Учитель

– Я все хотела спросить вас, Александр Петрович, - Виктория что-то чиркнула в блокноте и взглянула на старика.
– А почему вы решили уйти из дому? Можно же было и не покидая Киев делать то, что делаете вы - делитесь с людьми истиной. Почему вы решили, что для этого надо обязательно уходить?

– Даже не знаю, что вам ответить на это, Виктория, - растерялся Александр Петрович.
– Я не помню, чтобы раньше задумывался о том, почему мне надо уйти из Киева. Наверное, я просто хотел убежать от цивилизованной жизни с ее отупляющими и разнеживающими человека всевозможными благами, комфортом и уютом. А еще причина, полагаю, и в том, что я хотел, чтобы о жизни сердцем узнало как можно больше людей. Мне хотелось, чтобы не только люди в Киеве узнали о жизни сердцем, вернее не столько в Киеве, как в других городах. Знаете, Виктория, Киев - хороший город, но в нем особенно много людей, живущих разумом. Сама атмосфера города, его статус, высокий уровень жизни, разнообразие всяких удовольствий, - все направлено на то, чтобы человек и дальше укреплялся в своем невежестве. Боюсь, что бороться с невежеством столичных жителей одному человеку не под силу. Жители Киева слишком невежественны, эгоистичны и корыстны. Они не любят и не ценят знания, поэтому и не стремятся к овладению ими. Они полагают, что достаточно знают о жизни, в то время как они совершенно ничего о ней не знают. Но самое ужасное, они не хотят ничего знать, кроме того, как заработать побольше денег или что сейчас идет по телевизору. Нет, отведенного времени мне вряд ли хватило бы, чтобы хоть как-то изменить ситуацию. Я рад, что ушел из Киева. Именно этого хотело мое, не желающее признавать какие-либо границы, сердце. Все границы, видимые или нет, в человеческой жизни создаются разумом. У сердца нет границ, оно слишком свободолюбивое, чтобы иметь их, - старик вздохнул и умолк.

– Я все поняла, - сказала Виктория, продолжая что-то записывать в блокноте.
– Вы не материалист. Вас материальные вещи совершенно не интересуют.

– Вы правы Виктория. Сейчас я себя могу назвать антиматериалистом, - улыбнулся Александр Петрович.
– Я убежден, что большинство материальных вещей человечеству не нужны, так как они направлены не на его развитие, а на деградацию, а еще на разрушение природы, разрушение того удивительного мира, в котором ему посчастливилось появиться. Может мир, в который я вскоре попаду, будет больше соответствовать миру, который часто вижу в своих снах - идеальный мир, где не будет места разрушению, ненависти, корысти и страху, где человек любит и понимает, принимает и оберегает, сострадает и покровительствует, мир, в котором человек живет не ограниченным разумом, а безграничным сердцем.

– Вы верите в жизнь после смерти?
– Виктория оторвалась от блокнота и посмотрела на старика.

Александр Петрович устремил взгляд на Днепр и задумался. Какое-то время старик молчал, обдумывая ответ на вопрос девушки. Молчала и девушка, давая ему возможность подумать над ее вопросом. Наконец-то старик отвернулся от реки, в красоте которой, казалось, искал вдохновения и произнес:

– Я не знаю. Мне кажется, что жизнь после смерти невозможна. В мире нет ничего постоянного, все циклично и бесповоротно, что-то умирает, что-то рождается, но ничего не остается навеки.

– У меня есть подруга. Она буддистка. Как-то мы с ней общались на тему религии, так она убеждена в том, что жизнь после смерти существует, возможно, в ином теле, но существует.

Улыбка тронула губы Александра Петровича.

– Я не являюсь последователем какой-либо религии, разве что религии под название "сердцежитие". Но насколько я знаю, такой религии не существует, а если и существует, то только в моем воображении и я ее единственный последователь. Мне хотелось бы верить в то, что жизнь после смерти возможна, но чувствую, что это не так, по крайней мере, если она и существует, то не в этом мире и не в этом теле. В этом мире мы живем только раз, и что-то подсказывает мне, что так и должно быть. Не должно существовать вторых жизней, как и вторых шансов. Мы приходим в этот мир один раз и за это время должны успеть сделать все для того, чтобы достичь совершенства человечества организма.

