Учебник русской истории

Десять лет продолжалось на Руси господство придворных немцев. Государство страдало и жило в постоянном страхе доносов и жестоких гонений. А двор утопал в роскоши и вел веселую и расточительную жизнь. Балы и маскарады, охоты и другие увеселения шли непрерывной вереницей. Грубоватый вкус Анны вел к тому, что ее забавы носили странный, с нашей точки зрения, характер. Дворец был полон малоумными шутами и комичными уродами, которыми любила развлекаться императрица. Для шутовской свадьбы однажды построен был даже ледяной дом на Неве, освещенный изнутри, и в нем был дан шумный праздник. Негигиеничная жизнь рано расстроила здоровье императрицы Анны, и она скончалась в 1740 г., оставив престол сыну своей племянницы Анны Леопольдовны и Брауншвейгского принца Антона только что родившемуся Иоанну Антоновичу. Так как новорожденный император не мог сам править, то регентом до его совершеннолетия Анна назначила Бирона, который к тому времени был по желанию Анны избран герцогом Курляндским.

Русские люди ничего не могли предпринять против власти Анны, хотя и не были довольны ее правлением: Анна была дочерью русского царя. Но власти регента Бирона они не желали подчиниться. Возбуждение гвардии против Бирона было так велико и явно, что фельдмаршал Миних легко арестовал Бирона во дворце с помощью караула Преображенского полка и передал регентство матери императора, Анне Леопольдовне. Когда же стало ясно, что эта правительница не способна вести управление и что при ней немцы остались в прежней силе, то и против Анны Леопольдовны началось движение «гвардейства». Солдаты и офицеры обратились к жившей тогда в Петербурге дочери Петра Великого, Елизавете, с прямой просьбой взять престол от немцев: «Матушка! Мы все готовы», говорили они: «Только ждем твоих приказаний, что, наконец, велишь нам». О том же старался французский посланник в Петербурге маркиз Шетарди: для Франции была бы важна в ту минуту перемена немецкого правительства в России на другое, менее враждебное видам Франции. Под влиянием Шетарди и своего доктора Лестока (француза), через которого Шетарди действовал, Елизавета, наконец, решилась на переворот. Она отправилась ночью (25 ноября 1741 г.) в казармы Преображенского полка и оттуда с одной ротой солдат (получившей позже титул «лейб-компании») двинулась во дворец, арестовала «Брауншвейгскую фамилию» (то есть императора Иоанна и его родителей) и объявила себя императрицею. Падение немецкого правительства вызвало всеобщий восторг, а национальное и гуманное правление Елизаветы сделало власть ее прочною и популярною. С восшествием на престол Елизаветы окончился мрачный период временщиков.

Итак, начался этот период тем, что Меншиков овладел как временщик правлением и готовился породниться с царскою семьею. Свергли его Долгорукие и, завладев властью, также надеялись войти в родство с императором. Старый князь Дм. Мих. Голицын думал бороться с временщиками посредством такого учреждения, которое, ограничив власть монарха, уничтожило бы самую возможность появления фаворитов. Но его «затейка» не удалась, и при императрице Анне явились новые фавориты. На этот раз ими были немцы: господствовал Бирон, а правили делами сотрудники Петра Великого: Остерман и Миних. Интересна известная последовательность в смене временщиков: сперва, в лице Меншикова и его друзей, главное место занимали неродовитые сотрудники Петра, затем возобладали представители старой знати, а затем делами овладели инородцы. Во взаимной вражде и борьбе временщики и придворные партии искали себе опоры и поддержки в «гвардействе». Меншиков с помощью гвардии настоял на воцарении Екатерины. В толпе дворян, пришедших к Анне во дворец жаловаться на верховников, именно гвардейство настояло на восстановлении самодержавия. Миних сверг регента Бирона с помощью гвардейцев. Елизавета воцарилась с помощью тех же гвардейцев. Словом, гвардейские полки являлись тою силою, которая поддерживала или же ниспровергала известных лиц или же политический порядок. Так как гвардия имела, как мы знаем (§109), определенный сословный состав, именно дворянский, то, стало быть, главная сила в столице принадлежала шляхетству, дворянам, имевшим военную организацию. Так понимали дело и сами гвардейцы, и правительство. Гвардейцы чувствовали свое значение, когда сами предлагали Елизавете принять власть. Императрица Анна и правительница Анна Леопольдовна, каждая по-своему, опасались шляхетской гвардии и следили за ее настроением. Такой рост политической силы дворянства составляет самое главное и важное явление изучаемого периода временщиков. Оно имело большие исторические следствия.

