Учиться, влюбиться... убиться?

Меня аккуратно передвинули за спину.

— И что принцу надо от нашей подруги? — настороженно поинтересовался Эвин. В глазах оборотня горели желтоватые огоньки.

— Они у тебя отличные, — пришла мысль от Тёрна. — За тебя готовы в огонь и в воду. И ты им почти как сестра…

— И что?

— и ничего. Будем налаживать контакт.

— И от вас тоже. Ваша подруга тут что-то интересное про некромантию вспомнила…

— Да! — вскинулась я. — Лютик Эвин, вас надо к магистру Истрону как можно скорее, чтобы вы на-шли нужный пергамент. Это примерно восемьдесят тысяч лет назад, раздел магии крови… он еще у меня его отобрал… он должен помнить!

— Да нет вопросов. Связь с Универом через час, тогда же можно будет договориться с Директором о телепортации, — пожали плечами ребята.

— а мы с Лергом тут пошуршим, Лерг помнишь, ты тоже ведь этот свиток проглядывал…

— Но очень вскользь…

— Поэтому ты наложишь заклинание на меня, я — на тебя и потом сравним результаты. Нужно ведь и здесь, и там… да и чего час ждать а то и больше?

— Логично. Памятку накладываем?

— Ага…

Заклинание 'Памятка' имело вообще-то сложное и длинное название и позволяло извлечь из челове-ческой памяти все, что человек хоть однажды прочитал. Было, увы, два побочных эффекта. Первый — воспоминания шли хаотично и непредсказуемо, поэтому рядом нужен был кто-то на контроле, чтобы человек просто не захлебнулся информацией. И второе — преподаватели его засекали на раз. Потому что глаза становились абсолютно белыми. Как пленкой затягивались. С первым эффектом можно было справиться с грехом пополам. Но второй — был неискореним. Так что на экзаменах эта полезная вещь не прижилась…

Элвары уже установили два стола. За одним устроился Тёрн к которому тут же выстроилась целая очередь. За вторым — мы с Лергом. Лютик и Эвин пока остались с нами — ради охраны. Куда делись оборотни — я даже не взглянула.

Цапнула лист бумаги — и зашептала заклинание.

Из глубин памяти медленно поплыли недавние воспоминания, Тёрн… драконы… Тёрн… драа… я нырнула глубже… библиотека, свитки…

Лерг положил мне руки на виски, помогая сосредоточиться.

И я застрочила пером по листу бумаги, едва успевая обмакивать его в чернила. Эх, мне бы гномью самописку…

Лист, другой, третий… чужие формулы привычно ложились на бумагу…

Потом я закончила писать, Лерг отключил меня и сам сосредоточился. Теперь была его очередь. Пи-сать ему не надо. Только проверить совпадение. Магия — наука точная. Ошибка в пятом знаке после за-пятой чревата серьезными ошибками.

— Как работа? — осведомился кто-то над ухом.

Я дернулась, как от пинка. Рядом стоял Дейл и улыбался.

— Ты меня до смерти напугал! — рявкнула я. — Тебе что — заняться нечем!?

— Практически нечем, — согласился Дейл. — А что?

— Тогда не мешай тем, кто занят!!! — заорала я на весь лагерь. И даже не извинившись за грубость, по-вернулась к Лергу.

Теперь была моя очередь контролировать.

Лютик и Эвин уже ушли. А я все держала ладони на висках приятеля, пока он проверял бумаги. Все-таки видел он этот документ только один раз и невнимательно…

Рядом отиралось несколько магов, в том числе магистр Фейрл — наш главный целитель.

Ха!

Целитель-то он — целитель, но и боевую магию знает на 'ять'!

— Ты еще не закончила?

— Почти…

Я сунула ему несколько исписанных листов.

— Ага, то есть мы можем внести поправку — и работать?

— Вполне. Должны…

Я отключила заклинание и потерла виски. Голова не просто болела — отрывалась.

— Эвхаар!!!

Я дернулась, оборачиваясь на восклицание.

И почувствовала возмущение магического эфира. Оно было очень странным. Нестандартным. Непра-вильным. Обычное колдовство похоже на вышивание бисером. Мы легко и точно направляем магиче-ские силы в нужное русло. Сейчас же кто-то вышивал не бисером, а кирпичами. Ткань эфира просто стонала от такого обращения. Одновременно со мной это почувствовали и все остальные маги и приго-товились к защите. Я со всех ног рванулась к Тёрну. И даже успела подумать, что этот мир испортил меня. Это ж надо — нестись защищать элвара, потому что я так пообещала директору Универа. А вот в моем мире начнись такая свистопляска — да разве ж я помчусь в самую свару? Скорее наоборот, рвану в противоположную сторону. Да так, что на БМВ не догонят! Тёрн смотрел на небо.

Возмущение эфира продолжалось. Я лихорадочно готовилась к защите и сразу же — к нападению. Но нападать на нас никто не собирался. В воздухе медленно проявилось изображение. Блондин с тонкими губами, в короне и роскошной мантии. Дейл, стоящий рядом, резко втянул воздух.

— Братец….
– прошипел он.

Родственников можно назвать разными словами, даже теми, которые не печатают в книгах, но Дейл умудрился собрать их все в одном коротком 'братец'. В этом слове звучало столько ненависти, что лю-бые ругательства оказались бы слишком пресными. Изображение презрительно обвело нас всех глаза-ми.

— Отродья Рокха, — произнес он. Слова звучали ясно и четко. Странный какой-то способ передачи со-общения. Здесь явно есть какой-то человек или элвар, посвященный во все происходящее. И на него это заклинание и настроено? Очень похоже. Может, попытаться выяснить? Ввести в обычное заклина-ние тот коэффициент и попробовать? Нападать на нас точно не будут. Следовательно, стоит попытать-ся. Я краем глаза следила за изображением, а руки под плащом плели заклинание слежения, попутно внося в него нужные изменения.

— Слушайте меня, отродья Рокха, — продолжало изображение. — Я предлагаю вам сдаться. Я не стану убивать вас. Вы станете моими рабами.

Хм, щедрое предложение, если учесть, что за рабовладение полагается смертная казнь на территории всех королевств.

— Надежды на победу у вас нет. Ваши король и королева убиты, младший принц тоже мертв. Старший — смотрите!

Картинка раздвинулась вглубь. Оказалось, что король стоит не просто в воздухе, а на эшафоте. И еще на этом эшафоте стояли четверо. Палач, двое стражников и человек на коленях перед плахой. В сле-дующий миг стражники подтянули человека к плахе и насильно пригнули его голову вниз. Отврати-тельно блеснул топор. Я поднесла руку к губам, забыв о заклинании, и тут же получила чувствительный нервный укол. И опять принялась за работу. Палач поднял голову осужденного за длинные черные волосы и показал всем на площади, а заодно нам. Это был не человек, а элвар. Лицо Терна смертельно побледнело, он пошатнулся и схватился за мое плечо. Я торопилась, лихорадочно доплетая последние детали заклинания, изобретая половину на ходу и переиначивая наши формулы.

— Брат! — с мукой вырвалось у Терна. — Нет!

— Так я поступлю и со всеми, кто посмеет сопротивляться мне. На заре к вам придут мои глашатаи. Все кто не повинуется моим приказам, умрут.

Картинка задрожала и начала расплываться в воздухе.

— Есть!!! — вырвалось у меня. Картина исчезала, но в воздухе оставалось яркое синеватое пятно. И из него тянулось две нити. Одна из них размывалась в пространстве. Но вторая, четкая и ясная, уходила в глубь лагеря.

— Что это!? — мгновенно собрался Терн.