Убийство в частной клинике

— С медиками в таких случаях всегда непросто: держат оборону, если можно так выразиться, — рассуждал Фокс.

— Этого-то я как раз и не наблюдаю. Прочитал стенограмму дознания, и меня поразило вот что: вся эта компания играет во что-то вроде салок в темноте. Или в перетягивание каната в темноте. Хотят действовать сообща, но не могут сообразить, в какую сторону тянуть. Вот стенограмма. Давайте-ка просмотрим вместе. Где ваша трубка?

Полицейские закурили, и Аллейн протянул через стол подчиненному сделанную под копирку копию стенограммы дознания.

— Сначала о непосредственных показаниях к операции. Филиппс заявил, что сэр Дерек страдал прободным абсцессом аппендикса и был принят в клинике на Брук-стрит. Он обследовал больного и посоветовал срочное хирургическое вмешательство, которое по просьбе леди О’Каллаган взялся выполнить сам. В брюшной полости был обнаружен перитонит. Анестезиологом выступил доктор Робертс — его привлекли к операции, поскольку штатный анестезиолог отсутствовал. Филиппс утверждает, что Робертс принял все меры предосторожности и к анестезиологу у него нет претензий. Ассистент хирурга Томс с этим соглашается, как и старшая медицинская сестра Мэриголд и две другие медсестры. Перед началом операции Филиппс ввел гиосцин, что в подобных случаях является обычной процедурой. Для инъекции он использовал принесенные с собой таблетки, поскольку предпочитает их имеющемуся в операционной раствору, так как гиосцин в высшей мере коварное средство. Так и тянет сказать, что все было предусмотрено и ответственность ни на ком не лежит. Шприц для инъекции он готовил сам. В конце операции был введен состав с красивым названием «концентрированный антитоксин газовой гангрены», применяющийся в случае перитонита. Сыворотку и большой шприц подготовила сестра Бэнкс до операции. Сыворотка представляла собой готовый продукт в ампуле, из нее сестра и наполнила шприц. Сестра Харден принесла шприц и передала Томсу. Тот и ввел состав. В это время анестезиолог Робертс забеспокоился из-за сердца пациента и попросил сделать инъекцию камфары. Состав подготовила и укол сделала старшая по возрасту сестра. Дырку в животе заштопали, и больного увезли из операционной. Он умер через час, предположительно от острой сердечной недостаточности. Но один из моих друзей-медиков выражается иначе: «Человек умирает от смерти». Итак, мы скромно констатируем: пациент умер в результате операции, которая, за исключением одного небольшого обстоятельства, а именно смерти больного, была проведена успешно.

— Что ж, — заметил Фокс, — до этого момента они все согласны друг с другом.

— А вы заметили, что они начали осторожничать, когда речь зашла о том, как Джейн Харден взяла шприц с антигангренной сывороткой? Ей самой стало не по себе, когда коронер задал об этом вопрос. Вот это место:

«Коронер. Вы передали доктору Томсу шприц с антигангренозной сывороткой?

Медсестра Харден (после паузы). Да.

Коронер. Вы при этом не замешкались или не произошло ли чего-нибудь иного?

Медсестра Харден. Да, я помедлила. Шприц был уже наполнен, и я хотела убедиться, что это тот, который требуется.

Коронер. Вы не ожидали, что он уже приготовлен?

Медсестра Харден. Я неважно себя чувствовала и секунду колебалась, а затем сестра Бэнкс подсказала мне, что надо взять большой шприц и передать его доктору Томсу».

Вызванный повторно Филиппс заявил, что задержка не имела существенного значения. Медсестра Харден плохо себя почувствовала и потеряла сознание.

«Коронер. Мне стало известно, что вы были лично знакомы с усопшим.

Медсестра Харден. Да».

Аллейн положил стенографический отчет.

— Вот это обстоятельство. Все выглядит совершенно естественно. Но я чувствую, как возрастает напряжение, когда о нем заходит речь. — Он немного помедлил и с расстановкой добавил: — Если бы не Томс, никто бы не узнал об инциденте.

— Я заметил, сэр. Мистер Томс, давая показания, проговорился, а потом как будто пожалел, что сказал лишнее.

— Именно.

Фокс внимательно посмотрел на него.