§118. Внутренние дела России при Екатерине I, Петре II и Анне Иоанновне

Во внутреннем управлении России в период временщиков надобно отметить прежде всего некоторые изменения в административных порядках Петра Великого. Было уже указано, что при Екатерине I был образован верховный тайный совет (1726), вследствие чего уничтожена должность генерал-прокурора и умалено значение сената и отчасти синода. В политическом отношении верховный тайный совет в глазах его учредителей был средством против временщиков, а потом и против самой самодержавной власти. В административном же отношении совет восполнял недостаток такого законодательного учреждения в системе Петра Великого, каким была до Петра боярская дума. Именно верховный тайный совет вел все управление государством, вследствие личной бездеятельности Екатерины I и Петра II. За то, что совет покусился на ограничение верховной власти, он был уничтожен (1730); права сената и должность генерал-прокурора были восстановлены; но тотчас же возникло подобное уничтоженному совету учреждение – кабинет. Оказалось, что и при императрице Анне надобно было сосредоточить руководство делами в одном «вышнем правительстве», так как сама императрица не занималась делами. Таким образом администрация Петра Великого была дополнена высшим законодательным учреждением. В составе этой администрации были произведены затем некоторые другие перемены с целью ее упрощения. В особенности упрощено было местное управление, так как губернские учреждения Петра Великого найдены слишком сложными и дорогими. К экономии должно было тогда стремиться потому, что народ был, можно сказать, разорен войнами начала XVIII ст. Приходилось облегчать и уменьшать податные тяготы, терпеть и прощать недоимки, давать большую, чем при Петре, свободу деятельности торговым и промышленным людям. Верховный тайный совет старался это делать с большим вниманием; наоборот, «бироновщина» не хотела знать народной бедности и жестоко тянула средства из народа.

В положении сословий в период временщиков также произошли некоторые перемены. Изменилось несколько положение шляхетства в том отношении, что дворянские служебные обязанности были облегчены, а землевладельческие права увеличены. Таким образом, общее положение шляхетства улучшилось. Причина этого, между прочим, заключалась в той роли, какую стало играть дворянское «гвардейство» в столице. Став там силой, на которую опиралась власть, гвардейские полки естественно получали награды за свою преданность и службу. Но так как гвардейство было дворянством, то и награды гвардии имели характер шляхетский, доставались всему дворянству. В 1730 г., встав против «затейки» верховников, дворяне в Москве стали писать свои проекты нового государственного устройства. В них, кроме пожелания, чтобы в управлении государством участвовало все шляхетское сословие, а не одни верховники, заключались еще и другие дворянские желания. Дворяне просили установления 20-летнего срока дворянской обязательной службы, открытия льготных школ для шляхетских детей, отмены закона о единонаследии в дворянских имениях, данного в 1714 г. Когда Анна восстановила самодержавие, то просьба об участии дворян в управлении упразднилась сама собой, так как сами же дворяне просили императрицу отменить ограничения. А все прочие просьбы шляхетства императрица сочла нужным удовлетворить ввиду заслуг шляхетства при уничтожении «затейки» верховного совета: 1) был установлен для дворян срок обязательной службы в 25 лет, так что в 45 лет дворянин уже был свободен от службы; сверх того, разрешалось в многолюдных семьях одному из братьев не служить вовсе; 2) был отменен закон 1714 г. о единонаследии, и дворянам возвращено право завещать свою землю всем сыновьям, причем как вотчины, так и поместья (то есть казенные земли) были обращены одинаково в собственность дворян под именем «недвижимых имуществ»; 3) был в Петербурге учрежден «корпус кадетов» (иначе «сухопутный шляхетский корпус») из двухсот молодых дворян, которые учились общим и военным наукам и получали право по окончании курса выходить на службу прямо в офицерские чины. Эти три меры внесли большое улучшение в шляхетский быт. Служба стала легче, землевладение свободнее; сверх того, часть дворян могла жить, по закону, вне службы и хозяйничать, тогда как ранее все дворяне поголовно и бессрочно были привязаны к службе. Таким образом, шляхетству стало лучше жить.

