Удача Обреченных

3 Глава.

'Мать-перемать, походу все, допрыгался, конец пути, сейчас скажет прощай, и конец бренному существованию', - подумал я, как только на смену обычным реальности и беспамятству, пришел знакомый туман мира снов.

– Ты пришел, Пробужденный...
– произнесла богиня, выступив из тумана и смотря на меня так, как смотрела на меня мать в детстве, когда я что-то в очередной раз натворю.

– Скорее, не пришел, а привели как барана на бойню. Вот только не пойму, я жив еще или же заскочил к вам на огонек перед отправлением в мир иной?
– спросил я ее иронически, но в душе в это время все замерло, в ожидании ответа.

– Все такой же наглец, каким и был. Ты, верно, забыл, что я читаю тебя как открытую книгу. Сейчас ты жив, и конец нити твоей жизни я не вижу в ближайшем будущем. Впрочем, это еще ни о чем не говорит, только от твоих решений зависит твоя судьба. Спрашивай, ты ведь за этим сюда прибыл?
– улыбнувшись, молвила она.

– Зачем ты приказала мне ехать в Баншир и почему мне надо было быть в нем именно в этот день? Второй вопрос, что значит, прибыл?

– Я не приказываю, а прошу, мне не нужны рабы, мои последователи всегда имеют выбор. Все разумные существа имеют выбор, но не все им пользуются. В Баншир ты приехал по своей воле и решению. Почему именно в этот день? Потому что в этот день в него приезжали полуэльфы. Они, были твоим выбором, и ты выбрал... Плохой ли, хороший ли, но это был твой выбор. Я сказала, прибыл, потому что ты сам сюда стремился и потому, ты здесь. Тебе достаточно пожелать сюда попасть, и ты окажешься здесь. И отвечая на твои, еще не высказанные вопросы. Да я знаю, к кому ты попал в плен. Это люди герцога Кинтара эл Гросса. И сейчас его маги уже вытянули из Хакреда все, что он знал о тебе. С тобой такого они сделать не в силах, ты под моей защитой. Тебя вновь ждет выбор. Если ты выберешь верно, и твой путь не оборвется, то впереди тебя ждут почет, власть и деньги. А они будут теми ключами, с помощью которых ты сможешь исполнить предначертанное. Я дарую тебе малый дар предвидения. В случае смертельной опасности, подстерегающей в недалеком будущем, ты увидишь ее. Увиденное тобой, это будет не предопределенное будущее, а всего лишь то, что может произойти, если ты ничего не будешь предпринимать. Вмешаешься, изменится, не вмешаешься, сбудется. Не все опасности ты сможешь увидеть, и не всегда это будет угроза лично тебе. Это умение предвидения останется с тобой навсегда, - сказав это, аватара богини приблизилась и прикоснулась рукой к моему лбу.

И я увидел... Впереди летит светящийся шар диаметром сантиметров десять. Свет исходящий от него, высвечивает каменные стены коридора, по которому я иду. В правой руке мой меч, на мне моя броня, староимперский браслет на руке, мешочек со знаком ощущается на груди. Зато отсутствует браслет из рубиновой стали, но поверх нагрудных пластин висит на серебряной цепочке непонятный продолговатый кристалл. Стены, пол и потолок коридора, по которому я осторожно продвигаюсь вперед, из камня и все поверхности неровны. Создавалось впечатление, что этот проход вырублен в скале кирками и прочим примитивным горняцким инструментом. Каменная кишка тянулась вниз, местами потолок был подперт грубо отесанными досками и бревнами. В воздухе было сыро, затхло и воняло плесенью и мертвечиной. Вправо и влево от основного коридора уходили короткие ответвления, по два-три метра протяженностью. Летящий впереди огонек высветил расширение в проходе, а еще дальше угадывалось большое помещение. Прохожу вперед, и перекрытие надо мной с треском ломается, на меня падают камни и обломки досок. Огромный булыжник придавил мне ногу и по моему, она была сломана. Боли не чувствую, но зато ее чувствует тот я, который рулит сейчас моим телом в будущем. Над завалом, перекрывшем в высоту треть коридора все так же светит огонек. Поэтому хорошо видно, как над этой кучей появилась уродливая башка, а следом и тело. Тварь походила на огромную анаконду, какими их изображают голливудские режиссеры. Только эта короче, туловище толще и еще пририсовать полуметровые щупальца вокруг головы. Монстроид шипит, и вяло шевелящиеся до этого щупальца выпрямляются, а их кончики смотрят на меня... Внезапно все прерывается, и я снова оказываюсь в мире снов.

