Удача – это женщина

Через несколько дней после водворения японцев в Гонконге стали появляться объявления, обязывавшие всех иностранных подданных явиться в военную комендатуру города, дабы их могли отправить в лагеря для перемещенных лиц на побережье неподалеку от порта Стенли, Только граждане китайской национальности получили разрешение остаться. Филипп и его жена Айрини после спешного совета решили спрятать единственную наследницу Мандарина в каком-нибудь укромном месте. Они любили девочку как собственную дочь и чувствовали себя ответственными за ее безопасность. Ао Синг, китайская нянька Лизандры, также принимала самое активное участие в судьбе своей маленькой воспитанницы, которую обожала.

Наконец Филиппа вызвали в японский штаб. Человек, который его допрашивал, пользуясь услугами переводчика, оказался весьма напыщенным и высокомерным. Для начала он, оскорбленный независимым видом Филиппа, приказал одному из солдат ударить его дубинкой по голове, чтобы тот кланялся пониже столь важному лицу. После этой процедуры, доставившей ему немалое удовольствие, японец приступил к главному.

— Завтра, — грозно сказал он, — ровно в одиннадцать часов дня императорская армия примет под свою охрану главное здание корпорации Лаи Цина со всеми содержащимися в нем документами, ценностями и авуарами. Необходимо, чтобы к этому времени вы явились в здание корпорации в сопровождении вашего тайпана, который своей подписью должен скрепить акт о передаче в собственность императорского японского правительства всех прав на владение корпорацией.

В глазах Филиппа вспыхнул гнев, но он усилием воли сдержал его, догадываясь, что японцы мало что знают о корпорации Лаи Цина, за исключением того, что она чрезвычайно богата и влиятельна в деловом мире. Они хотели наложить лапу на финансы и корабли, ей принадлежавшие, хотя, надо признать, многие суда уже лежали на дне залива Рипалс, потопленные в результате жестокой бомбежки города и гавани. Скорее всего, японцы ничего не знали о Лизандре.

— Тайпан был в Сан-Франциско к моменту вашего вторжения, — важно заявил Филипп. — Таким образом, он не сможет прийти и подписать подобные документы.

Японец пристально посмотрел на Филиппа.

— У нас по этому поводу имеется другая прямо противоположная информация. — Тут его голос сорвался на крик. — Наш информатор заслуживает доверия. Он — китаец. Мы знаем, что тайпан Лаи Цин здесь, в Гонконге, и надеемся, что он явится в здание корпорации к одиннадцати часам. В противном случае вы, мистер Чен и члены вашей семьи будете подвергнуты суровым репрессиям.

Домой Филипп вернулся в весьма возбужденном состоянии. Несмотря на небольшой срок оккупации, японская тайная полиция — Кемпейтай — уже успела снискать себе печальную славу в городе и своей жестокостью не уступала фашистскому гестапо. Филипп знал, что расправа с ним его домочадцами будет короткой. Он слыл богатым и влиятельным человеком в Гонконге и жил в великолепном доме в аристократическом районе города. Для японцев Филипп представлял собой ценную добычу, поскольку с его помощью они надеялись прибрать к рукам всю собственность корпорации.

— Ребенка необходимо переправить через китайскую границу и спрятать в какой-нибудь отдаленной деревне, — сказал он обеспокоенной жене, но та сразу решила, что это невозможно.

— Лизандра блондинка, да к тому же у нее голубые глаза, поэтому выдать ее за китаянку не получится, даже если мы пошлем вместе с ней Роберта. — Нежное и доброе лицо Айрини помрачнело от свалившихся на семью забот. Она с грустью смотрела на десятилетнюю Лизандру и четырнадцатилетнего Роберта, которые напряженно прислушивались к разговору взрослых.

— Без Лизандры я не поеду, — упрямо твердил Роберт. Он превратился в долговязого нескладного подростка, носил очки с толстыми стеклами, и Лизандра всегда подозревала, что он не слишком хорошо к ней относится, поэтому она очень удивилась, когда Роберт неожиданно сказал:

— Я остаюсь в Гонконге и буду оберегать Лизандру. Филипп отрицательно покачал головой:

— Нам необходимо уходить всем вместе, прежде чем японцы нагрянут сюда.

