Убойные ребята

– Да, – ответил Берг.

Орехов долго смотрел на него, на его изуродованную руку, а потом вдруг наклонился вперед и, вытянув огромные свои клешни, вцепился ими в горло Берга:

– Сука-а… да ты хоть понимаешь, что ты сейчас тут прокаркал? Это же ко-нец… всем, понимаешь!!

Берг рыхло задергался, его стиснутое горло пошло волнами спазмов, и охранник, на коленях которого лежала голова раненого, перехватил руки Орехова со словами: «Да вы что, Вадим Дмитриевич!» – и стал разжимать их. Успел. Еще бы чуть-чуть, и Грек в озверении просто выжал бы остатки жизни из тела Берга, как выжимают воду из губки.

– Вадим, ты сошел с ума, – выговорила Юля.

Шеф «Грома» вонзил в нее горящий взгляд, словно желая развалить надвое, как ударом меча до седельной подушки, и прохрипел:

– А с тобой, Юлия Павловна… мы еще побеседуем! Наручники ей и в багажник!

– Вадик, да ты что… – начала было Юля, но Орехов схватил ее за волосы и выбросил из машины под ноги подбежавшим на шум амбалам:

– Па-ашла!!.

Глава 13, несчастливая для многих МЫШЕЛОВКА

Боцман поднял на Свиридова глаза и захлебнулся от ужаса. Пульт аудиосистемы дрогнул в его руке, звук оборвался, а пульт выпал из пухлых пальцев паралитика. Палец же Влада уже дрогнул на курке, и в следующую секунду пуля уже сидела в сердце Бати… нет, не надо торопить события – пуля СИДЕЛА БЫ там, если бы до слуха Свиридова не донесся какой-то странный всхлип и короткие конвульсивные слова:

– И вот Саша так же… говорила!..

Пистолет дрогнул в руке Свиридова. Владимир опустил оружие и приблизился к человеку, которого он принял за Боцмана. Тот, в свою очередь, разглядывал киллера квадратными от ужаса глазами, таким взглядом, какого едва ли можно ожидать от вора в законе. От человека, чувствующего свою силу даже перед лицом наемного убийцы. Потому что у человека, сидевшего в инвалидном кресле, был совершенно беспомощный, какой-то щенячий, что ли, взгляд.

Влад сократил расстояние между собой и Боцманом до метра и, резко протянув руку, вцепился в седые волосы вора в законе. Пополз парик, и Влад увидел перед собой круглую голову с короткими темными волосами. А лицо, пусть и в мастерски наложенном гриме, размалеванное до жути правдоподобными морщинами… но тем не менее Свиридову уже приходилось видеть это лицо!

Петя-Мешок!!

– Только не надо говорить, что ты и есть Боцман, – сказал Свиридов. – Тогда я – папа римский или даже покойная старушка Ванга.

– Ты… но как ты… откуда? Тебя привезли по приказу… Китайца? – пролепетал тот.

– К китайцам я некоторым образом сам имею отношение, – вспомнив свой маскарад, ответил Владимир. – Но только меня никто не привозил, я по своей воле явился. Однако, сдается мне, я крупно попал. Где Боцман?

– Я так думаю, мы его скоро увидим… – пробормотал Петя, не спуская с Влада расширенных глаз.

– В смысле?

Человек в инвалидном кресле молчал, молчал и Свиридов, ожидая ответа, и единственным звуком, который накладывался на жутковатую тишину в комнате, было шумное дыхание Пети, как будто в его груди хрипло рвались какие-то чудовищные струны. Наконец он подал голос:

– Мы в доме… одни?

– Да откуда уж мне знать? Ты, наверно, лучше об этом… осведомлен.

– Я в смысле… что с Клюгиным? Ты убил его?

– Да.

– Тогда мы одни… пока одни, – большое тело Пети содрогнулось и заколыхалось, как желе. – Китаец уехал, оставил меня одного и этого… Клюгина. Значит, ты убил его… ты убил самого Клюгина?

Свиридов непонимающе передернул плечами, а Петя горько выговорил:

– Да уж, конечно… тебе не понять. Это не тебя он сторожил полгода, не тебе он говорил, что он как бессмертный пес Цербер из греческих легенд… не тебе.

– Так где же Боцман? – недоуменно протянул Свиридов. – У меня такое складывается ощущение, что его прибрали… без меня прибрали. Этак полгода назад, как ты только что сказал. Правильно?

– Совершенно верно, – сказал Петя. – Нам нужно уматывать отсюда, пока Клюгин…

– Клюгин-то не воскреснет, – сказал Свиридов. – Но вот только у меня такое впечатление, что уйти отсюда будет сложнее, чем прийти. Хотя и это потребовало немалых усилий, включая членовредительство.