— Судя по тому, что нам известно, эта девушка испытывала сильное душевное волнение. Был мужчина, которому она писала и с которым, как мы понимаем, у нее имелась связь. Она рассчитывала на постоянное взаимопонимание — это вытекает из ее письма, — но ничего не получилось, и девушка пригрозила убить его. А он — тут как тут, на столе.

— Очень драматично, — усмехнулся Аллейн. — То же самое с небольшими поправками можно отнести к сэру Джону Филиппсу.

— Да, — согласился Фокс. — Не исключено, что они в сговоре.

— Нет-нет, до тех пор пока мы не получим отчет экспертов, я категорически против всяких догадок. Я никого из этих людей не допрашивал. Вы же знаете, я считаю, что до завершения дознания нельзя выдвигать никаких суждений. Пусть дознание проводится непредвзято. Вскрытие может ничего не показать, и в таком случае нам лучше незаметно исчезнуть.

— Верно, — мрачно согласился инспектор.

— Сейчас мы только отмечаем интересные факты, которые пригодятся в дальнейшем. Факт первый: сестра Харден и антигангренозная сыворотка. Факт второй: странное поведение сестры Бэнкс. Эта особа ведет себя как каштан на сковороде — готова в любой момент самопроизвольно вспыхнуть. Но так и не вспыхнула, зато умудрилась внедрить в умы присяжных подозрения. Меня поразило, что она открыто ненавидела покойного министра внутренних дел. Презрение сквозило во всех ее отзывах о нем.

— Наверное, левая радикалка, — предположил Фокс.

— Похоже на то.

— Может, он и с ней крутил роман?

— Полно, Фокс. Она для этого не очень подходит.

— У людей бывают очень странные причуды.

— Да, но давайте не будем строить предположений.

— Хорошо, сэр. А каков наш третий факт?

— Вышеупомянутое обстоятельство. Необыкновенная замкнутость старшей медицинской сестры Мэриголд в моменты, когда речь заходит о ее подчиненной Бэнкс. У меня сложилось впечатление, будто в ней бурлит информация, которую она всеми силами старается удержать в себе. «Из меня ее клещами не вытащить, а вот если бы были клещи…»

— А сам сэр Джон?

— Agitato ma non troppo [5] и был неестественно тих. Сэр Джон из кожи вон лез, внушая окружающим, что сам готовил инъекцию гиосцина.

— Как-то уж слишком в лоб, — с сомнением заметил Фокс.

— Я тоже так подумал. Кристально честный человек.

Фокс подозрительно покосился на начальника и продолжил:

— Леди О’Каллаган очень толково давала показания.

— Да. Слушайте, а как нам удалось пройти буквально по кромке с этими письмами! Я, разумеется, предостерег коронера, который, конечно, их прочитал и решил, что они достаточное основание для вскрытия. Но в итоге согласился, что лучше о них не упоминать. Он проявил в этом деле необыкновенную застенчивость и умолчал бы о целых пинтах гиосцина.

5

Взволнованно, но не слишком (ит.).

— Ага! Гиосцин! — воскликнул Фокс. — Он все-таки у вас на уме!

— Не надо кричать. Я чуть не откусил от трубки полмундштука. Гиосцин сейчас ни при чем. Я только хотел сказать, как опасался, что леди О’Каллаган вытащит эти письма на свет божий. Я ее предостерегал, советовал, упрашивал этого не делать, но она же недаром из Крысбонов.

— А Томс? — Всячески демонстрировал, что вообще противник этого представления, но показания давал откровенно, — правда, скрыл, что расстроен оглаской эпизода с обмороком медсестры, и отвергал любую критику в адрес Филиппса.

— Да, — кивнул Фокс, — я заметил. И Робертс вел себя так же. Я это имел в виду, когда говорил, что медики держались сообща.

— Хотели держаться сообща, но не сомневаюсь, что не все согласны с коллегами. У меня возникло ощущение, будто их встревожила заминка Джейн Харден с антитоксином гангрены, и было нечто такое с медсестрой Бэнкс, о чем сестры Мэриголд и Харден предпочли умолчать.

— Было сделано всего три инъекции, — задумчиво произнес Фокс, подняв соответствующее число пальцев. — Раствор гиосцина приготовил Филиппс, он же сделал укол. Камфару приготовила и ввела сестра Бэнкс. Антитоксин гангрены приготовила Бэнкс, а ввел мистер Томс.