Ученик

Вокруг тела незнакомца чуть виднелась аура даоки, которая мирно колыхалась при его культивации, а на голом, сухом, подтянутом торсе проглядывались белые нити шрамов и мелькали бледно-голубые цвета неба полосы, похожие на татуировки, что давали понять — стихией парня был ветер.

Рассматривая из прохода молодого и весьма красивого парня, Лим вдруг заметила на коже полуобнажённого незнакомца свежие разводы и царапины от ногтей.

Сердце девушки вновь ёкнуло, и она отшатнулась назад от нахлынувших на неё мыслей. От которых ей стало жарко в груди и на щеках.

Она голая. Он в свежих царапинах от ногтей. Вскачь понеслись её мысли. Неужели он с ней всё же? Она с ним?

Рука Лим выпустила меч, приставив его к стене, после чего быстро скользнула сначала за покрывало, а потом и за ткань нижнего белья. Секунда изыскания своего сокровенного места, и она выдохнула с облегчением. Её невинность была при ней.

Тихий свист, донёсшийся сбоку, заставил девушку испуганно вздрогнуть и быстро вытащить пальцы из трусиков, а её смущённый взгляд упал на маленького пушистого зверька с пышным хвостом, практически как у белки, сидевшего перед ней.

— Какой милый. — Облегчённо выдохнула Лим под сильные удары сердца и жара пылающих щёк, после чего наклонилась к пушистику, протягивая к зверьку руку, желая погладить.

Но зверёк, издав свист, рванул из пещеры.

— Стой. Куда ты? — Шагнула девушка опять к выходу и увидела, как небольшой пушистый зверь, стремглав подбежав к парню и взобравшись по телу юноши на плечи, улёгся как меховой воротник.

— Сколько раз я тебя просил, — не открывая глаз произнёс парень, поднимая за загривок пушистого зверька над головой, после чего опустил животное себе на колени, где пушистик радостно устроился калачиком. — Не отвлекай меня, когда я медитирую. Уже очнулась. — Повернул парень голову на вход в пещеру, открывая глаза, а его аура даоки исчезла.

Лим же показалось, что он слегка смутился.

Жутко краснея, хотя Ян не желал в этот момент ничего постыдного, он кое-как стащил с девушки платье до живота, и почувствовал жар во всё теле, видя её небольшие, чуть заметно вздымающиеся груди в лифчике.

Парню понадобилось ещё чуть меньше минуты, чтобы снять и его, оголив при этом женскую грудь с маленькими розовыми сосками.

— М-да, — ехидно протянул Гин. — Сразу видно, опыта в таких делах у тебя нет. Если ты в женском белье потерялся.

Ян же, не обращая внимания на слова мастера, оторвал с трудом взгляд от взимающейся груди девушки, после чего закрыл на секунду глаза. Ведь это был его первый раз, когда ему простояло заняться лечением человека.

Мотнув головой и открыв глаза снова, Ян только тяжело вздохнул, собираясь с силами, чувствуя мурашки по своему телу, когда его левая рука легла на девичью упругую грудь, слегка приподнимая упругое полушарие вверх, а правая рука воткнула в области сердца первую иглу.

Около пяти минут Яну потребовалось, чтобы замедлить бег крови и оградить сердце от заражения ядом.

Как только первая помощь незнакомке была оказана, он, закрепив меч девушки за поясом и засунув лифчик себе в карман, подхватил бесчувственное тело на руки и пошёл туда, где жил, в этом страшном лесу, краснее при этом, как рак. Постоянно кидая взгляды на её вздымающуюся от тяжёлого дыхания грудь незнакомки.

— Вперёд! Мой ученик. Впервые сжавший женскую сиську. А то здесь столько кровищи, что вскоре сюда нагрянут чистильщики леса, чтоб пожрать. Хотя пока ты здесь, они не сунутся. Вдруг ты их опять лечить вздумаешь. Да своими кривыми ручонками тыкать иглами будешь. Желая им здоровья. — Парил рядом со своим учеником призрачный лекарь, чуть не давясь от смеха, смотря на пунцовые уши своего ученика.

Путь до пещеры сразу после ухода Яна с окровавленной поляны пришлось продолжить бегом, так как остановленный им яд, не имеющий возможности идти дальше, стал стремительно поражать те ткани и органы, в которых его заблокировали.

Очутившись у себя, можно сказать, дома. Ян, положив девушку на подстилку, что служила ему кроватью, и под слова учителя: «Одежду долой!». Парень стащил с незнакомки платье, оставляя свою подопечную только в одних красных трусиках.

От такого вида лежащей перед ним девушки у Яна разгорелся пожар не только в груди, но и в штанах, от чего впервые мгновения от увиденного у него даже слегка закружилась голова и сбилось дыхание.

Но сейчас парню было не до созерцания женских прелестей, а также нижнего белья, которое он тоже увидел на девушке впервые. Что знатно подстёгивали его либидо.

Сейчас надо было спасать жизнь черноволосой незнакомки, от чего Ян, сжимая зубы, словно ушёл в медитацию. В процессе лечения руки Яна светились синей энергией, что изменялась постоянно на другие цвета. В какие-то моменты оттенок даоки парня приобретал зелёный или бледно-голубой оттенок, как и иглы, которые усеивали тело девушки.

Стоило последней игле занять своё место в области щиколотки, как Ян выхватил маленький тонкий серебряный нож, который так же, как и иглы, вспыхнул голубой энергией.

— Пойдёт, — удовлетворённо оценил его работу Гин. — Хотя твои руки ещё выпрямлять и выпрямлять. Приступай к вытравке яда.

Нож, который походил на скальпель, сразу же прислонился к коже красивой незнакомке, после чего Ян начал делать небольшие надрезы, словно только ему в известных местах.

Последний росчерк ножа и он был отложен в сторону под сухой кашель девушки. Руки же Яна легли на тело незнакомки, начиная делать подобие массажа, шаря повсюду, где только было можно и нельзя, от чего девушка сквозь забвение начала издавать весьма провокационные звуки.

Ян был сосредоточен, как никогда, водя руками по бархатной коже незнакомки. А из надрезов на коже, оставленных парнем, начинала выходить практически чёрная кровь, в которой содержался яд, что парень с помощью своей даоки выводил из тела девушки.

Вот только Гин видел, как горят при этом уши паренька, как, в принципе, и его лицо. Штаны же Яна были знатно оттопырены, а половой орган парня был вовсю готов порвать их и вырваться наружу к такой красотке, что сейчас лежала без сознания перед ним.

Однако сейчас было не до язвительных шуток и прибауток. Поэтому Гин просто наблюдал за идеально проделанной работой своего ученика, который, даже сгорая от желания телесных услад, не допустил ни единой ошибки или неточности.

Вскоре яд был полностью выведен. Ян же приступил к исцелению органов, поражённых отравой, и разрезов на коже, которые он сделал для выведения ядовитого вещества из арготизма.

— Ты давай слюной её не закапай. Да не халтурь, — смог наконец-то поехидничать Гин, когда уже самое сложное и страшное было позади. — Шрамов, не оставь. Она тебе спасибо не скажет за рубцы. Смотри, как схватит тебя за твою палку, выпирающую из штанов, в отместку за халтуру твою со своей бархатной шкуркой. Увидишь сразу все семь небес и предков до сорокового колена. Ну и ещё пипирка твоя может стать кривой.