Ученица ведьмы и узы проклятой крови

«Когда она успела скупить полдома и перепланировать его?» – задумалась девочка, глядя на всё это.

– Ты долго ещё будешь там стоять? У меня вообще-то дел сегодня выше крыши! – раздражённый голос исходил из крайней двери справа, кажется, третьей по счёту.

Преодолев легкое оцепенение, Катрин наконец сделала шаг – паркет под ногами недовольно скрипнул. Она медленно продвигалась вперёд, осматриваясь по сторонам. Коридор был узким, унылые полосатые обои цвета венозной крови отклеивались по швам и углам.

«Наверное, ремонт здесь не делался со времен бабушки-одуванчика», – говорил внутренний голос Катрин, «обсуждая» с ней обстановку.

В голове мутилось от стоявшего в воздухе тяжёлого лекарственного запаха, перемешанного с ароматом сладких духов. Катрин добралась до первой двери и осмотрела её. Она была деревянная, вся в царапинах, словно её долгое время возили по бетону. Облупившаяся краска осыпалась вниз и скапливалась там бежевой пылью. Катрин прислушалась. За дверью кто-то ходил, скрипя половицами, и что-то тихо бормотал. Она пыталась разобрать слова, но это было невозможно – звуки никак не вязались между собой и напоминали лепет умственно отсталого.

– Я считаю до трёх. Если ты сейчас же не зайдёшь, можешь выметаться к чёртовой матери! Точнее, к своей чёртовой матери! – раздался гневный крик девушки, показавшейся из дальней двери.

Катрин повернулась на крик и краем полуслепого глаза заметила удаляющуюся в комнату фигуру. Ей показалось, что хозяйка квартиры была… голой. Катрин сглотнула подступившую от волнения слюну и пошла в сторону открытой двери, из которой в коридор просачивался тусклый дневной свет. Через пару секунд оттуда раздалось противное:

– Ра-аз!

Подойдя к комнате, Катрин осторожно потёрла вспотевшие ладони и, собравшись с духом, заглянула внутрь.

«Что за хренотень?!» – девочка чуть было не сказала это вслух.

Комната была просто огромной. Такой огромной, что если у противоположных стен поставить ворота, то вполне можно было играть в мини-футбол. Катрин дошла до середины и начала осматриваться. Следующее, что бросилось в глаза после размеров, было бесконечное множество книг. Они жались вплотную друг к другу на стеллажах, лежали стопками на тумбочке. Пыльные тома с незнакомыми названиями на корешках смотрели на неё с антресолей, даже на полу валялось немало экземпляров.

В дальнем углу комнаты расположился тот самый дубовый стол, на котором лежало несколько толстенных томов и стояла пара бокалов, наполовину заполненных красной жидкостью. Точно такой же бокал блестел на подоконнике, там жидкости было чуть больше и ещё один стоял на…

«Камин?! В самом деле, что ли?!»

В перепланировку комнат ещё можно было как-то с натяжкой, но поверить. Но камин! Самый настоящий, кирпичный, в котором так задорно потрескивают крючковатые поленья, здесь, на третьем этаже многоквартирного дома – это уже перебор.

Широкая дымоходная труба врезалась прямо в потолок и, судя по всему, проходила через соседские квартиры на крышу. Но Катрин готова была поклясться, что никогда не видела, чтобы из крыши их дома торчала труба или хотя бы шёл дым. Над камином сушились различные цветы и травы, от которых исходил тот самый лекарственный аромат. Всё это было невероятно, уму непостижимо. Катрин подумала, что она, должно быть, надышалась этими запахами: «Травы, наверно, галлюциногенные».

Внутренности девочки от волнения сжимало, как после первого в жизни глотка тяжёлого алкоголя. Ей захотелось как можно скорее сбежать прочь из этой странной квартиры и никогда больше не возвращаться. Она повернулась к выходу и уже хотела было выйти, но тут увидела свой дневник. Его держала хозяйка квартиры, вальяжно развалившаяся на небольшом красном диванчике справа от входа. Катрин не показалось – девушка действительно была абсолютно нагой.

