептала она, касаясь уха губами. – Прошу тебя ещё раз сделать со мной всё то, что ты вытворял вчера. Я была на седьмом небе… Ну пожалуйста… – простонала она и добавила: – Мой мальчик, будь послушным, взрослым леди нельзя отказывать…

V

Первый луч солнца проник в комнату Клима, как раз тогда, когда миссис Тейлор поднялась с постели и стала одеваться. Клим стоял у открытого окна, курил и любовался её фигурой. Хозяйка баржи вышла, но скоро вернулась, держа стакан с мутной жидкостью.

– Выпей до дна, – сказала она, – и тебе станет легче.

– Надеюсь, это не яд? – осведомился Ардашев. – Ты ведь не отравишь меня, как Лукреция Борджиа?

– Зачем же убивать такого красавчика? – вымолвила миссис Тейлор, глядя на Клима влюблёнными глазами. – Я приготовила эгг-ног. Тут два яйца, немного молока и совсем чуть-чуть бренди. Не пройдёт и получаса – тебе станет легче.

– Римляне лечились от похмелья совиными яйцами. Я читал об этом у Плиния Старшего. Подозреваю, что он украл эту идею у египтян, – Ардашев усмехнулся и проронил: – А не разворошить ли нам несколько совиных гнёзд в Гайд-Парке?

– В любом случае, свежий воздух тебе не помешает. Хочешь, я накрою завтрак на палубе?

– Было бы неплохо, дорогая.

– Не кажется ли тебе, что мы называем друг друга так, будто мы муж и жена?

– А ты против?

– Наоборот. Но даже, если бы я была свободна, нам всё равно нельзя было бы венчаться.