– А как же слова "достичь совершенства невозможно"?

– Эти слова сказал человек, руководствуясь убеждениями своего ограниченного, погрязшего в роскоши и невежестве, разума. Если природа может быть совершенной, тогда почему ее дитя, человек, не может быть таким? Все движется, все меняется, также и человек может быть лучше того организма, которым является сейчас.

– Но если природа уже достигла совершенства, то, как это вяжется с вашими словами, что все движется и меняется. Нет ли здесь противоречий?

– Нисколько. Природа не статична, она не находится в постоянном состоянии. Я убежден в том, что совершенство, как и гармония, о которой многие говорят, не недвижимы, они находятся в непрерывном движении, движении, которое я назвал бы бесконечным. Совершенство - это не какой-то конечный результат, предел, после которого нет никакого развития. Нет, это не так. Как и наше сердце, совершенство безгранично, оно не имеет пределов. И это великолепно, я вам скажу, нашему развитию не будет конца.

– Но если не знать куда идти, то можно никуда и не придти, - заметила Виктория.

– О, на этот счет не беспокойтесь. Есть нечто, что не позволит вам сбиться с пути. Ваше сердце, - старик нацелил указательный палец на левую часть груди девушки.
– Главное слушать его и слышать, что оно вам говорит.

– Александр Петрович, что я вам могу сказать? Да вы философ!

– Вы думаете?
– улыбнулся старик.
– Я же считал себя человеком, который стремиться познать истину.

– А разве вы ее еще не познали? Вы же уже делитесь истиной с людьми.

– Истина безгранична, - рассмеялся Александр Петрович.
– Так же, как и...

– Также как и сердце, - закончила за старика девушка, поддержав свои слова звонким смехом.
– Я уже запомнила.

– Вы совершенно правы, Виктория. Но это так и есть, чем больше я узнаю, тем больше понимаю, что то, что открывается мне - всего лишь капля в безграничном океане вселенской мудрости. А когда понимаешь это, то чувствуешь, как в тебе просыпается неукротимая, льющая через край, жажда познания, жажда настолько мощная, что ты ничего с ней не можешь поделать, ты не в силах ее утолить полностью, но ты и не хочешь этого делать, так как эта жажда питается энергией твоего сердца, а ее даже малейшее утоление доставляет ему неописуемую радость. Как же я благодарен, как рад тому, что со мной произошло! Могу ли я быть еще счастливей, чем сейчас, счастливым от осознания того, что живу сердцем!

Виктория сидела возле старика и хлопала ресницами не в силах поверить в то, что видела перед собой. Старик, которому осталось жить от силы несколько месяцев, хлопал в ладоши от радости, словно маленький ребенок. Глаза старика сияли, словно купола церквей, отражавшие солнечные лучи, а губы растянулись в улыбке настолько широкой, что их широте мог позавидовать Днепр, раскинувшийся перед глазами старика.

– Вы не шутите? Вы, правда, рады тому, что с вами произошло? Рады болезни, тем лишениям и страданиям, которые пережили?
– Виктория недоверчиво посмотрела на старика.

– Конечно! Ведь не будь ничего этого, я и дальше жил бы разумом, а мои страдания были бы еще ужаснее, чем сейчас. Разве может быть что-либо хуже, чем вид человека, живущего бессмысленной жизнью, человека, думающего, что он живет, а в действительности всего лишь существует, человека, лишенного жизненного удовлетворения и счастья. Виктория, разве существуют лишения более ужасные, чем эти? Не знать, что такое удовлетворение собственной жизнью, что такое истинное счастье? Мне трудно даже представить, что есть что-либо ужаснее этого.

– Не знаю, - пожала плечами девушка.
– Я о таких вопросах не сильно задумываюсь, и без них хватает поводов для раздумий - работа, отношения с родителями, друзьями, молодым человеком. Ой, всего и не перечесть, - сказала Виктория и глянула на наручные часы.
– Ничего себе! Мы с вами проговорили больше двух часов. Как хорошо, что у меня сегодня выходной.

– И правда, хорошо, - улыбнулся Александр Петрович.
– Вы многое узнали обо мне.

– Даже слишком, - улыбнулась Виктория и пошелестела страницами блокнота.
– Уверена, получится отличная статья.