Убийство в приграничном замке

Когда Хахад закончила, она встала и подошла к Скаю. Протянула клык в оплетке и сказала:

– Сил у меня пока маловато, но, даст небо, встретимся вновь. А пока прими этот дар в благодарность. Талисман на удачу. Тебе большие сложные дела предстоят – чую: удача пригодится.

Скай тоже поднялся и взял клык.

– Спасибо. Удача нам и правда понадобится.

Он спрятал талисман в поясной кошель.

– А что за дух завладел телом медведя? Я раньше такого не видел, – с интересом спросил волшебник.

Хахад всплеснула руками, негодуя то ли на духа, то ли на зверя, то ли на саму себя, и принялась рассказывать про Одержимца, зловредную нечисть, которой только дай кому в голову пробраться.

– Этих духов, которые все норовят кого одержать, так-то полным-полно, – добавила она.

Скай хотел уточнить, каких именно духов она имеет в виду, но тут вернулся Пит. Привел в поводу соловую тройку, впряженную в их дормез.

– Полезайте, ваше мажество.

Скай позвал с собой Хахад, но та отказалась: мол, тесно ей в этих коробках.

– Я на Харцане, как привыкла.

Ник тоже решил ехать снаружи. Ему было страшно интересно, зачем именно Хахад понадобилась голова и прочие части медведя. В общем, Скаю пришлось сидеть в повозке в гордом одиночестве, пока его спутники коротали время за интересной беседой. Обидно, хотя обижаться вроде бы и не на кого.

Скай задремал в душноватом мягком нутре повозки, нанятой еще в Лареже, и проснулся оттого, что Ник звал его по имени.

– Скай! Смотри, как красиво!

Волшебник тут же выбрался из остановившегося дормеза. Рядом шумела невидная река – видимо, они вернулись к Нарроне, вдоль которой ехали изрядную часть пути.

– Пошли скорее! – поторопил травник. – Там такая красота!

Пита и Хахад не было видно. Тсарлак спокойно стоял у повозки, и упряжные кони недоверчиво косились на его рогатую фигуру.

Ник отвел волшебника за деревья. С вершины холма открывался прекрасный вид на Наррону и Круглый мост, о котором говорила Хахад. Зрелище действительно впечатляло. Пять огромных арок моста, отражаясь в серо-голубой поверхности Нарроны, создавали пять фантастических кругов. А внутри этих кругов сновали туда-сюда светящиеся создания, подсвечивая мост. Лесистые берега обрамляли мост, как чудесное украшение вроде тиары, хрупкое на вид, невероятно красивое и величественное.

На том берегу виднелись стены местного городка, принадлежащего семье Фортитусов, как и окрестные леса, сторожевые башни на северо-востоке и несколько деревень.

– Хахад говорит: под мостом летают уханшуу – птицы воды. Красиво, да?

– Очень, – искренне согласился Скай.

Уханшуу, похожие скорее на крылатых змей, чем на птиц, летали, изящно выгибаясь и скользя то над водой, то под сводами арок. Наррона шумела торжественно и празднично, словно хотела казаться еще шире и красивее, дабы соответствовать такому мосту.

– Сколько езжу тут – все налюбоваться не могу! – улыбнулась Хахад. – А тут еще и с гостями наших мест красотой поделилась – совсем хорошо.

– Как же строили такую конструкцию? – восхитился Пит. – Может, магией?

– Нет, – возразила женщина. – Круглый мост построили на спор, без капли волшебства. А вот ближе к замку был другой мост, Паутина назывался. Его прапрадед нынешнего Фортитуса возвел – тогда же, на спор, но с магией. Говорят, невероятной красоты был мост, легкий, ажурный, точно кружево самой лучшей мастерицы. Но подпитки требовал ежегодно…

Хахад сделала выразительную паузу, явно ожидая наводящих вопросов.

– И что с ним случилось? – не выдержал Ник.

– Шесть лет простоял, а потом, во время очередной заварушки с новым вождем даракийцев, стало не до моста – он и рухнул. Хорошо хоть не убился никто. Нет, – покачала головой женщина, – рядом с Дараком тратить магию на развлечения никак нельзя.

– А сейчас тут спокойно? – с любопытством поинтересовался Пит.

– Относительно, – усмехнулась Хахад. – С одними кханами мир, с другими – не очень. Кханы – это вожди даракийские. Но в общем-то спокойно, да.

– А ты сама даракийка? – вмешался Ник.

– Наполовину. «Хахад» на одном из наречий Дарака как раз и значит «половина». Одни говорят, что я и там, и тут чужая, но мне нравится думать, что я, наоборот, и тут, и там своя, – беззаботно пояснила женщина. – Ну что, добрые путники, вы в замок? Вам тогда прямо ехать. А мы с Харцаном до дому через мост. Будете в городе – обязательно заезжайте! У любого спросите, где знахарка живет, вам мой дом покажут.

После душевного прощания Хахад взобралась на тсарлака и повернула к мосту. Ее спутники еще немного полюбовались Нарроной, потом вернулись к дормезу. Скай снова залез в повозку. Ник тоже. Пит забрался на облучок и тронул лошадей.

Оставшуюся дорогу волшебник и его помощник молчали. Все, что можно, уже обсудили по три раза за время пути. Теперь оставалось только дождаться приезда в Гарт де Монт – и посмотреть на обстановку, чтобы понять, как действовать.

Скай, с одной стороны, ужасно волновался: непонятно, что делать, как себя вести, кого из себя изображать. А дело ведь действительно непростое и, бр-р-р, деликатное. С другой стороны, в глубине души Скай надеялся, что, прибыв на место, они быстро вычислят самого подозрительного обитателя замка, передадут весточку господину Марку и покончат с этим противным дельцем. Что до Подземного Стража, так за четыреста лет его и след простыл. Хорошо, если слухи остались. Ну да для видимости научной работы и слухи сгодятся.

* * *

Ник на самом деле не думал о задании господина Марка. Он размышлял о Хахад.

Еще там, у костра, ему показалось, что женщина смотрит на него внимательнее, чем на Ская и Пита. Сначала он решил, что это потому, что он травник. Но скоро выяснилось, что это не так: когда Пит ушел с поляны, а Скай, как и положено ученому господину, погрузился в раздумья, Хахад, только что рассуждавшая о пользе степного огнецвета, негромко произнесла:

– Не тяжко тебе с гостями внутри жить?

Ник ошеломленно уставился на нее, окаменев и забыв, как дышать. То, что в нем Леший, мог понять любой волшебник, применив Особое зрение, но вроде бы Хахад эти чары не применяла, во всяком случае так, как это делает Скай. Но даже не в чарах дело! Она сказала «гости», а не «гость» – неужели не только Лешего почуяла, но и Голос? Разве это вообще возможно? О Голосе не знал никто. Даже Скай не догадывался о его существовании. И Ник предпочел бы, чтобы Голос так и оставался его личной тайной.

Травник все таращился на загадочную волшебницу и пытался понять, как, откуда и почему. И что она будет делать с этим своим знанием? Расскажет Скаю и Питу? Или пожалуется в Гильдию? Или лорду?