Напротив, крестьянам, владельческим в особенности, жить стало труднее. При немецком правительстве имп. Анны на крестьянские нужды обращали внимание лишь на словах, на деле же с крестьян нещадно взыскивали тяжелые подати. Так как с владельческих крестьян подати и недоимки должен был доставить казне владелец-помещик, то правительство давало помещикам все большую и большую власть над крестьянами. В законе не было еще общего определения крепостного права помещика на крестьян; но в жизни это право уже выросло, и для помещика его крестьяне были такие же «подданные», как в старину холопы. Крестьянин без разрешения помещика не мог предпринять ничего; казна не вступала с ним ни в какие отношения помимо его владельца, даже не принимала его в военную службу. Помещик мог переселить крестьянина с одной земли на другую; в случаях какого-либо неповиновения крестьян помещик мог требовать себе содействия властей.

§119. Внешняя политика России при Екатерине I, Петре II и Анне Иоанновне

Из внешних дел периода временщиков следует отметить, во-первых, что в царствование императрицы Анны (1732) Персии были возвращены взятые у нее при Петре Великом города на Каспийском море (§107). Русские дипломаты согласились на это возвращение потому, что прикаспийский климат губил русские войска, а прямой пользы от занятого края не было. Во-вторых, России пришлось вмешаться в дела Речи Посполитой. Как всегда бывало во время польского «бескоролевья», после смерти короля Августа II (1733) соседние державы старались поставить на польский престол каждая своего кандидата. Россия желала видеть польским королем сына Августа II, саксонского курфюрста Августа. Между тем в Речи Посполитой выбрали Станислава Лещинского, старого союзника Карла XII и врага Петра Великого. Не желая допустить Станислава до власти, русское правительство послало свои войска в Польшу (под командой Ласси, потом Миниха). Они загнали Станислава в Данциг и после долгой осады взяли город и заставили Станислава бежать из Польши. Королем же стал Август III (1734). В-третьих, в царствование Анны Россия вела долгую (1736–1739) войну с Турцией. Война началась из-за набегов крымцев на русские украйны. Главным героем этой войны был фельдмаршал Миних. Ему удалось сделать то, чего не мог сделать князь В. В. Голицын (§99), именно взять Перекоп, войти в Крым и разорить его. Затем Миних взял важную турецкую крепость Очаков, запиравшую выход в море из Днепра и Буга. Наконец, он перешел р. Прут и разбил турок под г. Хотином (при дер. Ставучанах). Русскими был снова в эту войну взят и знаменитый Азов. Однако долгая и изнурительная война закончилась не особенно выгодным миром, благодаря тому, что союзница России, Австрия, терпела в этой войне большие неудачи. По мирному договору (1739 г. в Белграде) Россия получила значительные пространства Черноморской степи, но не получила морских берегов и права держать флот на Черном море. Азов условлено было срыть и оставить в нейтральной, пустой полосе между Россией и Турцией.

Как вмешательство в дела Польские, так и Турецкая война были необходимостью для тогдашней России. Но способ ведения этих политических дел очень отличался от приемов политики Петра Великого. Недоставало ума и таланта Петра: осада Данцига велась вяло; турецкие походы совершались медленно, с громадным обозом и в беспорядке. Среди русских дипломатов после Петра Великого начались мелкие интриги и вошли в обычай подарки и подкупы. При дворе образовались партии, служившие видам то того, то другого двора. Во время Екатерины I особым влиянием пользовалась «голштинская партия», во главе которой стоял зять императрицы, муж царевны Анны Петровны. Позднее при Анне влияние принадлежало друзьям Австрии, которые привели русский двор к тому, что он без особой необходимости признал и гарантировал завещание («прагматическую санкцию») императора Карла VI, которым тот оставлял все свои Габсбургские земли своей дочери Марии Терезии. В силу этой гарантии после смерти Карла VI (1740) России пришлось бы воевать в защиту Марии Терезии, так как Прусский и Баварский государи наложили свою руку на ее наследство. Но еще раньше Франция, бывшая тогда врагом Австрии, постаралась навязать России другую войну, именно шведскую, чтобы помешать русским вмешаться в австрийские дела. Под влиянием французской дипломатии Швеция объявила войну России за несоблюдение будто бы условий Ништадтского мира (1741). России пришлось защищать свои Балтийские приобретения, а Пруссия в это время отняла Силезию у Марии Терезии. Мало того, заметив слабость и непопулярность немецкого правительства Анны Леопольдовны, французский посланник Шетарди повел интригу в самой России и содействовал всячески падению императора Иоанна и воцарению Елизаветы. Так русская политика при временщиках стала жертвою и орудием интриг. В ней не было ясного понимания исторических задач России, которыми руководился в своей политике Петр.

