Убийство в Миддл-темпл. Тайны Райчестера

Мисс Бэйлис, в свою очередь, разглядывала журналиста с таким видом, словно уже придумывала для него экзекуцию. Спарго, пораженный ее невероятной внешностью, отвесил почтительный поклон и замер.

– Мистер Спарго? – спросила она глубоким голосом, который как нельзя лучше подходил к ее внушительному виду. – Кажется, из «Наблюдателя»? Вы хотели со мной поговорить?

Он снова молча поклонился. Дама кивком указала ему на открытый балкон.

– Давайте выйдем в сад, – распорядилась она. – Прогуляемся немного. Здесь слишком людно.

Журналист повиновался приказу. Женщина шагнула через балконную дверь в сад, и Спарго последовал за ней. Они прошли почти до конца дорожки, когда она заговорила снова:

– Насколько я поняла, вы хотели задать несколько вопросов о Джоне Мэйтленде из Маркет-Милкастера? Прежде чем вы это сделаете, позвольте вас кое о чем спросить. Собираетесь ли вы напечатать то, что я вам сообщу?

– Только с вашего согласия, – ответил Спарго. – Я не напечатаю ни единого слова, пока вы сами не дадите мне на это разрешения.

Мисс Бэйлис посмотрела на него с сомнением, очевидно, раздумывая, можно ли ему доверять, и кивнула:

– В таком случае задавайте свои вопросы.

– Недавно мне пришлось наводить справки о Джоне Мэйтленде, – начал Спарго. – Полагаю, вы читаете газеты, мисс Бэйлис, в том числе и «Наблюдатель»?

Она покачала головой:

– Я не читаю газет. Меня не интересует то, что происходит в мире. У меня есть свои дела, и они поглощают все мое время.

– Значит, вы не слышали о так называемом деле Марбери – человека, которого нашли убитым?

– Нет, не читала.

Спарго вдруг осознал, что власть прессы вовсе не так велика, как обычно считают молодые журналисты, и даже в Лондоне можно найти людей, которые прекрасно обходятся без газет. Но он сумел скрыть свое удивление и продолжил разговор:

– У меня есть основания думать, что человек, которого полиция знает как Джона Марбери, на самом деле ваш зять, Джон Мэйтленд. По правде говоря, мисс Бэйлис, я в этом абсолютно уверен!

Сделав заявление, Спарго впился взглядом в лицо своей собеседницы, чтобы увидеть ее реакцию. Но никакой реакции не последовало.

– Меня это не удивляет, – холодно произнесла мисс Бэйлис. – Вполне подходящий конец для Джона Мэйтленда. Это был беспринципный и порочный человек, он принес неисчислимые беды всем, кто находился рядом с ним. Он заслужил подобную смерть.

– Можно задать вам несколько вопросов о нем?

– Да, если мое имя не появится в газетах. Но как вы выяснили, что я имею несчастье быть свояченицей Джона Мэйтленда?

– Я узнал об этом в Маркет-Милкастере, – объяснил Спарго. – Мне сказал фотограф Купер.

– Вот как!

– Я хочу задать вам один простой вопрос, – продолжил журналист. – Вы, конечно, помните, как Мэйтленда посадили в тюрьму?

Мисс Бэйлис горько усмехнулась:

– Могу ли я это забыть?

– Вы навещали его в тюрьме?

Она возмущенно воскликнула:

– Навещала ли я его в тюрьме? Навещать нужно тех, кто это заслужил, раскаивается в содеянном. А не негодяев, закосневших в своих грехах!

– Вы когда-нибудь видели его после тюрьмы?

– Пришлось увидеть, потому что он поставил меня перед фактом. Я ничего не могла сделать. Явился ко мне раньше, чем я узнала, что его освободили.

– Зачем он приходил?

– Узнать о своем сыне, который находился под моей опекой.

– Как раз об этом я хотел спросить, – кивнул Спарго. – Вы знаете, что до сих пор говорят люди в Маркет-Милкастере, мисс Бэйлис? Мол, вы были заодно с Мэйтлендом, припрятали значительную сумму денег; и когда Мэйтленда посадили, сбежали с его ребенком сначала в Брайтон, а потом за границу. Там устроили уютное гнездышко для Мэйтленда, куда он и приехал, отбыв срок. Вот что говорят люди в Маркет-Милкастере.

Мисс Бэйлис поджала губы.

– Люди в Маркет-Милкастере! У тех людей, которых я знала в Маркет-Милкастере, мозгов было не больше, чем вон у той кошки на стене. Что касается «уютного гнездышка» для Джона Мэйтленда, то я скорее предпочла бы увидеть, как он умирает с голоду в канаве, чем дала бы ему хотя бы корку хлеба!

– Кажется, вы сильно против него настроены, – заметил Спарго, удивленный ее яростью.

– Это еще мягко сказано! Я его ненавидела – и ненавижу. Он заморочил голову моей сестре и заставил ее разорвать помолвку с честным человеком, который боготворил ее. Обращался с ней жестоко, ограбил сестру и меня, забрав то небольшое состояние, которое оставил нам отец!

– Вот как, – пробормотал Спарго. – Вы сказали, что, выйдя из тюрьмы, Мэйтленд явился к вам за своим сыном. Он забрал ребенка?

– Нет – мальчик умер.

– Умер? Значит, вы разговаривали с ним недолго?

– Я указала ему на дверь! – заявила мисс Бэйлис.

– А он не говорил вам, что собирается в Австралию?

– Мне было безразлично, что он может мне сказать.

– И с тех пор вы больше о нем не слышали?

– Нет, – отрезала она. – Я очень надеюсь, что вы сказали мне правду и Марбери действительно был Мэйтлендом!

Глава двадцать четвертая Матушка Гатч

Исчерпав весь список вопросов, составленный им по пути в Бэйсуотер, Спарго хотел уже попрощаться, как вдруг его осенила новая идея.

– Мне вот что пришло в голову, – произнес он. – Я сказал вам, что Марбери был Мэйтлендом, его постиг печальный конец…

– Заслуженный конец! – резко поправила мисс Бэйлис.

– Да, – кивнул Спарго. – Но я забыл упомянуть, что его не только убили, но и ограбили. Полиция считает, что при нем имелись деньги, ценные бумаги, бриллианты и другие вещи, которые могут потянуть на кругленькую сумму. Когда он уезжал из Колумбиджи – это городок в Южном Уэльсе, где жил в последнее время, – у него было несколько тысяч фунтов.

Мисс Бэйлис усмехнулась:

– И какое это имеет отношение ко мне?

– Возможно, никакого. Но все деньги, документы и тому подобное могут быть найдены. И поскольку его сын, как вы сказали, умер, наверняка найдутся другие претенденты. Дело того стоит, мисс Бэйлис, и полиция почти уверена, что вернут украденное.

Со стороны Спарго это был чистый блеф, он с нетерпением ждал, каким будет результат. Но мисс Бэйлис осталась твердой как кремень. На ее лице застыло глубокое презрение.