– Ну что, увидел?
– спросила богиня, как-то печально улыбнувшись.

– Видел, но что это за место, и что я там делал?
– еще не придя толком в себя от такой резкой смены обстановки, спросил я ее.

– Все узнаешь в свое время. Не забудь, увиденное тобой в видениях будущего, не предопределенно и ты можешь его изменить. А теперь тебе пора возвращаться Пробужденный. И помни, выбор есть всегда, - уже скрывшись за пеленой тумана, промолвила она напоследок.

Возврат в сознание принес с собой боль и онемение во всем теле. Голова болела зверски, и во рту пересохло, как в пустыне Сахаре. В общем, состояние здоровья полный аллес, ощущения как после хорошей попойки, только хуже в несколько раз. Тело мало того, что онемело и одеревенело, так еще и замерзло. Руки в кандалах, два массивных обруча обхвативших мои запястья были изготовлены из рубиновой стали и покрыты вязью рун. Цепь, соединяющая браслеты, продета через вмурованное в стену кольцо и она уже сделана из простого металла. На мне не оставили ни одного артефакта, броню и оружие, так же изъяли, сапог нет. Кожаная безрукавка, что была одета на мне, изорвана, присмотревшись и прощупав ее, понимаю, что швы распороты. Вокруг каменный мешок, окон нет, на полу солома, воняющая прелостью, и как раз на ней я и валялся, когда пришел в себя. Камера, а это, несомненно, она, представляла из себя помещение с каменными стенами, и размерами три на два метра, высота метра два. В углу яма, и судя по застарелому и едва уловимому амбре исходящему оттуда, это отхожее место. Каменный мешок, в который меня кинули, перегораживает решетка и решетчатая же дверь с замком. Оттуда падает свет факелов, и раздаются два мужских голоса. Первый, сиплый и по голосу лет сорок пять-пятьдесят. Второй, лет двадцать, возможно, чуть старше. Когда я более или менее пришел в себя и осмотрелся, то вслушался в их разговор.

– Мастер прислал меня узнать, очнулся пленник или нет? А то он уже весь день без сознания, может, помер уже?
– спросил молодой.

– Я проверял недавно, дышит, но не очнулся. А почему бы вам не подлечить его? Раз он вам так важен, подлатайте его, и будет вам материал для допросов. Вон тех двоих, что с ним привезли, уже выпотрошили. Ушастый так до сих пор не оклемался до конца после допроса. Седой, вроде поцелее будет, но тоже досталось ему. Ваши чародеи, небось расстарались. Его как приволокли, у него из ушей кровь шла. Верно, магичили на нем?
– хмыкнув, просипел более старший.

– Не знаю я, меня к этому не допускают. А третьего пленного не лечат потому, что для этого надо его расковать, иначе магия ему может и не помочь. Мастер же сказал, что он сам очнется и с него оковы не снимать ни в коем случае. Так что Горт, пошли, посмотрим. Может, очнулся он или водой отливать придется?
– приближаясь, сказал молодой голос.

– Ну пошли, посмотрим, - сказал Горт.

Притворятся, что еще в отрубе, я не стал, купание в ледяной воде не входило в мои планы, и так задубел, дальше некуда.

– Смотри-ка, очнулся, вон как глазами сверкает, ну точно зверь какой, - ухмыльнувшись, сказал сиплый и насмешливо кивнул в мою сторону.

