Удача для Евы

Откинув мысли о виновнице моего положения, я обратила своё внимание на Олана, который так же недвижимо стоял на арене и отражал одно за другим заклинания, которыми плевался в него противник.

Смотря на то, как отрикошечивают от остроухого чародея сферы жидкого огня и фиолетовые сгустки непонятной субстанции, я задалась вопросом: «А защищены ли зрители от снаряда, внезапно полетевшего не туда?». А то будет как-то не очень радужно, если вместо противника маг угодит своим фаерболом в ничем не повинного человека.

Но узнать ответ на этот вопрос было не у кого.

– Как только ты сдашься, я обрежу твои уши и оставлю себе в качестве трофея, - выкрикнул Юрим, выпуская очередное заклинание, которое даже не попало в щит Олана.

Я усмехнулась, значит, теперь удача всё-таки время от времени начнёт его подводить. Уже хорошо. А теперь давай, атакуй его, Олан!

Но маг моего желания не почувствовал. Он продолжал стоять столбом, лишь иногда взмахивая рукой и отводя от себя опасные шипящие заклинания одно за другим. По трибунам прошёлся шум. Им не нравилось бездействие второго участника, оно и понятно. Но полуэльф чего-то ждал. Чего?

Мужчина прикрыл яркие синие глаза, а потом резко выкинул руку вперёд. С кончиков пальцев сорвалась яркая белая молния. Именно такими он играл в дартс в своём кабинете.

– Ты попадёшь в цель, - прошептала я, скрещивая пальцы.

Молния угодила в землю, аккурат у ботинок Юрима.

– У тебя есть шанс сдаться сейчас, - наконец заговорил Олан.
– Если откажешься от него, я не пощажу.

– Да кому нужны подачки от грязного полукровки, - сплюнул маг.

Придворный чародей усмехнулся. Настолько непривычной и хищной была эта усмешка, что мне стало немного не по себе. Но противник не показал никаких эмоций, он был уверен в своей победе, словно не слышал недовольных выкриков с трибун.

Олан лишь выкрикнул несколько слов, а почва под ногами Юрима разошлась, поглощая человека в себя по пояс.

– Это и все?
– фыркнул маг.
– Только грязью управлять можешь, эльф?

Я чувствовала желание придворного чародея. Он не хотел убивать. Не хотел калечить, но слова, выкрикиваемые противником, подводили его к черте.

Поймав его взгляд, я увидела всю ту неуверенность в себе и собственных действиях. А потом кто-то закричал.

Я успела увидеть только то, как Юрим выставил руки вперёд. А в моего мага уже летела ярко-зелёная вспышка света. И веяло от неё таким холодом, что у меня, сидящей в десятке метров от арены, кожа покрылась мурашками.

Кричать не было смысла. Он бы не успел. И тогда я направила всю свою удачу к Олану. Представила, как она поднимается высокой океанской волной из меня и мчится в сторону моего мага.

Кресло подо мной накренилось, ломая все четыре ножки.

Обзор закрыли перила трибуны, отгораживающие зрителей от арены. Уже кричали практически все. И в этой какофонии звуков было сложно что-то разобрать.

Кто-то подал мне руку, помогая встать с обломков кресла, которое по какому-то странному невезению сломалось в самый неподходящий момент.

И только я знала, что пожертвовала всеми своими силами, чтобы спасти придворного чародея.

Было до безумия страшно. Секунды, пока я вставала и пыталась взглядом найти Олана, превратились в часы. В ушах звучал непонятный шум.

А на арене, покрытой травяным ковром, стоял мужчина в синей рубашке с закатанными до локтей рукавами. Ветер шевелил его короткие чёрные волосы. А взгляд его был направлен на поверженного противника, лежащего в трёх метрах от него. Юрим раскинул руки в сторону и, кажется, не дышал.

– Вы видели!
– завизжала дама позади меня.
– Он отразил заклятие! Оно ударило в собственного хозяина!

И только тогда я поняла, что все это время не дышала. Воздух ворвался в лёгкие отрезвляющим потоком. Я умудрилась даже не закашляться, хоть на глазах и выступили слезы.

– Не плачьте, - девушка, сидящая по левую руку, протянула мне белоснежный батистовый платочек.
– Ваш возлюбленный победил. Поздравляю.

И только после того, как её слова достигли моего слуха, прогремел голос Шакхарда, и казалось, что слышно его по всему городу:

– Настал тот день, когда мы можем с гордостью сказать о том, что у нас появился Герой. Герой, который станет защитной стеной за свой народ. И имя этого Героя - Олан Эренгод.

Трибуны взорвались гвалтом и овациями. Кто-то кричал о том, что никогда не сомневался в полуэльфе, кто-то вопил о том, что напьётся этим вечером до свинячьего визга, а кто-то просто орал.

Перила, заграждающие трибуны от арены, медленно опустились вниз, позволяя людям выйти на покрытую травой лужайку и подойти к своему Герою.

Я сорвалась с места первая, чудом не запнулась о перила, которые ещё не до конца скрылись в земле, и, добежав до чародея, повисла у него на шее.

– Переигрываешь, - прошептал он мне на ухо, обвивая руками вокруг талии.
– И спасибо. Ты спасла меня.

– А ты меня напугал, - отозвалась я, зная, что сейчас слышит меня только маг.
– Какого черта ты подставлялся под удар?

Он не ответил, словно боялся произнести какие-то слова. А потом мне на плечо приземлилась огромная ладонь, а над головой загремел голос «Халка»:

– Герою пора приносить клятву, прошу всех сделать три шага назад.

Я разжала руки, выполняя просьбу судьи.

Шакхард, вложив в руки Олана кинжал с изогнутым лезвием и длинной украшенной рубинами рукоятью, тоже отошёл.

Мужчина поднял оружие, зажатое в правой ладони, к небу и прокричал:

– Марбат, Покровитель, услышь меня! Я прошёл проверку и готов принять твою силу, оберегать свой народ и быть для них стеной и опорой. И пусть я не чист по крови, зато чист помыслами и желаниями. И пусть я ношу клятву своего учителя, данную созидательному народу. Я все равно готов стать твоим представителем среди людей, если только ты согласишься, Марбат.

Что-то этот бог будет посерьезнее Тартелии. Богиня-покровительница созидательного народа даже не поинтересовалась у меня моими желаниями, наделяя силой, а тут Марбату чуть ли не в ноги падать приходится, чтобы тот соблаговолил снизойти.

Хотя с другой стороны, что Турнир, что объединение семидесяти пяти представителей с артефактами - не самые простые занятия для призыва божеств. И блин, они ведь им отвечают!

Кинжал в руке Олана задрожал. Мужчина усмехнулся и полосонул себя лезвием по левой ладони: