Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен?

— Потом он занавесил окна, чтобы никто не увидел, что тут происходит, — добавил Брикс.

Свендсен махнул в сторону кухни:

— В прачечной бетонный пол. Там он держал связанную девушку, судя по следам крови.

Она прошла в следующую комнату. Двуспальная кровать, смятые простыни и опять кровь, но немного.

— Что нашли здесь? — спросила она.

Свендсен глянул на Брикса.

— Мы еще работаем, Лунд.

Брикс сверился с часами.

— Мне пора ехать, — сказал он. — Когда у нас появятся прямые улики, дайте мне знать. Тогда мне будет что предъявить судье.

Он приблизился к Лунд, изучающей комнату, встретился с ней взглядом:

— Я могу рассчитывать на вас?

— Всегда, — ответила она.

И он вышел вместе со Свендсеном, на ходу они тихо, почти неслышно переговаривались.

Майер остался и тоже стал осматривать комнату, как Лунд.

Под дверь в ванную комнату было подоткнуто свернутое жгутом фиолетовое полотенце.

Лунд кивком указала на вентиляционную решетку. Оттуда торчал скомканный газетный лист.

— Криминалисты ничего не сказали про газ, — сказал Майер. — А здесь все провоняло им. Если Нанна здесь была, то остались бы следы.

Лунд согласна кивнула:

— И еще: вы бы поставили свою машину перед домом, если бы прятались от чужих глаз?

— Не сходится, — сказал Майер. — Плевать на то, что думает Брикс. Надо проверить водителя, сбившего Кристенсена.

Она вышла на улицу, сделала глубокий вдох. Заросли елей вокруг дома напомнили ей Пинсесковен, до которого отсюда было недалеко.

— Что скажем Бриксу? — спросил Майер.

— Он занят разговором с судьей, полагаю. Не будем ему мешать.

Пернилле Бирк-Ларсен сидела на кухне в бежевом плаще. Ее мысли путались, она была не в состоянии подойти к трезвонящему телефону.

Наконец Лотта не выдержала и сняла трубку.

— Это из похоронного бюро, Пернилле.

Она никак не могла оторвать глаз от вещей, которые ее окружали. Стол, фотографии, приколотые к стене записки и расписания. И за дверью — комната Нанны, теперь снова такая, как прежде. Необитаемая, но сохраненная как алтарь.

— Передай им, что я уже еду, — сказала она и направилась к двери.

Внизу, как обычно, шла работа. Фургоны и подъемники, ящики и коробки. Надзирал за всем Вагн Скербек. При виде Пернилле он оставил дела и пошел за ней к машине:

— Тебе Тайс не звонил?

— Нет.

— Значит, ты не знаешь, какого черта…

Ее взгляд заставил его умолкнуть на полуслове.

— У нас был заказ на переезд одной конторы из Брёндби в Энигеден, им кто-нибудь занимается?

— Я отправила туда Франца и Руди.

Он придержал дверь автомобиля, пока Пернилле усаживалась за руль.

— Может, тебе стоит позвонить ему?

Она положила руки на руль, не глядя на него.

— Спасибо, что взял фирму на себя, Вагн. А в мои дела не лезь.

Унылая бледная физиономия, серебряная цепь, эта ребячливая суетливость и излишнее беспокойство. Она потянула ручку двери на себя.

— Ладно. Что ж, постараюсь найти его. Если вы двое…

К гаражу подъехала машина и остановилась. При виде водителя Пернилле Бирк-Ларсен поморщилась. Это была Лунд.

— Мне сказали, что вашу сестру можно найти здесь.

— Зачем она вам?

— Надо задать пару вопросов.

И с этим словами она направилась к входу в гараж.

— Вы точно знаете, что это Хартманн?

Лунд не ответила.

— Это ведь объявление о награде помогло?

В голосе Пернилле Бирк-Ларсен прозвучало отчаяние и даже вина.

Лунд обернулась к ней и сказала:

— Я не имею права говорить о расследовании, простите.

И вошла в дом.

Лотта Хольст разбирала грязную одежду перед стиркой. Вид у нее был такой же враждебный и неприступный, как и у старшей сестры.

— Я уже все рассказала, что еще вам от меня нужно?

— Вы единственный человек, который был в курсе романа Нанны. Мне по-прежнему непонятно…

— Это же Хартманн, правильно? — спросила Лотта, засовывая детские футболки в круглый зев стиральной машины.

— Что произошло летом?

Лотта молча продолжала заниматься бельем.

— Я читала сообщения на сайте знакомств вашего клуба, — сказала Лунд, доставая из сумки распечатки.

— Я там больше не работаю.

— Переписка какая-то странная. Он все еще хочет видеться с ней, но она отвечает все реже и реже. Она говорила вам, что между ними все кончено?

Лотта задумалась:

— Нет. Но ее чувства к нему уже были не те, это я заметила. Может, у нее появился кто-то другой. Не знаю. — Она засыпала порошок, закрыла дверцу, включила машину. — Нанна была очень романтичной, как и все подростки. Конечно, себя она подростком не считала. Мне кажется, что у нее одна большая любовь могла смениться новой большой любовью, причем за одну неделю.

— Хартманн встречался с ней в клубе?

— Я его никогда там не видела.

— А что вы помните о первых выходных августа? Это очень важно.

Лотта молча перешла в гостиную.

— В пятницу, — продолжала Лунд, — он пишет, что уезжает через день, что очень хочет видеть ее и что он звонил ей. Но…

— Что? — Лотте стало интересно.

— В записях мобильного оператора не зарегистрировано никаких звонков Хартманна ей. И он никуда не ездил в тот уик-энд.

Лотта взяла сумку, вынула свой ежедневник, сверилась с ним.

— В тот день у нас проводилось какое-то крупное мероприятие. Было много чаевых…

— Что произошло?

— Да, я вспомнила. Мне пришлось попросить Нанну отключить в ее телефоне звук, потому что ей все время приходили сообщения.

— От кого?

— Я не знаю. Она не отвечала на них.

Лотта замолчала, что-то вспоминая.

— Дальше? — подтолкнула ее Лунд.

— Попозже она попросила меня обслужить ее столики, сказала, что ей нужно выйти поговорить с кем-то. Я разозлилась: вечно нужно было ее прикрывать. И она везде совала свой нос, брала без спроса мою одежду… — Это была довольно неожиданная вспышка раздражения. — Нанна была далеко не ангел. Знаю, нехорошо так говорить…