Ученик мясника (сборник)

Элизабет обдумала его слова.

— Хорошо. Мы можем переправить вас в ФБР. Вообще было бы полезнее для вас сразу же пойти туда. Вдруг кто–то мог видеть, как вы шли ко мне?

— Нет. Я сдаюсь вам, а не ФБР. Министерству юстиции. Помните, это одно из моих условий.

— Но ведь это одно и то же! ФБР — подразделение министерства юстиции. Мы должны пойти туда.

— Не пойду, — отказался Палермо. — Послушайте, дорогая. Кажется, вы не знаете, как это делается. Я помогу вам. Мы поможем друг другу. Человек, который добывает такого свидетеля, как я, производит потрясающее впечатление. Вам светят премии, повышение по службе, все то, чем у вас принято награждать сотрудников. И ваша организация становится владельцем всей информации. Ваш шеф, например, сможет сказать комиссару нью–йоркской полиции: «Я знаю, кто доставляет партию героина в аэропорт Кеннеди. Что у тебя есть полезного для меня?» Так что, поверьте, в ваших же интересах держаться за меня. Информация — самая ценная вещь на свете.

Элизабет продолжала настаивать на своем:

— Но в министерстве нет оперативной службы, как в ФБР. Юристы министерства в основном работают с делами федерального уровня, и, как правило, это гражданские дела. Там даже некуда поместить главного свидетеля и никто не обучен такой работе.

— Слушайте, — произнес он миролюбиво. — Я настроен поболтать, но и вы, кажется, не прочь. Я выбрал министерство юстиции потому, что там мне предложат лучшие условия. Это во–первых. А во–вторых, это высшая инстанция.

— Высшая?

— Ага. Я уже имел возможность в этом убедиться, когда пять лет назад шерифу округа Херкимер пришлось забыть о том, что он хотел оштрафовать меня за парковку во втором ряду.

Элизабет должна была признать, что он сообразителен. Его представления о правилах юрисдикции были бредовыми, но он четко понял, как они сработают в его пользу.

— Ну хорошо, — согласилась Элизабет. — Я не могу гарантировать вам выполнение всех ваших требований. Не могу даже обещать, что министерство согласится принять вас в качестве главного свидетеля. Обо всем этом мне нужно переговорить с моим шефом.

— Только не по телефону. Он может прослушиваться.

Элизабет сняла трубку и попросила соединить ее с Брэйером. Когда он ответил, она была очень краткой:

— Джон, зайди ко мне сейчас же.

— Не радует меня все это, — заметил Палермо. — Я согласен на все, потому что я влип. Отсюда — и полпятого утра, и все прочее. Но я хочу, чтобы вы знали: не радует меня все это.

— Что–нибудь опять не так? — поинтересовалась Элизабет.

Сидя на кровати, она продолжала направлять пистолет в сторону Палермо. Она видела, что он говорит правду. У Палермо действительно был несчастный вид. И она не знала, как ей следует к этому относиться. Она также не знала, что может произойти дальше, но если его это не радует — надо быть начеку.

Палермо встал и начал мерять шагами комнату.

— Неужели никто из вас ничего не может сделать самостоятельно? Всегда должен быть какой–то Брэйер, или Фаркухер, или еще кто–нибудь, черт бы его побрал. Ничего удивительного, что у вас все валится из рук. Вы очень рискуете моей безопасностью.

Элизабет не ответила, предоставив ему возможность и дальше шагать из угла в угол, бормоча себе под нос. Может, Брэйер сумеет его уговорить отправиться в какое–нибудь пригородное отделение ФБР, а еще лучше, если он с парой вооруженных оперативников возьмет Палермо прямо здесь.

Раздался стук в дверь, и она поднялась. Палермо стало не по себе. Его лицо покрылось испариной.

— Давайте я открою дверь и встану за ней, — предложил он. — Если это не ваш Брэйер, вышибите ему мозги.

— Кто там? — спросила Элизабет, не вняв совету Палермо.

— Элизабет, это Джон. Открой.

Брэйер проскользнул в комнату и захлопнул за собой дверь.

— Так. А это кто?

— Джон, это мистер Палермо. Доминик Палермо. Он хочет выступить в качестве главного свидетеля по делу ФГЭ.

— И рассказать чертовски много всего другого, — встрял Палермо. — Но мне нужна безопасность. Защита от судебного преследования, устройство на работу, вознаграждение.

— Почему вы пришли к мисс Уэринг?

— Я слыхал, что она занимается как раз теми вещами, о которых я кое–что знаю.

— Слышали? От кого?

— Просто слышал, и все тут. А в чем дело? Вы можете предоставить мне то, о чем я прошу?

Брэйер перевел взгляд с Палермо на Элизабет и обратно.

— Это зависит от многих обстоятельств. Если то, что вы знаете, действительно представляет для нас ценность и вы будете помогать нам, говоря правду, то я, возможно — подчеркиваю: только возможно, — смогу устроить что–то. Но на эти условия должны дать согласие еще множество людей, от имени которых я говорить не уполномочен.

Палермо покачал головой, уставившись в пол.

— Господи. Еще один такой же. Вы тоже будете кому–то звонить. А этот кто–то — звонить дальше…

— Это зависит от уровня дела, — твердо произнес Брэйер, глядя на толстяка. — Ваше право принимать эти правила или нет.

Палермо посмотрел на него с отчаянием.

— Что вы можете мне гарантировать? Вы сдержите обещание, если все это понравится президенту, если у министра юстиции не будут жать ботинки, если влажность воздуха будет в норме? Послушайте, я же не алкаш какой–нибудь. Я знаю вещи, которые вам захочется услышать.

— Вы пришли сюда в надежде продать кое–что. — Брэйер пожал плечами. — Возможно, мне удастся сохранить вам жизнь. Вас не было бы здесь, если бы кто–то другой мог предложить вам то же самое. Так что, на мой взгляд, цена высока.

Палермо молча присел на кровать, понурив голову. Брэйер повернулся к Элизабет и поманил ее в угол комнаты. Она заколебалась, но Брэйер успокоил ее:

— Можешь не следить за ним. Что он способен нам сделать?

Они удалились на максимально возможное расстояние, и Брэйер прошептал:

— Что он успел тебе сказать?

— Он был партнером Ферраро — человека, которого убили в сувенирной лавке «Гранд–отеля». Он боится, что настала его очередь. Для него очень важно, к кому обратиться за защитой. Он нацелился на министерство юстиции. Ни в полицию, ни в ФБР он обращаться не хочет.

— Что еще? О ФГЭ что–нибудь знает?

— Больше ничего не сказал, только намеки. Но он наверняка знает много, иначе не пришел бы сюда. — Она пыталась вспомнить. — Ему не нужна была защита до тех пор, пока…

— Может быть, — кивнул Брэйер. — А может, и нет. Но если идет война между кланами, трудно гадать. Не исключено, что он ничего из себя не представляет. Хотя, конечно, мы не можем упускать шанс. Вопрос в том, как лучше всего его использовать.

Палермо продолжал сидеть на краешке кровати, сложив руки и уставившись в пол.

— Почему бы нам не вызвать охрану и не отправить его в ФБР? — спросила Элизабет. — Мы ведь можем просто позвонить им и сказать, чтобы его забрали. А потом начинать переговоры с Вашингтоном о его условиях.