Убийство в стиле "психо"

Вексфорд едва сдержал улыбку: убийство «с доставкой на дом».

– Может, так оно и было. Убил дома, а потом бросил на стоянке. Мы же не знаем, кто сидел за рулем.

– Значит, ты все-таки допускаешь, что это Робсон?

– Посмотрим.

Дверь дома Робсона им открыла Лесли Арбель. Бёрден ошибся, подумал Вексфорд, она совсем не похожа на Шейлу. Его Шейла – неповторимая. Но Лесли миловидная девушка и хорошо одета – даже слишком хорошо, учитывая, что у дяди траур. Она представилась и объяснила, что не вытерпела и приехала в пятницу утром.

– Дядя наверху, в спальне. Приходил доктор, прописал постельный режим.

– Мы, собственно, хотели побеседовать с вами, мисс Арбель.

– Со мной? Но я ничего не знаю. Я была в Лондоне.

– Вы же его племянница и можете, рассказать нам о жене дяди, тем более что он сейчас не в состоянии говорить.

– Вот именно, – капризно заметила Лесли. – Я его родственница, не ее. Моя мама – родная сестра дяди Ральфа. А Гвен считалась моей тетей только потому, что была его женой.

Вексфорд кивнул, с трудом сдерживая досаду. Не хочется делать поспешных выводов, но, кажется, девушка непроходимо тупа. Лесли провела гостей в пеструю, поразительно безвкусную гостиную: цветастый ковер, занавески в цветочек, на обоях – плодовые деревья, на диване – плед с рисунком в виде солнечных лучей. У стены – газовый камин, в котором полыхало бездымное топливо. Она села на диван и улыбнулась своему отражению в зеркале в серебряной оправе. И тут инспектор ошеломил ее странным вопросом:

– Это у вас новые занавески?

– В каком смысле?

– Я имею в виду, здесь раньше не висели другие?

– Да, красные. А почему вы спрашиваете?

Вексфорд замолчал, предоставив Вердену продолжать разговор. Тот поинтересовался, что сказал Робсон, когда позвонил племяннице в четверг вечером. Инспектор между тем разглядывал девушку: одета безукоризненно и в то же время – нелепо, напоминая голливудскую актрису тридцатых годов. Лоск, непригодный для обыденной жизни. Шелковая кремовая блузка, шелковый пиджак кофейного цвета, на шее – несколько толстых золотых цепочек. На длинных ногтях – яркий малиновый лак.

– Вы собирались приехать в эту субботу, как обычно делаете? – спросил Вексфорд.

Лесли кивнула.

– Звонок мистера Робсона в четверг удивил вас?

– Да, он позвонил поздно вечером, и я хотела приехать сразу же, но он сказал, что не надо. С ним осталась миссис Уиттон, соседка, так что я могла не волноваться. Но вы собирались поговорить о тете Гвен.

– Да, мисс Арбель, – подтвердил Бёрден. – Но сначала скажите, что вы делали в четверг после полудня?

– А это вам зачем? – Лесли прямо кипела от негодования, словно ей задали неприличный вопрос. Она крепко сжала колени, ноги у нее красивые, длинные, в бежевых туфлях на шпильке. – С какой стати вы спрашиваете?

Может, она и впрямь святая невинность.

– Это обычные вопросы, мисс Арбель, – вкрадчиво пояснил Бёрден. – Когда расследуют убийство, полицию интересует, кто где находился и когда. Скорее всего, вы были на работе, верно? – подсказал он.

– В четверг я отпросилась раньше, мне стало нехорошо. Так что про тетушку Гвен?

– Чуть позднее. Значит, вам нездоровилось, и вы пошли домой. Простудились?

Лесли с искренним изумлением посмотрела на Бёрдена.

– Это называется ПМС. – Как будто весь мир должен об этом знать. Бедный Бёрден не понял, о чем речь, а Лесли доверительно наклонилась к нему и добавила: – Каждый месяц мучаюсь. Ни одно лекарство не помогает.

В гостиную, опираясь на трость, вошел Ральф Робсон в домашних брюках и рубашке, поверх которых зачем-то надел халат.

– Вот, услышал голоса и решил спуститься.

Он удивленно повернул плоское остроносое лицо к инспектору.

– Старший инспектор Вексфорд, криминальная полиция Кингсмаркэма.

– Очень приятно.

Весьма сомнительно.

– Хорошо, что вы пришли, а то я собирался звонить. Вы случайно не знаете, где продукты?

– Какие продукты?

– Которые Гвен купила в четверг. Думаю, они остались в багажнике. Машину вернуть вы пока не можете, но зачем вам покупки? Там хлеб, мясо, масло и наверняка что-то еще. Я, конечно, не нищий, но и в деньгах не купаюсь.

Инстинкт самосохранения сильнее горя. Вексфорд знал это и все равно каждый раз удивлялся. Бёрден говорил, что поначалу старик расплакался. А может, он вовсе и не горюет, может, он и есть убийца. Но, скорее всего, у него просто притупились эмоции. Такое случается со старыми людьми, но все же это дико.

– Мы вернем ваши продукты сегодня, – ответил Вексфорд.

Вчера Вексфорд лично осмотрел содержимое сумок. Их отвезли на участок, а скоропортящиеся продукты убрали в холодильник. Кроме продуктов, там оказалась зубная паста, тальк, четыре лампочки – все в пакете «Товары для дома», где миссис Робсон, очевидно, побывала в самом начале. В маленькой сумочке лежал кошелек с двадцатью двумя фунтами и мелочью, чековая книжка, карточка «Виза» и дисконтная карта торгового центра «Баррингдин». Чистый носовой платок и две бумажные салфетки. Два письма, по которым установили личность убитой. Одно письмо из Лидса, от сестры миссис Робсон, а второе… Собственно, это даже не письмо, а приглашение на рождественскую распродажу в магазинчик «Флирт», где Вексфорд купил свитер для Доры.

– Мистер Робсон, у вас в доме не пропадала коричневая бархатная штора?

– Штора? Да нет. А при чем тут штора?

– Возможно, вы держали ее в багажнике, чтобы в случае мороза прикрыть ветровое стекло.

– Я для этого пользуюсь газетами.

Их перебила Лесли:

– Дядя, вы не хотите поесть? Что-нибудь легкое?

– Нет, спасибо, не хочется. – Робсон схватился за правое бедро и поморщился от боли. Осторожно опустился в кресло. Не похоже, чтобы он притворялся.

– Вы не выпили свои таблетки? От которых у вас болел живот? – спросила племянница.

– Слава богу, доктор отменил их. Иначе развилась бы язва.

– У вас артрит? – поинтересовался инспектор.

Робсон кивнул.

– Прислушайтесь и услышите, как скрипит сустав.

Видимо, кость сместилась, и Вексфорд услышал неестественный звук, словно щелкнул замок. Лицо Робсона снова исказилось от боли.

– Как назло, у меня аллергия на обезболивающее. Так что стиснул зубы и терплю. Стою в очереди на операцию, придется ждать года три. Неизвестно, в каком я виде буду к тому времени. Другое дело, платная операция.