Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен?

— Хорошо, — сказала Лунд.

Свендсен уставился на нее.

— Хорошо, — повторила она.

Майер проводил взглядом раздраженного Свендсена.

— Вас никогда не учили работать в команде, Лунд? — поинтересовался он.

— Все зависит от команды. Тело, найденное в канале, — это Метта Хауге. Сколько их там еще?

— Пока нам и так достаточно работы. На поиски остальных нет времени. Она тоже была связана?

— Метта была мертва задолго до того, как ее замотали в полиэтилен. Пробит череп, сломаны ключица, предплечье, плечо и бедро.

Он посмотрел на снимки, которые она изучала:

— Да, он не шутил.

— Что мы пропустили, Майер? Нанну продержали взаперти все выходные, насиловали, сунули в багажник живую и потом утопили. Метту избили до смерти, завернули в полиэтилен, обмотали скотчем с маркировкой «Меркур» и бросили в воду.

На столе лежала еще информация о Метте Хауге от экспертов. Девушка была в изорванном хлопчатобумажном платье. Ни бюстгальтера, ни трусов.

— Тут написано, что она занималась на курсах самообороны и дзюдо. То есть была спортивной, крепкой девушкой, — прочитал Майер.

— Она бы сопротивлялась, — сказала Лунд. — Если бы кто-то напал на нее, она бы боролась за свою жизнь. Эти два случая такие похожие и в то же время такие разные, как так может быть?

— Вы думаете, тут действовал не наш клиент?

— Я не знаю, что думать. Может, у него были какие-то отношения с Меттой. Потом они испортились, и он разозлился. С Нанной все было по-другому. — Она взяла пакет с ключами от склада. — А если у них были отношения, то мы можем что-то узнать про них из ее вещей.

— Завтра, — сказал Майер.

— Нет. Сейчас.

Майер надел куртку.

— Послушайте, Лунд. Может, у вас нет личной жизни, а у меня есть. У моей младшей болит ухо, я обещал прийти домой пораньше.

— Хорошо. Завтра расскажу вам, если что-то найду.

— О, ради бога. Одна вы туда не поедете.

Она стала переписывать себе в блокнот адрес склада.

— Понятно, — сказал Майер. — Хватит. Пришло время поговорить начистоту. — Он прижал кулаком бумаги, которые она перекладывала на столе. — Лунд, я наблюдаю за вами две недели. Вы в ужасном состоянии.

Она наконец посмотрела на него.

— Я говорю вам это как друг. Вам нужно выспаться. Нужно выкинуть это дело из головы хотя бы на несколько часов. Сейчас я отвезу вас домой. Никаких возражений. Никаких…

Она улыбнулась, похлопала его по груди ладонью, сняла с вешалки куртку, вышла в коридор. И не оглянулась, услышав за спиной шаги.

— Но только быстро! — крикнул Майер.

Вела она. Склад находился в доках, безлюдных в этот час. Снаружи он освещался двумя флуоресцентными трубками.

Майеру позвонили из дома. Он извинялся, поговорил с малышкой:

— Здравствуй, мое солнышко. Тебе очень больно?

— Конечно, если это воспаление, — вскользь бросила Лунд и вышла из машины, не закрыв за собой дверцу. Майер оставался внутри.

— Я заеду в аптеку по дороге домой, — продолжал он разговор уже с женой. — Постараюсь как можно скорее, обещаю. Подожди минуту…

Лунд уже была у двери с электронным замком.

— Эй! — крикнул ей Майер. — Шансы, что эта штука работает, примерно равны моим стать папой римским. Неужели так трудно подождать?!

Она сунула в прорезь электронный ключ-карточку, услышала, как внутри замка что-то щелкнуло. Открыла дверь, потом обернулась, помахала ему карточкой и вошла.

Майер кричал ей вслед:

— Лунд! Проклятье! Лунд!

Она еще успела услышать, как он сказал в телефон тоном скорее озабоченным, чем сердитым:

— Прости, милая. Просто она совсем спятила, надо присматривать за ней…

Красная металлическая дверь была с доводчиком. Она плотно захлопнулась за спиной Лунд, и ее металлический лязг ухнул куда-то вперед в непроглядную тьму.

Тайс Бирк-Ларсен отказался говорить с двумя оперативниками, которые пришли к нему в контору с требованием предоставить им доступ к документации фирмы. Пернилле была не столь категорична. Она спустилась к ним и даже ответила на их вопросы, пытаясь при этом задать свои собственные.

В основном они интересовались наемными работниками и графиком их поездок.

— Конечно, мы учитываем, кто какую работу выполняет, — сказала она.

Полицейские копались в календарях, регистрационных журналах, отчетах. Разрешения они не просили.

— В чем дело? Что вы ищете?

Один из них нашел зарплатную ведомость, стал перелистывать страницы.

— Мы хотим знать, когда здесь работал Леон Фреверт.

— Зачем?

Он не ответил.

— Это наши документы, они касаются только нашей фирмы…

— У нас есть ордер. Мы возьмем все, что сочтем нужным.

— Но это же финансовые документы!

Он усмехнулся:

— И здесь все записано? С налоговиками мы тоже сотрудничаем, Пернилле. Я могу передать туда вот это…

— Что вам нужно?

— Мне нужны документы, в которых указывается, кто и когда именно у вас работал. За весь последний год.

Она молча открыла шкаф, достала нужную им папку, швырнула на стол.

— Пожалуйста, — сказала она и ушла наверх.

Тайс мыл посуду на кухне. На подоконнике умирали в горшочках базилик и петрушка. Пернилле не поливала их, даже не вспоминала.

Она встала рядом с мужем, пытаясь поймать его взгляд:

— Они ищут Леона Фреверта. Спрашивали, где он, как давно у нас работает. Хотят…

— Не обращай на них внимания, — оборвал он ее сердито.

— Да, но…

— Не слушай их! Каждый день они подозревают кого-то нового. Утром это был Вагн. Теперь Леон. Завтра они на меня…

— Тайс…

— Не могу поверить, что мы такое подумали про Вагна. Как только мы могли послушать их…

— Тайс…

— Если бы не Вагн, у нас не было бы этого дома. Если бы не Вагн… — Он наконец умолк.

— Может, тебе стоит позвонить ему, — сказала она.

— Уже звонил. Он не отвечает.