Убойная секретарша!

Кхм.

– Черт, – Максим опомнился и с раздражением куснул губы. – Это тебя не касается, Геля, прости. Просто мы вчера не поняли друг друга и не очень хорошо расстались.

Во мне вдруг невольно шевельнулось сочувствие к парню. Одну девушку он спасает от депрессии, вторую от полиции. Может, права Женька и не такой уж Хвостатый ужасный тип?

– Так скажи Кире, что спишь с другой. Вы ведь взрослые люди, поговорите. Она ведь знает, что есть другие?

– Я не собираюсь ни перед кем отчитываться. А ты думаешь, они есть? – неожиданно ухмыльнулся Орловский.

– Ну, уж точно были! – ответила я прямым взглядом на такой же прямой. – Тамила Тай очень разговорчивая девушка. И симпатичная. А я твой секретарь и, прости, не глухая. Ну, не мазохистка же Крапивина, чтобы мириться с вашими отношениями.

– Нет у меня с Тамилой никаких отношений! – не смог скрыть раздражение в голосе Хвостатый. – Только рекламный контракт с ее продюсером.

Максим поднял стакан с водой, чтобы сделать из него глоток, а я подняла бровь, вспомнив слова блондинки.

Ой, кажется, здесь кто-то врет.

– Значит, она тебе свою грудь по контракту показывала? – едко заметила. – Или ты к ней тоже вошел без приглашения? Как ко мне сегодня.

Стакан громко стукнул донышком о стол в тишине комнаты.

– Черт, Геля…

А я вздохнула и неожиданно для себя серьезно призналась:

– Как хорошо, Орловский, что ты не мой парень, и не мне вешаешь лапшу на уши. Я бы тебя уже прибила! Нравится одна, спишь с другой, динамишь третью… Сложная у вас жизнь, Максим Богданович.

Мы посмотрели друг на друга.

– Хочешь сказать, у тебя легче? – неожиданно спросил Орловский.

Ну, конечно, он не забыл разговор с Женькой и то, что она сказала.

– Нет, не хочу, – честно ответила. – Но если серьезно, то я понимаю, почему Крапивина продолжает надеяться. Она не верит твоим отношениям. Для нее они не настоящие. Уж она-то знает тебя лучше других.

– Возможно.

– Но тебе всё равно лучше с ее надеждой что-то сделать. Прости, но это и ее жизнь тоже. А потом, есть еще «Империал». Павел не может быть вечным заместителем Крапивиной и получать информацию о деталях совещания от твоего секретаря. Кто-то должен об этом сказать вашим отцам. Если слухи о свадьбе ложные, то прежде всего они вредят компании.

– Поверь, если бы я знал, какими словами убедить Киру забыть обо мне, я бы уже их сказал.

– Придумай что-нибудь. Ты же умный.

– Что? Ты сама пришла к выводу, что моя разгульная жизнь не помогает, – скептически ухмыльнулся Максим. – А я старался, чтобы в нее поверили.

– Ну, не знаю. Найми актрису. Один раз изобрази что-нибудь настоящее, но только поубедительнее. Да, Кире будет больно, но лучше так, чем продолжать мучить человека. Разбей под собой пьедестал окончательно! Поверь, у тебя получится.

– Как, например?

– Как? – а вот этот вопрос Орловскому задавать не стоило. Шестеренки креативщика мгновенно завертелись, и в голове возникла не самая передовая идея.

Но, впрочем, действенная, иначе бы я не рискнула ее озвучить.

– Очень просто!

Отвернувшись к креслу, я поставила на него сумочку и повернулась к парню. Задернула на пиджаке рукава повыше, собираясь изобразить ту самую актрису, раз уж он намеков не понимает.

– Рассказываю!

– Внимательно слушаю.

– Находишь симпатичную девушку и заводишь с ней красивый, фиктивный роман, как в кино! Широкие жесты, море цветов и обязательно счастливые фото в Инстаграм!

– Отпадает сразу, – остановил меня Максим. Опершись бедрами о стол, он сложил руки на груди. – Я не стану ради Крапивиной изображать влюбленного идиота. И можешь считать меня жестоким.

– Ладно, тогда не заводишь роман, а находишь девушку и просишь ее устроить тебе эпичную ссору. Но чтобы обязательно в присутствии Киры и ваших родителей!

– Ветерок, а можно конкретнее? Какую именно ссору ты имеешь в виду?

Я уперла руку в бок и слегка прищурилась.

– И почему мне кажется, что ты веселишься?

Максим уже откровенно улыбался, глядя на меня. Привлекательный, зараза, и прекрасно это знает!

Бесит!

– Жду, рискнешь ли ты изобразить ее наглядно, – произнес. – Или спасуешь? Ну давай же, милая, устрой мне скандал. Я чувствую, что ты хочешь!

И вторая моя рука сама собой уперлась в бок.

Лацканы на пиджаке тут же разошлись в стороны, и парень тихонько присвистнул, вскинув брови и оценив заинтересованным взглядом мою грудь.

– В глаза мне смотри… Максик! – спародировала я Тамилу Тай, любительницу розовых стразов и Мальдив. – Издеваешься?

– Немного. Но скорее не хочу тебя отпускать.

– А придется! Хватит морочить мне голову! Использовать мои чувства и мое честное имя!

– Ну, что ты, – Максим действительно смотрел мне в глаза, – и в мыслях никогда не было.

– Я верила тебе! Я отдала тебе всё самое ценное!

– А можно конкретнее? Ну, вдруг та чайная ложка, которую ты забыла в моей кофейной чашке, была наследством твоей бабушки?

– Свою честь и невинность!

– Да ладно? Вот это подарок, Геля. Польщен!

Нет, он действительно потешался, Кентавр бесстыжий! Но я тоже не фига на апельсиновом дереве. Берите выше!

– А ты предал меня! Крутишь шашни с младшим директором, и это после того, как обещал жениться и порвать со всеми своими подругами!

– Не правда. Я тебя не предавал, – убедительно изобразил Максим оскорбление. – Верен тебе, как осел своему хозяину. Как стадо овец главному барану. Только о тебе и думаю.

– Вот именно, что только думаешь! Продолжаешь молчать и боишься сказать о нас своему отцу! И это после того, как валялся в ногах и клялся мне в любви!

У Орловского натурально округлились глаза и блеснул белозубый оскал.

– Я валялся?

– Ну, возможно, мы с тобой слегка перебрали, но я всё помню!

– Ах, да. Я тоже помню. Ты была восхитительна! Такое не забудешь. – Хм. Это он о чем?

– Не отходи от темы, Орловский, – сердито напомнила. – Я хочу знать, ты собираешься родителям рассказать о нем?