Учитель на замену
Шрифт:
И нереально странно себя ощущал, изо всех сил стараясь вести себя нормально, не пялиться на нее, как дебил, даже на вопросы ее отвечая без мата!
Она стояла рядом с ним, смотрела на озеро, такая маленькая, хрупкая, беспомощная даже.
И никак, ну вот никак в голове его не укладывалось, что она …
Что она - это она.
Та самая Леннер.
Тварь Леннер. Майк без этой приставки ее и не называл никогда.
Что она - коп. И не просто коп, а лейтенант целый, черт!
И Дэнни знал,
Это явно ошибка какая-то. Явно он че-то не так понял.
Она смотрит на озеро, а он смотрит на нее, не отрываясь, смотрит, как в глазах ее отражается вода.
И глаза у нее цвета этого озера, цвета глубокого , самого темно-синего омута в этом озере.
И тонуть в этом омуте - охренительно приятно.
И только в этот момент Дэнни осознает, что она уже какое-то время смотрит прямо на него. Не на озеро.
На него.
Этими своими омутами.
А он пялится.
Как идиот.
И пугает ее, наверно.
Потому что она отступает на шаг назад, а он неосознанно тянется за ней, не желая всплывать на поверхность.
Скажи, скажи уже хоть че-то, чертов дебил!
Ведь уйдет сейчас, убежит от тебя, как от прокаженного маньяка!
Еще и долбанет чем-нибудь, она же коп. Привыкла таких , как он, усмирять…
– Ну вот… Озеро…
Круто, че! Ты - отстой, мужик!
– Да, красиво.
Нежный голос какой. Не верится, ну не может женщина с таким голосом быть лейтенантом. Копом.
Таким голосом только мурлыкать, сладко, мягко на ухо мужику. И мужик, звеня яйцами, сделает все, что угодно, все, о чем попросит!
– Вода холодная все время.
Черт, чего ж голос какой хриплый, словно бухал неделю?
– Да?
Она идет к мосткам, и Дэнни может опять, не сдерживаясь, пялиться на тонкую фигурку.
Опустившись на колени, достает ладошкой воду.
Весело взвизгивает.
– Ой! И правда холодная какая!
– Ее можно пить.
***
Доун зачерпывает воду горстью, пробует, проливая часть на подбородок и грудь.
Самое то, что надо, чтоб охладиться немного. Как хорошо, что можно сбежать от него подальше, собраться с силами, переключиться.
Вода холодная, до ломоты в зубах. И вкусная. Никогда она такой вкусной воды не пила.
Не сдержавшись, девушка плещет себе в лицо, пытаясь остудить горящие щеки.
Вот ведь дура!
Он, наверно, думает, что она дура.
Поймал ее за разглядыванием, так неловко, так глупо!
Все, вроде успокоилась, пора возвращаться.
Она дойдет с ним до дома, вежливо попрощается, и вызовет все-таки такси. Потому что ехать с ним в одной машине будет невыносимо.
А завтра опять запишется к гинекологу. И пусть что угодно назначает, какие угодно гормональные
препараты, но это бешенство матки надо успокаивать.Уже поднимаясь с колен, Доун, неожиданно поскользнувшись, неловко взмахивает руками, и понимая, что сейчас рухнет прямо с мостков, привычно группируется, чтоб смягчить удар.
Но не падает.
Как он так быстро оказался рядом?
Она даже движения не заметила.
Шустрый какой.
Придерживает ее рукой за локоть, деликатно так, аккуратно.
Внимательно и тревожно глядит:
– Осторожней! Здесь не надо падать, сразу вниз утащит.
– Ох! Спасибо!
– Доун улыбнулась,помедлила, потом неловко повела рукой.
Не надо ему позволять прикасаться к себе.
Не стоит.
Выдержка -то не железная, все-таки.
К счастью, он понял, нахмурился, но руку не отпустил. Потянул за собой с мостков, явно желая проконтролировать, как она дойдет до берега.
Доун аж умилилась этому неожиданному проявлению заботы, защиты. Раньше никто, ни один человек не заботился о ее безопасности, не обращался с ней, словно с хрупкой вещью, которую страшно сжать, разбить.
Она покорно позволила довести себя до берега.
– Спасибо еще раз. Но не стоило. Я умею плавать.
Он не спешил отпускать локоть, и Доун посмотрела на его загорелую кисть, все еще придерживающую ее.
Красивые длинные пальцы, крепкая ладонь, предплечье с четкими рельефными мышцами, татуировка.
Что-то непонятное. Какая-то птица?
– Демон.
Ох, Боже! Она что,вслух спросила?
– Почему демон?
– Чтоб помнить.
– Что?
– Кто я такой.
– А ты такой?
– Да. Еще на спине есть. Тоже демоны.
– Да?
– Да. Показать?
– Да.
Господи, это транс какой-то. Гипноз. И слова эти, и голос его, и вообще вся ситуация. Бред, наваждение.
Но Доун плевать, потому что ей до безумия, до ломоты во всем теле хочется увидеть его демонов.
***
Дэнни свой голос, предлагающий посмотреть его татухи, услышал словно со стороны. И охренел.
Не, охренел-то он уже давно. Наверно, с того самого момента, как предложил показать озеро. Или даже раньше. Когда увидел ее во дворе своего дома.
Все утро, после ее появления он был словно в помрачении. Чего-то говорил, глупо рассматривал, вообще вел себя, как дикарь, в жизни баб не видевший.
И вот теперь явно была кульминация этого бреда.
Финал.
Финиш.
И явно он надышался чего-то, пока шел к озеру, и сам не заметил, потому что в нормальном, обычном состоянии позволить кому-то, а уж тем более привлекательной женщине, рассматривать свои татухи, свою спину, он бы не позволил.
А тут сам предложил.