Упитанный дядя, на вид лет сорок с хвостиком, как я и думал. Черные волосы, выбивающиеся из под берета с кокардой. Нос картошкой, ростом где-то метр семьдесят пять, широк в кости, лицо в оспинах. На ногах короткие черные сапоги, широкие черные штаны, белая рубаха, ворот которой выглядывает из под черной куртки, изготовленной из такого же как и штаны материала.

Второй посетитель моложе, лет двадцать пять. Короткие волосы цвета меди, обычные черты лица, худой как палка, гусиная шея, ростом примерно метр восемьдесят. Обут в темные туфли, из одежды, штаны зеленого цвета и черный свитер без горла.

– Воды лучше бы дал. Хрена ты Горт скалишься, - прокашлявшись, проскрипел я и, подтянувшись на цепи, прислонился к неровной стене и встал на непослушные ноги.

– Да ты с гонором, надо же и имя мое уже услышал. Будет тебе и вода, и девки с трактиром, и еще много чего, - иронически ухмыляясь, просипел толстячок и, повернувшись к молодому, сказал: - Ну что, забирайте его, еще один подопытный для твоего мастера. Я сейчас его приготовлю, и можете забирать.

– Эй, дядя, так ты дашь мне воды или нет? И сапоги верните, холодно же, чего изгаляетесь?
– утвердившись на трясущихся ногах, спросил я толстяка.

Тюремщик и костлявый парень никак не отреагировали и ушли, оставив меня одного почти в полной темноте. Лишь с той стороны, куда они ушли, падал отсвет далекого огня. Минут десять никого не было и за это время, я как мог, понемногу разминал затекшие и замерзшие конечности. Ноги уже не подкашивались, и тело начало меня слушаться. Сейчас бы магию применить, но любые попытки сотворить что-то даже из простейшей магии исцеления, наталкивались на глухую стену. Сила есть, а применить никак не получалось, мысли начинали путаться и структура заклятия рассыпалась. Наконец послышались шаги нескольких ног, и свет стал приближаться. Заявился Горт и с ним два воина в воинской справе, знакомой мне еще по стычке на вырубке. Скрипнула отворяемая решетка и вошедший тюремщик, протянул мне бурдюк и кинул под ноги сапоги, но не мои.

– Пей, но не спеши, а то подавишься, шутка ли весь день и вечер провалялся, словно мертвый. Сапоги твои я не нашел, тебя притащили уже без них. Сейчас я тебе цепь переклепаю, не вздумай парень дергаться, а то у нас бойцы нервные, поранят ненароком. А так, глядишь еще, и прояснится все, и отпустят тебя с твоим попутчиком.

'С чего это он так вежливо заговорил, да еще такая забота, то глумился, а тут такая крутая смена отношения', - обуваясь, гадал я. Дождавшись, пока я попью и обуюсь, толстячок сноровисто переклепал цепок, соединяющий браслеты. Два воина пришедшие с ним, молча контролировали процесс и по моему, если бы я начал рыпаться, то мне бы не поздоровилось. Ключей от браслетов у тюремщика не наблюдалось, это раз. Два, я до конца не оклемался, ну и три, вояки выглядели серьезными дядями и неизвестно, сколько их еще здесь находится. Поэтому я не дергался, и через пять минут меня вывели из камеры и повели по коридору. Справа и слева, были почти такие же каморки загороженные решетками. Миновали две пустые и следующие уже оказались с 'жильцами'. Вот свет факелов выхватил из темноты одежку полуэльфа Олейра валяющегося на куче соломы. Нынешний его вид говорил о том, что с ним не цацкались и применили богатый инструментарий допросов. По спине пробежали ледяные мурашки, и я пожалел, что не попытался вырваться, когда мне переклепывали цепь. Мелькнула мысль: - 'Цепь на шею, впереди идущему, разворот, прикрыться им от его напарника, нож к горлу...'.