Без толики смущения, закинув ногу на ногу, она читала содержимое дневника, попивая (должно быть, вино) из бокала и даже не обращая внимания на то, что Катрин смотрит на неё изумленным взглядом.

– От-отдай, отдайте мой дневник! – наконец выдавила из себя Катрин дрожащим голоском.

– Подожди немного, я заканчиваю, – сказала девушка и, перевернув страницу, сделала глоток.

Ярость вдруг резко вытеснила все остальные чувства и начала переполнять Катрин, вываливаясь наружу.

– Отдай, я сказала! Отдай немедленно! Ты, сука чёртова! – хриплый от сигарет голос девочки звучал неестественно высоко и истерично.

Она подбежала к дивану, но хозяйка квартиры, даже не повернувшись, плеснула вином прямо в лицо Катрин. От неожиданности девочка ахнула и остановилась.

– Остынь, истеричка малолетняя!

Соседка встала с дивана и сделала шаг к Катрин. Та машинально отступила назад, губы её предательски задрожали.

Девочка молчала. Она ненавидела эту мадам за то, что та заставила её прийти сюда, за то, что так бесцеремонно читала её личный дневник; она ненавидела её за невероятную красоту и сексуальность, а также за то, что та плеснула ей в лицо вином. Ей хотелось схватить фужер со стола и, разбив его, полоснуть эту стерву прямо по её идеальной коже. Она дёрнулась было в сторону, но тут девушка что-то быстро протараторила себе под нос, и Катрин парализовало с головы до пят. Руки, ноги, каждый сустав, все до единого пальцы отказывались подчиняться. То же касалось и рта Катрин. Она пыталась кричать, но всё, что удавалось выдавить девочке из себя, было похоже лишь на гневное мычание.

– Я подожду, пока ты будешь готова к нормальному диалогу. А это, – соседка помахала перед застывшим лицом юной гостьи её же дневником, – я куплю у тебя.

– Нет, – промычала Катрин сквозь плотно сомкнутые зубы.

– Это не было вопросом. Я даю тебе пять тысяч и оставляю этот бред себе, – спокойно продолжила хозяйка странной квартиры.

– Я сказала нет! – нетрудно было догадаться, что Катрин произнесла именно это.

– Хорошо, торгашка неуклюжая, пятнадцать тысяч. За эти деньги твоя чёртова мамаша готова будет тебя саму продать мне.

– Нет! – девочка наконец смогла разомкнуть губы. – Ни двадцать, ни тридцать, ни сто. Отдай мой дневник, быстро, иначе я всем расскажу, что ты торгуешь наркотиками!

– Наркотики? – ухмыльнулась голая девица. – Смотрите-ка, какая шантажистка недобитая. Ты чего так вцепилась в эту ересь? Завтра напишешь ещё – чего так переживаешь? Я никому не скажу, что здесь. Хорошо. У меня есть цена, подходящая для тебя.

Девушка медленно подошла к Катрин, и та поморщилась, словно к ней приближалась больная облезлая крыса. Хозяйка квартиры с интересом разглядывала перекошенное злобой лицо гостьи, затем убрала пальцами волосы со слепого глаза и вдруг ни с того ни с сего смачно плюнула прямо в него. Катрин ахнула.

– Ну всё, стерва, тебе конец!

Хозяйка была вынуждена ещё раз прибегнуть к тем непонятным словам, которые заставили девочку заткнуться. Слюна противно стекала по лицу, но Катрин не могла пошевелиться.

– Чёртова ведьма, что ты со мной сделала?! – неразборчиво мычала девочка.

Катрин безуспешно пыталась проморгаться, но слюна была такой густой, что залепила весь глаз и противно стягивала его. Девочка испугалась не на шутку, когда та часть мира, что была бесцветной и мутной, как стекло в старом трамвае, резко покраснела. Ей показалось, что это кровь, и глаз вытекает наружу. Через секунду к красному добавился ещё один цвет, а после ещё и ещё. Постепенно линии мира становились чётче, вырисовывались контуры, пелена отступала, картинка становилась шире.