Убийство в масонской ложе

— Ливингстона, говорите… В какой ложе он состоял?

— В ложе номер тридцать-четырнадцать, — ответил сэр Малькольм.

Верховный секретарь нажал на кнопку справа на столе. И вслед за тем в кабинет вошла девушка.

— Элен, принесите, пожалуйста, материалы по ложе тридцать-четырнадцать.

— Хорошо, сэр Томас.

Услыхав это имя, сэр Малькольм тут же спросил:

— Вы случайно не сэр Томас Ховард?

— Собственной персоной.

— Я сэр Малькольм Айвори.

Секретарь встал и подал сыщику руку:

— Ах, дорогой друг! Что же вы раньше не сказали? Да и ваше лицо показалось мне знакомым. Я знавал вашего отца, сэра Филипа. Я был тогда совсем зеленый и только собирался войти в этот знаменитый дом. Стало быть, вы по-прежнему помогаете Скотланд-Ярду. Надеюсь, смерть банкира вне всяких подозрений?

— Ливингстона убили в храме на ритуальном собрании.

— Значит, так и есть! Вчера как раз по этому поводу мне звонил Досточтимый брат Дин. Он был очень взволнован и хотел, чтобы я лично занялся этим делом. Но я ответил, что об этом не может быть и речи! А вот и материалы их ложи… — Он принялся искать очки и наконец обнаружил их в верхнем кармане пиджака. — Сейчас посмотрим… Основана два года назад Досточтимым Уинстоном Дином… Занимается изысканиями… Да, брат Ливингстон был одним из ее основателей. Угодно ли вам знать еще что-нибудь?

— Ливингстон взял у вас на время передник восемнадцатого века для вчерашней церемонии… — сказал сэр Малькольм.

— Очень интересно. Впрочем, за разъяснениями вам лучше обратиться к брату Макканну, библиотекарю нашего дома. Он также ведает музеем на втором этаже. Можете наведаться к нему когда угодно. Хотя в это время Макканн обычно на месте.

— Можно спросить, что такое изначальный шотландский устав?

— То же, что и континентальный, но брат Макканн в таких делах более сведущ.

— Позвольте еще немного злоупотребить вашим временем, — сказал сэр Малькольм. — Если братья решают основать ложу, как это происходит?

— О, все очень просто. Они запрашивают официальное разрешение у себя в провинции и сопровождают запрос соответствующими обоснованиями.

— А если ложа намерена заниматься изысканиями?

— В таком случае ко всему прочему требуется разрешение на национальном уровне и соответственно разрешение Великой Ложи. Впрочем, в случае с ложей тридцать-четырнадцать формальности были упрощены, поскольку брат Дин офицер провинции.

Друзья поблагодарили сэра Томаса и поднялись по лестнице на второй этаж. Форбс мало-помалу освоился в новой обстановке. Добрый прием, оказанный Верховным секретарем, успокоил его. На втором этаже друзья увидели череду витрин, где были выставлены медали, старинные, успевшие полинять передники, перевязи, молотки и другие инструменты. Сэр Малькольм остановился у витрин и рассматривал их, пока к ним не подошел очень высокий сухопарый человек.

— Вам что-то нужно, господа?

— Господин Макканн…

— Это я. Так что вам нужно?

— Скотланд-Ярд, — сказал Форбс, показывая свое удостоверение.

— Боже мой, полиция… здесь…

— Смерть рыщет повсюду, — сказал сэр Малькольм. — Мы хотели бы узнать об одной выданной вами вещице.

— Какой именно?

— О переднике восемнадцатого века, который вы отдали во временное пользование некоему Ливингстону.

При этих словах верзила как будто облегченно вздохнул.

— Прошу в мой кабинет. Там нам никто не помешает.

Друзья проследовали за ним в клетушку, расположенную в глубине музейного зала. Все пространство клетушки занимал массивный стол. Над ним на стенах висели вперемежку передники, рабочие инструменты, картины ложи, фотографии.

— Простите за беспорядок. Я беспрестанно получаю всякие документы и вещи. Из них мало что представляет исторический интерес, но мои корреспонденты все шлют и шлют… Так что вы сказали?

— Вчера вы одолжили передник некоему Ливингстону.

— Такое бывает крайне редко. Обычно братья покупают принадлежности и атрибуты в магазине напротив.

— Но факт есть факт. Вчера вы одолжили передник…

— Действительно. В обмен на гарантийный чек в сто фунтов, и я, разумеется, верну его, когда мне отдадут передник.

— Не отдадут. Ливингстон умер, а передник частично обгорел.

Библиотекарь был явно потрясен.

— Что с ним случилось? Он же был такой красавец и с виду казался совершенно здоровым. Неужели пожар?

— Ливингстон отравился парами цианида, который попал на передник. Кто-то посыпал его ядовитым порошком. Передник пропитался им насквозь, — пояснил Форбс.

— Цианид на переднике? — Библиотекарь пребывал в крайнем изумлении. — Как же такое могло случиться?

— Именно это мы и пытаемся установить.

— Во всяком случае наши передники не представляют собой… как это сказать? Ничего особенного! — воскликнул Макканн.

— Вспомните, пожалуйста, хорошенько… — попросил сэр Малькольм. — Откуда у вас этот передник?

— От одного корреспондента. Это передник французской ложи двадцатых годов девятнадцатого века. Ничего особенного, но брату, когда тот увидел его у меня на столе, он приглянулся. Это против правил, но Ливингстон так упрашивал, что я в конце концов согласился одолжить передник под залог. Но клянусь честью, он был в полном порядке!

— Вы сами его упаковали?

— Упаковал? Да нет. Он уже лежал в ярком полиэтиленовом пакете — в таком виде я его и получил.

— Можно узнать имя и адрес того, кто прислал пакет? — спросил Форбс.

Макканн порылся в куче бумаг и достал журнал, где регистрировал всю корреспонденцию, включая посылки.

— Какая-то госпожа Смитсон из Манчестера… Она нашла его в архиве своего прадеда. Только не пойму, зачем было посыпать его цианидом… смысл-то какой?!

— Сумасшедших, знаете ли, везде хватает! — заметил Дуглас Форбс. — Я перепишу ее данные на всякий случай.

Пока старший инспектор занимался данными госпожи Смитсон, сэр Малькольм попросил:

— Расскажите об изначальном шотландском уставе.

— Вы, верно, имеете в виду Древний и принятый шотландский устав. Он принят у французов на первых трех градусах. А у нас в Англии — только на высших, в частности на восемнадцатом, соответствующем градусу Рыцаря Розенкрейцера, и так далее. По-другому обстоит дело в Великой Ложе: здесь он применим лишь к таким градусам, как ученик, подмастерье и мастер, включая дополнительную степень, соответствующую градусу мастера Королевской Арки. На высших градусах следуют другим уставам.