Убрать ИИ проповедника

— Если ты закончил с завтраком, мы можем сходить показать тебе экзо-костюмчики, — хихикнула Лагуш, — пока нас никто не торопит, — она взглянула на подозрительно притихшую старшую сестру, — вспомнишь голливудские фильмы про супер-мена, если ты их смотрел, конечно.

— Смотрел, — ответил Богдан.

— Лагуш, я оставляю тебе гостя, — вдруг сказала Наами, — жду вас у Золотого крыла, когда закончите. Я понимаю, что у тебя полноценная экскурсия, и долго ты так не выдержишь, — обратилась она к Богдану, — информацию надо дозировать, хотя бы во времени. Надеюсь, ты выдержишь испытание. Это всё тебе пригодится.

— Пошли, гость! — опять хихикнула Лагуш. Она производила впечатление весёлой и не очень озабоченной проблемами мироздания и спасения планеты, в отличии от её сестры. У неё явно был другой характер, может быть, легкомысленный и весёлый, подумал Богдан. Походка тоже была другой, девчачьей какой-то, чувствовалось, что над ней не висела та огромная ответственность, которую ощущала Наами. Симпатичная девушка из богатой семьи, необремененная проблемами бытия, подумал о ней Богдан, применив понятия Поверхности.

— Сейчас пройдём через стену, ничего не бойся, просто иди за мной, — объявила дальнейший маршрут Лагуш, — а то вы все пугаетесь.

— Ты часто водишь экскурсии для таких, как я? — поинтересовался Богдан.

— Бывает. Я беру тебя за руку, а ты идёшь за мной, как через облако, — она взяла его за левую руку и потянула за собой. Прямо перед каменной стеной, она взялась ещё крепче за его руку и шагнула вперёд.

— Если хочешь, да, пожалуй, будет лучше, если закроешь во время перехода глаза, там и так нечего смотреть. Вперёд!

Ощущение напоминало проход через густое, немного липкое облако, пройдя через которое, они оказались в небольшом зале со множеством белых шкафов. Было похоже на раздевалку в спортзале.

— Думаю, что ты сам скоро сможешь это делать. Невелико искусство. Смотри, это индивидуальные ящики тех, кто занимается обслуживанием центра, — кивнула она в сторону шкафов, — не обращай внимания! Сейчас к нам подойдёт Пирс и всё покажет. Он нашёл для тебя время, наконец. Пирс прекрасный парень. Он у нас на стажировке.

— Учится? — спросил осторожно Богдан.

— Скорее, налаживает контакты. Времена меняются не только у вас наверху. Грядут большие изменения на планете. Нам не впервой. Но я не буду говорить загадками и тебя ругать. Зачем? — она улыбнулась до ушей — навстречу шёл Пирс.

— Я знал, что наши пути опять пересекутся. Экзо-костюм — это отличная штука, им надо только научиться правильно управлять, понимать его тонкости, — сразу перешёл к делу Пирс.

Приближавшись к нему, Богдан уловил запах кипариса. Он хорошо помнил этот запах, потому что кипарис в той, его прошлой жизни Эдварда, ассоциировался с Крымом, с отпуском, с морем, с весельем, с друзьями. Темнокожий парень сразу показался ему дружелюбным и симпатичным.

— Смотри, я тебе его покажу и сразу буду рассказывать. Садись пока, — он показал Богдану рукой на белое небольшое кресло, которое тот до этого не заметил, — Лагуш, я сам доставлю гостя к Золотому крылу, не волнуйся и не беспокойся, пожалуйста. Это большая честь для меня — выполнить любую просьбу Наами, — обратился он к Лагуш.

— Отлично, мальчики! Я вас оставлю. Богдан, ничего не бойся, но слушай внимательно, повторять никто не будет, — она опять хихикнула в своей зажигательной манере и куда-то пошла. Меня надо будет ещё сквозь стену проводить, подумал Богдан, но, похоже, Пирс был в курсе.

37

Костюм

Пирс провел Богдана за шкафы, где была едва заметная дверь, которую тот открыл лёгким прикосновением ладони. Они вошли в залитую «дневным» светом комнату. В центре комнаты стоял большой овальный белый стол без стульев, а в стенах темнели небольшие открытые ячейки. Как только оказались внутри, Пирс сразу закрыл дверь и направился к ячейкам. Достал из одной из них свёрток, быстро раскрыл его и разложил на полированной поверхности стола. Это был костюм, напоминавший водолазный, с отделением для головы, точнее, с капюшоном.

— Вот он, — показал глазами на костюм Пирс, — можешь потрогать.

Богдан протянул руку и дотронулся до ткани — она была тонкая и очень плотная. Первое, с чем её хотелось сравнить, была лайковая кожа, из которой шили когда-то дамские перчатки. Сразу вспомнил Марго на сцене в «Трёх сёстрах» и запах кулис.

— Он способен поглощать все сотрясения тела, если ты, например, решил спрыгнуть с крыши пятиэтажного дома прямо на асфальт. Весь вес распределяется по всему костюму так, что тело вообще ничего не почувствует, — продолжал Пирс.

— Ты знаешь, что такое пятиэтажный дом? Ты был на Поверхности? — это почему-то Богдана больше заинтересовало, чем чудесные качества новой одежды. Он сам жил в Хрущёвке когда-то, правда, на четвёртом этаже. Упоминание о пятиэтажном доме чётко ассоциировалось с молодостью и безликими блочными домами, где обязательно было пять этажей, четыре подъезда и три вида квартир с низкими потолками: однушкой, двухкомнатной и трёхкомнатной, крохотной кухней и совместным санузлом, тоже невероятно компактным с глухим окошком. Богдан вспомнил соседку по лестничной клетке, у которой иногда занимал трёшку и благодарно чинил кран в такой вот ванной комнате. Откуда это прилетело в голову? Ошибка поисковой системы? Он взглянул на Пирса.

— Ну, как сказать. Я неплохо знаю Москву, Питер, Лондон, Нью-Йорк, Шанхай и некоторые другие ваши города. Тяжело вам живётся, ничего не скажешь. Байкал зато какой красивый! Невероятное место! Но давай продолжим, а то нас ждут, — улыбнулся Пирс, намекая на то, что второстепенные или другие какие не относящиеся к делу вопросы не очень приветствуются, — костюм пуленепробиваемый, я имею в виду оружие Поверхности, и противоударный, как я уже заметил. В некоторой степени он даже устойчив к электромагнитному излучению.

— А как насчёт жары или холода? — придумал вопрос Богдан. Слово «пуленепробиваемый» заставило его немного встревожиться. Всё, что касалось пуль сразу отбрасывало его к войне, к разрухе и голоду детства. Почему я вспоминаю себя в той жизни? В какой той? С жизнью ничего не случилось, она течёт себе, как время. Мне просто дали новое имя и отремонтировали тело. И там и здесь — я, успокаивал себя Богдан. Это детство моё там. Вон оно что. Поэтому. Богдан даже немного повеселел, как будто сделал открытие, над которым бился многие годы.