Лизандра быстро переводила взгляд с Филиппа на Айрини и обратно. Она давно смекнула, что из-за нее семье ее друзей угрожает страшная опасность.

— А что хотят от меня японцы? — спросила она с недоумением.

— Они требуют, чтобы тайпан явился завтра в главное здание и в присутствии японского генерала как представителя императорского правительства подписал документы об отказе от владения корпорацией и всеми ее материальными и финансовыми ресурсами в пользу Японии.

— А если я не подпишу, что тогда? Филипп пожал плечами:

— Тогда последуют репрессии.

Лизандра прекрасно понимала значение этих слов. Она замолчала и стала напряженно думать, как всегда делала в трудных ситуациях ее мать.

— Что ж, — сказала она наконец. — Все очень просто. Завтра я пойду в наше главное здание и как тайпан корпорации Лаи Цина подпишу необходимые документы. А когда мы выиграем войну, то заберем у них наше достояние назад.

Филипп улыбнулся, услышав эти слова, — Лизандра была всего-навсего школьницей, а собиралась тягаться с японскими генералами.

— Ты, может быть, и тайпан, — с добродушной усмешкой сказал он своей названной племяннице, — но пока тебе не исполнится восемнадцать лет, делами заведует твоя мама. Даже если ты и подпишешь бумаги, они не будут иметь никакой юридической силы.

— Но ведь так даже лучше, правда? Японцы решат, что добились того, чего хотели, и оставят нас в покое.

— Я не могу на это согласиться — слишком велика опасность. Ты не представляешь себе, детка, насколько эти люди безжалостны. У них нет ни чести, ни совести.

Лизандра снова взвесила все «за» и «против». Она отлично сознавала, что японцы не помилуют дядю Чена и тетушку Айрини, если она не явится на переговоры с японским генералом.

— Как тайпан корпорации Лаи Цина, — с достоинством обратилась она к Филиппу, пристально глядя ему в глаза, — я издаю свой первый приказ. Завтра, ровно в одиннадцать часов, вы будете сопровождать меня на встречу с японцами, во время которой я подпишу все необходимые документы, которые они от нас потребуют.

Филипп Чен очень любил своего достопочтенного отца Лаи Цина и свою любовь и преданность к нему перенес на его достопочтенную внучку Лизандру. Он подумал о Фрэнси и Баке, которые, конечно же, не одобрили бы подобный риск.

— Они полагают, что придет мужчина, — сказал Филипп, торопливо размышляя, как вывернуться из создавшегося положения. — Мы найдем кого-нибудь, кто пойдет на встречу с генералом под твоим именем.

— Ни за что! — крикнула девочка, и в ее голосе зазвенели повелительные нотки. — Дедушка оставил корпорацию мне, а значит, я отвечаю и за людей, которые в ней работают. Именно я подпишу бумаги, которые требуются японцам. — Внезапно ее личико исказилось от недетского страдания, и вся ее бравада мгновенно исчезла. Она подбежала к дядюшке Чену, обняла его слабыми ручками и, плача, воскликнула: — Разве вы не понимаете, что это наш единственный шанс на спасение? Вы — члены моей семьи, я люблю вас и не позволю, чтобы с вами обращались дурно.

— Когда японцы увидят, что Лизандра Лаи Цин — совсем еще дитя, они оставят ее в покое, — успокаивающе сказала Айрини. Но няня Ао Синг недоверчиво покачала головой и ушла от всех на кухню, где воскурила ароматические палочки в честь добрых богов и помолилась, чтобы слова Айрини оказались правдой.

На следующее утро Лизандра поднялась чуть свет и помчалась в комнату Роберта, которая находилась на том же этаже. Когда она вошла к нему, он поднял голову и стал сонно шарить рукой по тумбочке у кровати в поисках очков.