Петя встал с кресла.

– Ты меня не убьешь? – спросил он.

– Мне сдается, что, убив тебя, я окажу тем самым большую услугу твоим хозяевам. Ведь даже у хозяина края есть свои хозяева… потому что Батя-то подставной. А руководит… кто тут всем заправляет? Китаец?

– Да, – сказал псевдо-Боцман, – он. Это жуткий человек. Для него ничего не стоит убить человека. Как своими руками, так и отдать приказ. Ведь это он, прикрываясь именем Боцмана, уже полгода наводит беспредел в крае!! Но если ты меня не убьешь… нам надо спешить… убираться отсюда, потому что это место пусто не бывает!

– Хотя святым его назвать, безусловно, трудно, – сказал Владимир, оглядываясь. – Окна тут, конечно, затянуты решетками и вылезти через любое из окон невозможно?

– Да…

– Можно попробовать разблокировать входную дверь, но мне кажется, это сложно будет сделать.

– Да!

– Но попробовать все же не мешает, – сказал Влад, пряча пистолет, – и все-таки кажется мне, что это куда более скверная история, чем можно было предположить изначально.

Следующие полчаса были посвящены поискам выхода из огромной и роскошной захлопнувшейся мышеловки. Влад проверил каждое окно, каждую дверь и каждую нишу. Он попытался было взломать изнутри веранду, но быстро понял, что хрупкие на вид оконные пролеты можно взять разве что динамитом. Причем немалым зарядом. Было проверено все – вентиляционные ходы, сток воды из бассейна, но главное и основное внимание было уделено центральной двери, которую Свиридов неожиданно легко разблокировал снаружи и теперь никак не мог открыть изнутри. Когда же все попытки разбились о неприступность огромной металлической двери, перекрывшей доступ к вольному воздуху, в ночь, Свиридов обернулся и посмотрел на труп «цербера» Клюгина, и ему показалось, что тот сардонически улыбается – точно так же, как улыбалась перед отъездом из Владивостока за город ущербная луна. Влад тихо рассмеялся и уселся рядом с трупом. Хлопнул его по плечу и (попахивает клиникой!) сказал:

– Ну что, мой дорогой сотрудник УФСБ и «старшего» отдела «Грома» одновременно, товарищ капитан Клюгин! Могу вас поздравить. Задание выполнено вами на «отлично». Быть может, вас даже наградят… посмертно, как говаривал незабвенный Семен Семеныч Горбунков.

«Глупец», – сверкнуло в голове Свиридова! Вилла изначально охранялась так, что войти в нее было легче, чем выйти из нее. Вилла была одной огромной мышеловкой и только ждала, когда же на жирный кусок сыра явится глупая мышь, возомнившая себя умной, рисковой и наглой! Он, Влад, – эта мышь, в то время как Петя выполнял роль приманки, того самого жирного куска сыра.

Петя со вздохом уселся рядом с ним и выговорил:

– Ну вот… теперь совершенно точно: мы пропали. Мы пропали. Они могут вот-вот приехать, и тогда все, кранты.

– А кто убил настоящего Боцмана? – спросил Свиридов.

Петя проклокотал:

– Китаец… он, он. А потом он позвонил мне и сказал, чтобы я… словом, хочу ли я заработать прилично денег. Я сказал, что я хочу… что, конечно, я хочу!.. Ведь театральные актеры, особенно если они не Табаков и не Янковский, так мало получают. Согласился… на свою голову. А потом выяснилось, что Китаец собственноручно задушил Боцмана, а потом Орехов и Калитин со своим цербером Клюгиным замывали следы. Вот… я должен был изображать Боцмана. У меня хорошие актерские данные… но все равно – было очень тяжело. Особенно когда бывали сходняки и приезжали эти воры… блатные. Не знаю, как мне удавалось водить их за нос, я думал, что провалюсь на первом же представлении… но нет. Поднаторел… Китаец знал, кого брать. Я же несколько раз играл «новых русских», в эпизодических ролях… хорошо играл, кстати. А потом Китаец показал мне видеоархивы Боцмана, и я перенял манеру его говорить и даже манеру молчать. Молчание тоже порой… очень красноречиво. Репетировал, вживался в роль недели две, пока наконец Китаец не рискнул. У него наготове были Грек со своими, если я провалю роль. Но ничего… прокатило. И дальше пошло. И вот уже полгода я – Боцман, а Китаец правит от моего имени… то есть от имени этого Телятникова… Бати покойного.