Учитель

Тяжелой ладонью Кевин наотмашь ударил Мартина по лицу. Тот вздрогнул и поднял руку для ответного удара. Кевин перехватил запястье и посмотрел ему в лицо. В те короткие мгновенья, пока парни вот так реагировали, он всякий раз спрашивал себя: искреннее ли удивление или малыш просто играет? Впрочем, какая разница? Скорее всего те, кто соглашался прийти сюда, смутно догадывались, за что им платят. Вряд ли были настолько наивны, что ничего не подозревали. Он любил этот взгляд, шок, удивление, негодование. В глазах Мартина блеснули слезы.

– Могу забрать деньги и отпустить, – прошептал Кевин. – Или оставь деньги у себя и исполняй приказы.

Одно дело отказаться от крупной суммы, совсем другое – отдать крупную сумму, которую только что держал в руках. Для Кевина этот момент служил мощным стимулом возбуждения – момент приятия, когда молодые сильные мужчины, уже зная, что произойдет дальше, все-таки соглашались на немыслимые унижения. Он жил ради этого мига абсолютной продажности.

– Что я должен делать? – Мартин подавил слезы и опустил руку.

– Разденься. – Отступив, Кевин наблюдал, как тот с отвращением снял одежду и остался в трусах, наверное, лучших из тех, что у него были – безвкусно ярких, с фирменным ярлыком, облегающих, возможно, даже дорогих. – Совсем.

И вот Мартин стоял посреди комнаты обнаженным, а Кевин любовался его смущением, стройным золотистым силуэтом, обрамленным отраженным светом собора. Мартин скрестил руки, пытаясь сохранить хотя бы толику скромности. Кевин внутренне улыбнулся: к концу их встречи о скромности тот забудет навсегда.

Спальня выглядела темнее и суровее гостиной – кровать торжественно занимала центральную часть пространства. Мартин споткнулся, и Кевин толкнул его на матрас, лицом вниз. Пол показался Кевину странным – что-то было не так, – однако он списал ощущение на стремительно возраставшее возбуждение. Одной рукой расстегнул ремень, рывком вытащил из брюк, свернул петлей и набросил его Мартину на шею, словно тот был бродячей собакой. Никаких предисловий и прелюдий. Плюнул на руку и засунул пальцы в Мартина, который перестал извиваться, едва почувствовав, что чем больше сопротивляется, тем туже затягивается ремень. Вот уже несколько месяцев Кевину не удавалось так славно поиграть. Мешали дела рабочие и семейные, тупые селекторные совещания, театральные выступления дочери. А сейчас, запихивая руку все резче и глубже, он наслаждался молодым сильным телом, искаженным судорогами и конвульсиями.

Потянул ремень, вздернул Мартина в вертикальное положение, и тот жалобно взвизгнул. Проверил эрекцию – он знал, как надо действовать даже без участия жертвы. Знал все фокусы.

– Хватит! Слишком туго! – прохрипел Мартин, но ремень затянулся еще крепче.

– Не бойся, навсегда не искалечу, – отозвался Кевин.

Если бы Кевин Харт проявил больше наблюдательности, то непременно заметил бы, что странное ощущение под ногами создавал вовсе не мягкий ворсистый ковер, а толстый слой пыли. Если бы не сосредоточился на собственном всемогуществе, а со вниманием отнесся к тому, что его окружает, то увидел бы стоявшую в углу темную фигуру. Но Кевин Харт ничего не заметил и не увидел.

Безжалостно исследуя член Мартина, Кевин и сам начал твердеть. Настало время показать, на что он действительно способен. Разумеется, все самое важное ожидалось впереди, а сейчас началась лишь разминка. Мартин останется в его полном распоряжении на сорок восемь часов – конечно, если протянет так долго. Обычно все они выдерживали, мысли о деньгах придавали силы. Кевин понимал толк в садизме, много лет он приводил молодых людей в эту квартиру. Как каждый истинный хищник заставлял жертвы соглашаться на многое, чем обеспечивал полное молчание, равно как внушал, что они вольны уйти в любой момент, всего лишь вернув полученные деньги. Иногда, понимая, что зашел слишком далеко, напоследок платил еще. Именно поэтому Кевин и выбирал тех молодых людей, которые от отчаяния соглашались на все. Каждые два месяца выделял в плотном графике время для оргий, совмещая зверские игрища с посещением периферийного отделения в Эксетере, а жене говорил, что уезжает проводить регулярную аудиторскую проверку. Как правило, этого хватало для удовлетворения болезненно острого интереса к отвратительной стороне секса.

Конец ознакомительного фрагмента.