Ученица палача

– А когда Вы приехали?

– Пару дней назад.

– Вы бывали в Аррасе ранее?

– Да, с бароном, но не часто, он не любит... не любил уезжать из поместья.

Тигран заметил эту ошибку.

– Вы не можете поверить в его смерть?

– Не могу, – ответила женщина совсем тихо, и плечи её ссутулились, но она тут же взяла себя в руки и спина вновь стала прямой. Не так проста эта Бледная Моль, как показалось ему с первого взгляда.

– Леди, через две недели будет бал. На официальной части будет представление новых наследников и вручение вверительных грамот, подтверждающих новый статус и право наследования. Вам пришлют приглашение, оставьте свой адрес у секретаря.

– Милорд, вынуждена отклонить приглашение, я в трауре по своему приёмному отцу, – голос прозвучал сухо и чуть надломлено.

Видимо, неподдельно расстроена смертью Перрэ или, как вариант, очень хорошо притворяется.

– Это не обсуждается. На балу Вы быть обязаны. Веселиться – нет, – герцог поднялся, демонстрируя, что аудиенция окончена.

Будущая баронесса Перрэ встала с кресла, оправила юбки. Поблагодарила реверансом за оказанную честь и без промедления покинула комнату.

В кабинет тут же заглянул секретарь.

– Милорд, ваш брат дожидается.

– Отлично, он-то мне и нужен. Пригласи. И принеси нам вина.

Клин клином...

Бал.

Манон Авье, баронесса Перрэ

Манон стояла на балконе у самой стены в тени, сквозь высокие окна ей хорошо был виден зал с танцующими парами. Она только что получила вверительные грамоты, и теперь она законная наследница – баронесса Перрэ. Хотелось плакать. Умер единственный близкий человек в этом мире. Её учитель и приёмный отец. Человек, за пять лет ставший таким нужным и важным. Был ещё один, но он другой, он друг. А барона она действительно воспринимала как отца.

Дверь на балкон открылась, шум бала ворвался вместе с парочкой. Как только стеклянная дверь закрылись, они принялись целоваться, не замечая баронессы, одетую во всё чёрное, даже ради бала не изменившую свой траур. Только вуаль сегодня закрывала не всё лицо, а только нижнюю часть. Из украшений на ней было обсидиановое колье, плотно облегающее высокую шею.

Баронесса равнодушно наблюдала за жадно целующимися. А страсти накалялись, мужчина уже нацеловывал даме шейку, та попискивала от возбуждения и удовольствия. Руки мужчины шарили по её телу, одна пыталась проникнуть под корсет в декольте.

– Зачем же так туго шнуровать платье, – недовольно проворчал он, не оставляя попыток вторжения и, наконец, издал победный возглас, когда смог освободить левую грудь из платья и тут же принялся целовать её.

– А-ах, Лиан, – томно выдохнула дама. – Зато оно красивое, а не то чёрное недоразумение, которое нацепила на себя эта новоявленная баронесса.

Манон сама от себя не ожидала, не собиралась мешать парочке. Но словно демонёнок дёрнул её за язык.

– Странно вы расставляете приоритеты, дорогая. Вас тут почти соблазнили, а Вы беспокоитесь о моём выборе гардероба, – при этих словах баронесса вышла из тени.

Немая сцена. У дамы глаза почти вылезли из орбит от удивления. Мужчина замер с соском во рту и, не выпуская его, стал медленно поворачивать голову на голос. Баронесса не смогла удержаться и расхохоталась, настолько забавно это выглядело.

Женщина взвизгнула, отшатнулась от мужчины и бросилась с балкона в бальную залу, на ходу запихивая грудь обратно в корсаж.

Манон хохотала до слёз, мужчина одёрнул сюртук, пригладил волосы.

– Леди, – Илиан склонился в поклоне, – разрешите представиться: Илиан Аландер.

– Ах, не нужно Ваших политесов, – сказала сквозь смех баронесса, утирая выступившие слёзы.- После того, что я видела, они ни к чему. Может, Вы догоните свою пассию, а то, я думаю, ей требуется утешение.

Мужчина, ничуть не смущенный, улыбнулся, беззаботно махнув рукой.

– Я вижу более интересную особу для утешения, – Илиан взглядом указал на платье баронессы, намекая на её траур. Плавным движением скользнул к ней, его руки легли на её талию, привлекая и прижимая к своему телу.

– Я очень хорошо умею утешать в горе... и в радости, – мурлыкнул он в ушко баронессы.

– А я очень хорошо умею устраивать это самое горе... родственникам подобных утешителей, – так же мурлыкнула баронесса. И добавила уже совсем другим тоном:

– Уберите руки, Аландер.

Мужчина хотел возразить, но вдруг почувствовал, как ему в живот упёрся клинок, он посмотрел в лицо женщины и похолодел. Совершенно мёртвый взгляд настолько чёрных глаз, что, казалось, зрачок слился с радужкой.

И он поверил. Она убьёт. Осторожно убрал руки с талии. Отступил на пару шагов к перилам балкона. В правой руке баронессы он увидел небольшой дамский стилет с трехгранным лезвием. Тишина повисла звонкая и напряжённая.

– Баронесса, приношу свои извинения, был не прав, сошёл с ума от вашей красоты, исправлюсь, готов понести наказание, – Илиан постарался перевести всё в шутку, разрядить обстановку.

– Граф, не стройте из себя шута, – Манон спиной отступала к дверям в зал.

В этот момент они открылись, впуская на балкон очередную парочку желающих подышать ночным морозным воздухом и уединиться. Илиан успел заметить, как стилет мгновенно скользнул в небольшие ножны на поясе, которые спрятались в складках платья. Не прощаясь, баронесса выскользнула в зал.

Братья Аландер

– Тигран, меня интересует женщина! – с таким воплем Илиан ворвался в кабинет брата.

– Меня тоже... кстати, очень рад за тебя. Наконец, определился со своими предпочтениями? – проговорил Тигран, не отрываясь от чтения документа.

– Издеваешься?! – темноволосый быстро пересёк комнату, опёрся руками о край стола и навис над братом.

– Даже и не думал, – блондин продолжил чтение, не удостоив брата взглядом.

– Тигран, я не шучу, мне нужна информация по одной женщине, а мои ребята сказали, что вся собранная на неё документация у тебя.

– Дай угадаю... – Тигран сделал вид, будто задумался. – Баронесса Перрэ? – хитро прищурился, отслеживая реакцию брата. Тот скривился, словно уксуса выпил.

– Она, она.

– И чем же тебе интересна эта Бледная Моль?

– Кто? – младшенький поперхнулся слегка и осел в кресло, стоящее слева от стола.

– Баронесса Перрэ, – уточнил блондин для непонятливых. – Я называю её Бледная Моль. Страшненькая, бледненькая и “зубастенькая”, – припомнил любимое выражение барона Перрэ.

– Насчёт зубастенькой согласен, и бледненькой тоже, но не страшненькой... страшной до дрожи в коленках, – пробормотал Илиан, вспоминая вчерашнюю встречу на балконе. Стилет, нацеленный в живот. И тут же не преминул поделиться по-братски в подробностях своими неизгладимыми впечатлениями от общения с баронессой.