«Учиться, влюбиться… убиться?»

Стало только противнее.

Ощущение дурноты и нереальности происходившего только усиливалось.

Брата больше нет.

Родители умерли.

Убиты.

Он никогда больше не услышит маминого ласкового «мой маленький гений», не увидит, как смеется отец, не хлопнет по плечу брата… никогда.

Их больше нет.

Они ушли.

И это невосполнимо.

Хотя… и про него говорили, что он мертв, так, может быть, родители…

Нет!

Нельзя надеяться на лучшее. Телепату — вдвойне нельзя. Такая надежда ломает не хуже сухого печенья. Страшно это…

А еще страшнее осознание другого.

Он — один. Совсем один.

И больше никого у него нет на этом свете.

Вообще никого.

Никто его не любит, никто не будет встречать дома, никто не улыбнется, никто никогда… телепата не могут любить. Могут только пытаться использовать, но и то — вряд ли.

Боги, как же больно, как больно…

Никто.

Никогда.

Одиночество.

А впрочем, нет!

Есть хотя бы один человек, которому безразличны все его таланты.

Которой.

Ёлка.

Смешная растрепанная девчонка, рядом с ней тепло и весело. У нее настолько детская и чистая душа, что даже становится страшно — как можно выпустить в этот жестокий и грязный мир такого ребенка?

А она смотрит своими ореховыми глазами, улыбается — и удивленно поднимает брови.

А что — ты можешь выудить из моей памяти что-то интересное? Да на здоровье!

Ребенок. Добрый, ласковый, шальной, решительно не желающий взрослеть…

Ёлочка…

Тёрну вдруг захотелось увидеть девушку.

И плевать на подготовку войск, на десант, да на все плевать!!!

Ему просто захотелось встретить теплый взгляд, увидеть улыбку — и понять, что он не один в этом мире. Есть хоть кто-то, кому он не безразличен.

Хотя бы один человек.

* * *

— Ёлка, ты в себя пришла?

— А то. — Магистр Фейрл определил меня в госпиталь, но я выбралась из палатки и героически присела на пенек снаружи.

Лютик хитро щурился.

— А прогуляться не хочешь?

— И далеко?

— Да нет. С десантом.

— Рехнулся? Отчислят же!

— Это если поймают. А если нет?

— А если заметят?

— Кому мы тут нужны?

Вопрос актуальный. В таком бардаке слона можно было хоть украсть, хоть привести — по настроению. И заметят зверушку в лучшем случае завтра. Или когда споткнутся.

— Что ты предлагаешь?

— Ребята ждут в роще. Давай с нами? Они сейчас телепортироваться пойдут — в таком гаме нас никто и не услышит.

— И куда мы?

— Мы? А мы нагло! Во дворец!

— Чего?! — аж захлебнулась я.

— А что такого? У меня есть ориентиры…

— Откуда?

— Ну-у… у Лерга. Он там бывал однажды в столице.

— И смог оказаться во дворце? Да там же защита стоит!

— И что? На защиту ты есть.

— А если что пойдет не так? От нас же мокрое место останется!

— Я так понимаю, ты согласна?

— Не согласна она.

Упс? Это что еще за новости?

Из-за палатки выступил Тёрн.

— Ёлка, я тебя не отпущу.

— А ты мне кто? — удивилась я. — Ты меня не отпускать собрался по какому праву?

— Монарх страны, на территории которой ты находишься. Хочешь под замком посидеть? Устрою.

— А в рог? — мрачно поинтересовался Лютик.

— Рискни здоровьем.

Чем это может закончиться, я догадывалась и раздачу рогов с копытами пресекла решительно.

— Тёрн, мы бы пошли вслед за армией, но нам же запретили!

— И правильно.

— Ты сам бы усидел на одном месте?

— Я воин. А вы — недоучки.

— Ты — хам. А мы — молодые специалисты, — парировала я.

— И я могу получить подтверждение вашей квалификации у директора?

Я сдулась. Лютик тоже выглядел кисло. Спорить с телепатом?

Ага, для самоубийц.

— Ну Тё-о-орн!

— Не умеешь — не хнычь.

— Сам дурак.

— Точно. — Тёрн присел рядом и потрепал меня по голове. — Если разрешу тебе и остальным твоим оглоедам пойти с армией — не наделаете глупостей?

— Только умности! — подскочила я. — А ты разрешишь?

— Я же говорю — дурак!

Ура!!!

* * *

Ага, разбежались. Магистр Фейрл уперся рогом.

— Нет.

— Но…

— Нет. И еще раз — нет! Я этих огрызков с собой брать не собираюсь. И вам не дам.

— Магистр, я обещал…

— Ваше высочество, вы ничего обещать не можете. Даже остаться в живых. Мы не в игрушки на лужайке играем.

— Ёлка клялась…

— Способности вашей подруги мне хорошо известны. Если захочу куда-нибудь вляпаться — обязательно возьму ее с собой. А пока пусть сидит в лагере. Принцессу охраняет.

— Магистр! — взвыла я. — Ну разрешите! Пожалуйста! Я буду хорошей! И слушаться мы будем! Клянусь!

Все было бесполезно. Магистр оставался неумолим. Пятнадцать минут уговоров, скулежа и даже две выдавленные слезинки ушли впустую.

Тёрн обернулся ко мне и развел руками:

— Ёлка, как видишь…

— А вы, ваше высочество, тоже остаетесь в лагере и сможете утешать свою подругу сколько угодно, — с медовой улыбочкой добил магистр.

Теперь уже взвыл Тёрн:

— Что?!

— То самое. Кстати, у меня великолепный амулет от телепатии…

— Н-но…

Элвар аж заикаться начал.

— Я же целитель. И активность мозга вижу. Вы что думали — я потащу за собой коронованных особ?! Да мало ли что! Мало ли кто! Шальная стрела! Что угодно! Нет уж. Сидите в лагере и не фыркайте.

И видя, что Тёрн готов настоять на своем, не менее сладким голосом добавил:

— Ваше высочество, какие у вас шансы устоять против десятка магов? Спеленаем и сонного зелья вольем.

— Не успеете.

— А если успеем? Я ведь не Ёлка, она еще соплюха, а мне такие, как вы, — на один зуб. Особенно без телепатии.