§120. Общее направление и характер царствования Елизаветы Петровны

Вступив во власть, императрица Елизавета устранила от дел всех влиятельных немцев и передала дела в руки русских людей. «Брауншвейгская фамилия» была выслана в г. Холмогоры, откуда сам бывший император Иоанн Антонович впоследствии (1756) был перемещен в Шлиссельбургскую крепость. Остерман и Миних были сосланы в Сибирь; Бирона же из Сибири, куда его послали при Анне Леопольдовне, перевели в Ярославль. При расправе с немцами, несмотря на большое раздражение против них, не были допущены пытки. Никто не был казнен, так как Елизавета, как говорят, при вступлении на престол дала обещание никого не казнить смертною казнью во все свое царствование. Эти две черты Елизаветинского царствования – русское направление и гуманность – были всеми замечены и доставили императрице общую любовь.

На каждом шагу новая государыня говорила, что желает во всем восстановить порядки Петра Великого. Но ни сама она, ни ее сотрудники, за немногими исключениями, уже не помнили порядков Петра. Елизавета и вообще была мало знакома с делами и мало интересовалась ими. При жизни своих родителей она была живым, веселым и добродушным ребенком; позднее же, при Анне, она была удалена от всяких дел. Находясь под опалой императрицы Анны, она жила вдали от двора (в Александровской слободе, знаменитой со времени Ивана Грозного) и чувствовала себя как бы в ссылке. Позже ее вызвали ко двору, но держали под сильным присмотром, так что она не смела интересоваться явно никакими делами. Ее характер испортился от гонений и преследований. Она стала подозрительна и вспыльчива, а в то же время леновата и апатична. Когда она, с великим трудом решившись на переворот, получила престол, в ней развилось властолюбие, но не выросло желания трудиться над делами, узнать положение государства и самой деятельно руководить правлением. Уничтожив кабинет, Елизавета все правление предоставила сенату, который был восстановлен в правах по Петровским законам. А в сенат Елизавета посадила своих доверенных лиц, которые мало-помалу взяли в свои руки гораздо больше полномочий, чем могли по закону получить сенаторы. Петр запрещал сенату законодательствовать; а при Елизавете сенат превратился в такое же законодательное учреждение, каким ранее был Верховный Тайный совет. Он издавал законы и ведал все стороны государственного управления. Таким образом, правление Елизаветы было правлением ее приближенных сановников, собранных ею в сенате. Веря своим приближенным, Елизавета не видела в такой деятельности сената умаления своей собственной власти.

В таком способе управления, конечно, не было ничего похожего на Петровский порядок. Но в нем была та очень хорошая сторона, что сильный и деятельный сенат уничтожал возможность возвышения отдельных временщиков. Между тем у Елизаветы было много любимцев, из которых могли бы явиться временщики, подобные Меншикову или Бирону. Из числа приближенных Елизаветы особенно выдавались графы Разумовские (Алексей и Кирилл Григорьевичи), по происхождению малороссийские казаки. Из них старший, по преданию, был тайно, повенчан с императрицей. Он пользовался своим высоким положением очень благодушно, никому не делал зла и не желал вмешиваться в управление государством. Младший (Кирилл), получив хорошее образование за границей, был президентом академии наук и, кроме того, гетманом Малороссии. Кроме Разумовских, пользовались расположением Елизаветы братья графы Шуваловы, из которых один (Петр Иванович) был главным дельцом в сенате, а другой (Иван Иванович) заслужил известность стремлением к просвещению, знакомством с французской литературой и меценатством. Именно ему принадлежит проект основания в Москве университета (1755), которого он и был первым «куратором». За Шуваловыми следует упомянуть близкую к Елизавете семью Воронцовых, один из которых (граф Михаил Илларионович) был видным дипломатом того времени. Все перечисленные фамилии любимцев Елизаветы принадлежали к ее придворному штату еще тогда, когда она была опальною цесаревною. Никто из них ранее не участвовал в государственном управлении; никто не был сотрудником или «птенцом» Петра Великого. Один только старый дипломат, канцлер Елизаветы, граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин называл себя и на самом деле был «учеником» Петра. Бестужев был самый выдающийся по уму и образованию деятель времени Елизаветы. Но, стараясь следовать «системе» и правилам Петра Великого, Бестужев был в то же время страстным приверженцем идеи «политического равновесия», господствовавшей тогда в Европе и чуждой политике Петра. Поэтому и Бестужев не во всем выполнял заветы Петра Великого.